Кронштадтский детектив - Олег Мушинский Страница 15

Люди, нисколько не смущаясь, переговаривались в полный голос. Версии о возможных грехах пойманного купца сыпались как из рога изобилия. Кто-то помянул утреннее самоубийство, и я навострил уши, но ничего интересного для следствия не услышал. Даже имя покойного, и то переврали. Другой остряк с претензией на юмор громко строил догадки на предмет того, куда я поскачу на этом борове, если сумею его обуздать.

Затем кто-то признал меня, кто-то купца — Кронштадт город маленький, — и остроты стали более адресными. Мол, нашел Ефимка замену воздушному шару и сейчас на этом нечистом полетит прямиком в Санкт-Петербург, с докладом к самому государю императору. Одни просили и их в докладе помянуть, другие просто зубоскалили. Купец подо мной взбрыкивал и щедро осыпал проклятиями всех вокруг.

К счастью, тут подкатила коляска, и мы на ней, если быть честным, попросту сбежали.

— НЕ БУДУ СПРАШИВАТЬ, раскрыл ли ты дело, — фыркнул Семен, когда я ввалился в приемную. — Всё прямо на лице написано.

— Ну хоть ты не язви, — попросил я. — Я эту шутку сегодня раз сто в разных вариациях слышал. Лучше запри вот этого вот, — я кивнул на купца. — В камеру. И не в службу, а в дружбу, съезди за Маргаритой Викторовной.

Поникший было купец снова стал кричать и брыкаться, но у нас и не таких буянов по камерам расселяли. Справились. Семен пообещал быть «одной ногой здесь, а другой уже там» и добавил:

— Да, совсем из головы вылетело. Тебя только что инспектор спрашивал.

Значит, не судьба мне передохнуть. Впрочем, какой-то лимит времени мне свыше всё-таки выделили. Инспектора в кабинете не оказалось. Заварив себе кофейку, я устроился за столиком у окна. Своего помещения для простых агентов не выделили, так что отчеты мы писали тут же, под бдительным оком начальства.

Туман в голове малость рассеялся, и я отчетливо увидел всё дело: преступление и преступника, мотив и средство. Да, действительно всё просто. Вздохнув, я отставил кружку и начал аккуратно переносить мысли на бумагу. Дошел примерно до середины, когда в кабинет зашел инспектор.

— Я так понимаю, всё готово и можно передавать дело в суд, — сказал он таким тоном, словно бы ни на йоту не сомневался в положительном ответе.

Не отрываясь от бумаги, я кивнул. Кивок отозвался ноющей болью в голове, заставившей меня поморщиться.

— Сейчас, Вениамин Степанович, — пообещал я. — Рапорт закончу, и будет всё.

Инспектор прошелся по комнате и остановился у самовара. На какое-то время его внимание полностью поглотило священнодействие заваривания чая, а я практически закончил отчет.

— За Маргаритой Викторовной вы Семена послали? — спросил инспектор. — Ладно, пусть прогуляется. Кстати, купца-то за что арестовали?

— Да буянил он не в меру, — пояснил я и осекся. — Погодите, Вениамин Степанович, только не говорите, что вы и без моего рапорта знаете, кто убийца.

— Мне всё было ясно с самого начала, — спокойно ответил инспектор. — Это, как говорил Шерлок Холмс, дело на одну трубку, — и, заметив мой недоуменный взгляд, добавил: — Он имел в виду, что пока выкуривал трубку — раскрывал подобное дело. Вы не читали рассказы сэра Артура Конан-Дойля?

— Нет.

— Напрасно. Его даже в Китае читают, предпочитая собственным авторам, а это кое-что да значит. Китайцы — народ замкнутый. До них не так-то просто достучаться.

Я хмыкнул. Не знаю, как там этот Холмс, а я, пока бегал туда-сюда, весь на табачный дым изошел. Скоро рассеиваться начну.

С улицы донесся стук копыт. Я выглянул в окно. Семен привез Маргариту в наемном экипаже. Это правильно. Дождь опять закапал, да и вообще погода к прогулкам не располагала. Не в нашей же карете с решетками ее везти. Хотя инспектор вряд ли думал так же. Наперед могу сказать, что Семен включит двадцать копеек в расходы, а Вениамин Степанович их оттуда вычеркнет. Забегая вперед, скаажу, так оно и случилось.

— Маргарита Викторовна приехала? — спросил он.

— Да, Вениамин Степанович.

— Пригласите ее сюда, и купца тоже.

— Слушаюсь.

Пребывание в камере пошло Артему Поликарповичу на пользу. Он больше не ругался и не размахивал руками. Когда мы с Семеном доставили его в кабинет, инспектор задумчиво изучал рисунок с аркой, который был найден в кармане Андрея, а Маргарита Викторовна, сидя на стуле, бросала на него встревоженные взгляды из-под бровей. Купцу достался табурет. Семен присел за столик рядом, а я прошел к своему столу. Купец злобно зыркнул на меня, потом на Маргариту Викторовну.

— Ну что же вы, Артем Поликарпович, — заговорил инспектор. — Общественный порядок нарушаете, сотрудников полиции бьете. Они ведь при исполнении.

— Спужался я, — нехотя признал купец. — Пошел посмотреть, где Андрей утоп. Мне ж Маргарита рассказывала про его фантазию с маяком, вот я и решил пойти самому глянуть. Ваш-то, — тут он снова злобно глянул на меня. — Под меня копал. Только вышел к мосту, а он уже тут как тут.

— Быть может, не зря копал, — тихо сказала Маргарита Викторовна.

Купец побагровел и начал было подниматься, но вовремя одумался. Сел обратно сам.

— Наверняка не зря, — заметил инспектор. — Теперь мы знаем, что Артем Поликарпович Золотов к хулиганству и рукоприкладству склонен. Но сейчас мы занимаемся убийством Андрея Викторовича Золотова, в смерти которого обвиняется присутствующая здесь Маргарита Викторовна.

Барышня вздрогнула и вскинулась.

— Я, Ефим, с вашим рапортом ознакомиться не успел, — продолжил инспектор. — Так что вам слово.

— Как?! — вскинулась барышня. — Неужели вы, Ефим Родионович, верите в то, что я могла убить своего брата?!

— Думаю, не могли, — сказал я. — Иначе избавились бы от него как-нибудь попроще. Без легенды про Петровскую арку и без вот этой композиции, — я указал на рисунок в руках инспектора. — Это ведь вы нарисовали?

— Вы можете это доказать? — вопросом на вопрос ответила барышня.

— Конечно, — сказал я. — О ваших уроках рисования мне рассказал Артем Поликарпович, и вряд ли это ваш единственный рисунок. Найдем их, найдем вашего учителя, подключим экспертов, и, уверен, они установят авторство. Вот только они сделают экспертизу не бесплатно, а мы, в свою очередь, вчиним это вам в иск.

Барышня кивнула.

— Не нужно. Это я нарисовала. Как запомнила легенду, так и нарисовала, — в ее глазах на миг мелькнуло «что, съел?», но тотчас исчезло, уступив место кроткому недоумению. — Но ведь рисование — это не преступление.

— Само по себе — нет, а вот как часть преступного замысла — уже да, — продолжал я. — Так же и с легендой. Можно приукрасить сказку ради красного словца, а можно — ради убийства.

— Скажите на милость, и как же я его совершила?

— Сейчас расскажу, — ответил я, моментально оказываясь в центре внимания. — Не знаю, когда вы решили избавиться от брата, но полагаю, случилось это, когда он проиграл в карты тридцать тысяч. Наследство, как я понял, у вас общее, и хотя карточный долг…