Вавилон-Берлин - Фолькер Кучер Страница 15

Дав полицейскому пару указаний в отношении того, что он должен еще отметить, Риттер прошла немного в глубь Мёкерн-штрассе, которая вела от канала к Йоркштрассе. Застроена была только левая сторона улицы, а справа вдоль тротуара тянулась высокая кирпичная стена. За ней начиналась территория Ангальтского грузового вокзала. Под деревьями, на обочине дороги, было припарковано несколько автомобилей. Шарли прошла мимо машин. Свет уличных фонарей едва доходил сюда, и ей пришлось напрягать зрение. И все-таки она нашла его. На крыле черного как смоль «БМВ» была потертость светло-кремового цвета. Это было больше чем инстинкт, это была уверенность в себе. Стенографистка позвала полицейского.

***

Уголками глаз он наблюдал, как обер-вахмистр Кеммлинг послушно плелся за Шарли с целой охапкой жестяных табличек под мышкой. Этот парень, кажется, был джентльменом и даже одолжил ей свое пальто. Н-да, ему это даже не пришло в голову, хотя это была его вина, что ей пришлось находиться на этом холоде в вечернем платье. Старший комиссар Вильгельм Бём был неотесанной дубиной, ничего не поделаешь. «Идиотство, – подумал он и посмотрел на «Хорьх», который то и дело озарялся светом фотовспышки. – Черта с два это моя вина! Нет, это только его вина, вина незнакомого мужчины, которого достали из Ландвер-канала. Это он испортил нам вечер».

Бём услышал, как Шарли что-то крикнула, и замерзающий обер-вахмистр куда-то отправился. Полицейскому было явно сложно следовать указаниям женщины. Если бы Кеммерлинг знал, что Шарлотта Риттер не имеет ранга чиновника криминальной полиции, он, вероятно, и пальцем бы не пошевельнул. Поэтому Бём ему об этом ничего не говорил. У женщин, работающих в полиции, и так достаточно проблем. Вильгельм знал, что может положиться на Шарли, а этой ночью, когда ему едва удалось собрать людей, это было особенно важно. Плохо только, что у него сейчас нет стенографистки, потому что она занимается на улице обеспечением сохранности следов. Бём совсем не привык самостоятельно делать записи. Блокнот, который был у него в руках, он одолжил у Грэфа.

Старший комиссар удобно устроился на обитом толстой тканью заднем сиденье автомобиля, которое с помощью нескольких манипуляций можно было превратить в небольшой кабинет, и приступил к допросам свидетелей, которых им удалось найти. Это были мужчина и молодая женщина, сидевшие в припаркованном автомобиле на Темпельхофер Уфер, когда «Хорьх» пролетел через береговое заграждение.

Опрос этой парочки дал не много. Молодые люди, похоже, были очень заняты друг другом и едва ли что-то видели. Автомобиль без включенных габаритов появился из темноты. Сначала их перепугал громкий треск. Фройляйн Вегенер подумала, что это взревел мотор и прокрутились колеса, а потом раздался громкий удар, и автомобиль рухнул прямо в воду. Мужчина, кажется, вообще ничего не видел. Оба вышли из машины и отправились на берег. Они ничего не могли сделать – только с ужасом наблюдали, как «Хорьх» немного покачался на воде, а потом кувырнулся вперед и быстро затонул. Когда стало ясно, что сюда не успеет никакая помощь, они позвонили в полицию.

– Вы видели или слышали что-нибудь еще? – спросил Бём. – Может быть, визг тормозов? Или, возможно, водитель звал на помощь? Были ли в машине еще пассажиры, когда он затонул? Может быть, водитель был пьян?

Или уже мертв, подумал Вильгельм и посмотрел в блокнот. Написано там было немного, но и то, что он написал, едва можно было разобрать.

– Гм, – сказал он и встал. – Я думаю, пока достаточно. Ваши персональные данные у нас есть. – Свидетели вышли из автомобиля, и Бёма привлек силуэт на Мёкернбрюкке, который показался ему знакомым.

– Прогресс человечества очевиден, – услышал он слова мужчины на мосту, – теперь даже утопленники ездят на машинах.

Вильгельм Бём знал доктора Магнуса Шварца уже много лет. Цинизм судебного медика был обусловлен спецификой его профессии. Комиссары по уголовным делам тоже были к этому склонны. Вероятно, именно поэтому Вильгельм был в хороших отношениях с доктором, который в своей основной профессии занимал должность штатного профессора в университете.

– Добрый вечер, господин доктор! Вас вытащили из оперы? – спросил старший комиссар.

Шварц, в этот момент осматривавший труп мужчины за рулем, обернулся. На нем под пальто был вечерний костюм.

– А, Бём! Не означает ли это, что это ваша инициатива? – Доктор пожал ему руку. – Нет, в оперу я не хожу. Для меня там слишком громко. Я был на приеме у декана. Довольно скучные разговоры, если учесть, какая элита немецкой мысли там собралась.

– В таком случае вы должны быть рады, что мы вас от этого избавили.

– Не говорите только этого моей жене!

– Ну что? – спросил Вильгельм, указывая на труп.

– Возможно, вам это покажется странным, дорогой Бём, но мужчина мертв.

– Ах, в самом деле? – Старший комиссар изобразил удивление. – Нет ничего важнее мнения эксперта!

Доктор расстегнул на погибшем дорогой двубортный костюм и рубашку, а потом заглянул ему в рот.

– Причину смерти пока назвать не могу, – сказал он через некоторое время. – Возможно, он был уже мертв, когда упал в воду. Вы хотите прямо сейчас получить более подробную информацию или потерпите до завтра, до середины дня? Тогда я буду знать, есть ли у него в легких вода.

Бём ничего не ответил.

– Пока я могу только предполагать, – продолжил Магнус. – Все это лишь приблизительные выводы, без подтверждений. Пока вы завтра не получите официальное заключение: труп мужчины, рост более ста семидесяти сантиметров, вес примерно шестьдесят пять кг, возраст – лет тридцать пять, плохие зубы. Причина смерти пока…

– Плохие зубы?

– Предположительно, это не окончательное заключение.

– Тогда он, вероятно, боялся ходить к стоматологу.

– Я не думаю. Стоматолога он посещал, поскольку я обнаружил у него во рту этот «ухудлучшенный» катастрофический пейзаж. Просто это был плохой стоматолог. Скорее, похоже на то, что он не мог позволить себе достойное стоматологическое лечение.

– При этом он ездил на новом автомобиле, и на нем дорогой вечерний костюм. Он выглядит шикарнее, чем вы, доктор!

– Может быть, он с большей готовностью тратил деньги на машины и гардероб, нежели на стоматолога. Вы ведь знаете: одежда делает людей, – констатировал доктор Шварц. – Сначала машины! Дорогие машины, такие, как «Хорьх»! Коллега Картхауз ездит на такой. Не то чтобы я завидовал, но что толку от такого драндулета, если он не стоит на улице, а попадает в канал…

– Мне кажется, это не столько зависит от машины, сколько от способности управлять ею. – Вильгельм указал на обезображенные руки мужчины. – От этого можно умереть, доктор?

– Умереть можно почти от всего, мой дорогой Бём. – Магнус Шварц поправил указательным пальцем очки и стал более скрупулезно исследовать кашу из клочков кожи, мяса и костей. – Кошмар, – сказал он наконец. – Это причинило ему ужасную боль, но, скорее всего, умер он не от этого.