Демоны без ангелов - Татьяна Степанова Страница 16

– Я сделаю все возможное.

– Не смейте его уговаривать отказываться от своего признания! Все эти месяцы я живу как в аду. Думаете, я не знаю, что в городе говорят? У нас тут большая диаспора с Кавказа, и они тоже все ждут, чем это кончится. Я иногда боюсь на улицу вечером выходить. А сейчас, когда у вас там сидят в тюрьме и этот Султанов, и священник, то… Кто, скажите мне, кто больше меня, ее матери, хочет справедливости в этом деле? Но мне нужен настоящий убийца. Мне нужна правда.

– Я вам обещаю, – сказала Катя. – Все, что в моих силах.

Галина Шелест оглядела Катю с ног до головы. «Ты? – ясно читалось в ее взоре. – А что ты можешь, что ты собой представляешь, что ты умеешь, чтобы вот так давать мне обещание?»

– Помогите мне вернуть ширму на место, – сказала она. – Я не могу долго на это смотреть.

– Как долетели, Владимир Маркович?

– Спасибо, нормально, как у нас тут дела?

Рейс Британских авиалиний из Лондона приземлился в аэропорту Домодедово точно по расписанию. Владимир Галич прошел паспортный контроль и тут же попал в руки своего помощника по юридическим вопросам Маковского. Он встречал Галича с букетом цветов, как какую-нибудь рок-звезду, но смуглое лицо его хранило кислое выражение.

– Сейчас введу вас в курс, я успел от Добсона из отеля только в офис заехать, документы в сейфе оставить и сразу сюда, в аэропорт, вас встречать. Пройдемте в VIP-зал, пока багаж привезут, я все вам доложу, какие у нас тут новости на сегодня… – Маковский глянул на свой «Ролекс», – на семнадцать тридцать.

Добсон являлся главой бостонской юридической фирмы, взявшей на себя за рубежом защиту интересов компании «Веста-холдинг», принадлежавшей в прошлом отцу Владимира Галича, основавшего ее с группой соратников-программистов в далеком 1993 году и превратившего из маленькой фирмы по продаже компьютеров в одну из самых доходных российских компаний современных интернет-технологий, связи и коммуникаций.

– Заседание акционеров состоялось сегодня днем. Все против, даже воздержавшихся нет. Все склоняются к американскому варианту слияния, – сказал Маковский.

Рядом с молодым Владимиром Галичем, вернувшимся из деловой поездки в Лондон в потертых джинсах и бежевой толстовке, он в своем костюме от Армани выглядел этаким дядюшкой-франтом молодого оболтуса, скатавшего на выходные на стадион Уэмбли поболеть за «Манчестер-Юнайтед».

Но все дело в том, что Галич до сих пор считался номинальным главой «Веста-холдинга» и держателем контрольного пакета акций, которыми, увы, не мог в полной мере распоряжаться без одобрения совета директоров и совета акционеров компании.

– Никто не хочет ничем жертвовать, считают, что так мы с вами потеряем если не все, то очень многое. Приезжал представитель администрации президента и люди из Министерства связи, им тоже не все равно, как у нас тут дела обернутся, – частил Маковский, ловко направляя Галича к матовым стеклянным дверям зала ожиданий. – Этот из администрации пока помалкивал. Но тут и без слов ясно, что заказа от Роскосмоса и НАСА по новой программе финансирования поставок нам не видать, пока не уладим этот дьявольский спор с бывшими компаньонами вашего отца.

– Они все в Силиконовой долине, – усмехнулся Галич.

– Вот именно что в долине. Там такие волки, Владимир Маркович! Оглянуться не успеем, как кости наши хрупнут на их зубах. Горштейн и компания наняли пять адвокатов из Бруклина здешним своим юристам на подмогу. Так что бой… если дойдет до открытой схватки в суде, обещает стать жарким.

– Это я уже в Лондоне понял, – Владимир Галич оглядел зал, в который они вошли. – Я бы от чашки кофе не отказался.

– Сейчас распоряжусь, они тут быстро обслуживают. По моему мнению, акционеров ваших винить нельзя. Своя рубашка ближе к телу, никто же не виноват, что ваш батюшка покойный Марк Анатольевич оставил такое завещание. Американским адвокатам достаточно озвучить в суде лишь главный пункт, с подачи тех, кто когда-то начинал работать с вашим отцом, создавая холдинг.

– Я никого не виню, и отец был прав, это его воля, он думал о будущем компании. И я подумаю над этим. Но вам, Маковский, не стоит ломать голову над нашими семейными делами. Я плачу вам такие деньги за то, чтобы вы помогли нам сохранить все, несмотря на все юридические препятствия, – Галич смотрел на Маковского сверху вниз. – Итак, что у нас на семнадцать тридцать? Документ подписан?

– Нет.

– Перспектива подписания?

– Пока нулевая.

– Голосовали?

– Против, я же сказал. Против вас. В пользу тех, кто в Силиконовой долине.

– Что вы с Добсоном предпримете?

– Я предлагаю вернуться к уставу компании, оспаривать по пунктам, то есть бить в самый корень, поднять базовые документы девяностых годов, там цепляться за все, что можно, оспорить условия партнерства, первоначальные доли капитала, вплоть до самого устава.

– Oк, – кивнул Владимир Галич.

– Добсон предлагает более легкий путь – попытаться выполнить условие завещания. Но тут мы целиком зависим от вас.

– Пожалуйста, посмотрите, как там с моим багажом, – вежливо попросил Владимир Галич.

Маковский побежал в зал прилета. Владимир сел на диван у окна, из которого открывался вид на летное поле, официантка принесла ему кофе и сахар в пакетиках. Владимир лениво обернулся и увидел на соседнем диване за столиком с чашкой чая в руке… да, с чашкой зеленого чая в руке, потому что она всегда пила только зеленый… свою бывшую жену Ирину. Рядом стояла детская складная коляска, а в ней спал ребенок.

Владимир ощутил, как кровь бросилась ему в лицо. Если бы она не заметила его, он бы поднялся и, позабыв про суетливого Маковского, про «Майбах», ожидавший его на стоянке аэропорта, поймал бы такси и уехал… сбежал. Но Ирина смотрела на него. Вот она встала ему навстречу – высокая, стройная, так похожая на Уму Турман.

– Привет.

– Здравствуй, Ира. Куда летишь?

– К мужу в Буэнос-Айрес. Все прививки Саньке сделали, теперь можно, будем с ним там жить, в посольстве.

Владимир Галич знал, что муж Ирины, к которому она ушла, изменив и забеременев, ныне российский консул в Аргентине и Бразилии. Она была внучкой и дочерью дипломата и в конце концов выбрала дипломата себе в мужья, родила ему сына, а он, Владимир Галич, ее первый муж, любивший ее с четвертого класса, остался один.

– А ты как, Володя?

– Я прекрасно.

– Откуда прилетел?

– Из Лондона.

– Понятно, – она смотрела на него, прищурившись. В коляске спал ребенок – не его сын, а этого консула.

Они в школе с четвертого класса сидели за одной партой. Их так посадила учительница, вроде бы наказала его, Вовку Галича, за шалости. Сидеть с девчонкой! А он влюбился в Ирку, и не существовало дня и часа из тех уже забытых, стершихся из памяти лет детства, чтобы он не мечтал о ней.