Человек-невидимка в стразах - Дарья Донцова Страница 16

– Не переживай, – успокоил меня хозяин фитнеса, – Генкапочинит, он и не такое собрать может. На вот, держи ключи. Иди в гараж, боксвосемнадцать, документы в бардачке, доверенность сама от моего лица напиши.

– Не боишься техпаспорт в автомобиле оставлять? – удивиласья.

– Кому он нужен? – продемонстрировал замечательный пофигизмБилли. – Короче, занимайся своими делами, а я вызову Генку. Только не забудь квосьми вернуться в клуб.

– Не подведу, – заверила я Билли и отправилась в гараж, подороге набирая номер Риммы Марковны.

Васюкова долго не снимала трубку. Я успела открыть замок наворотах гаража, войти внутрь и щелкнуть выключателем. Под потолком вспыхнулаочень яркая лампа, и в ту же секунду из трубки донеслось тихое:

– Да.

Я, изумленная увиденным, машинально начала разговор:

– Доброе утро. Это Тараканова, хочу привезти вам долг.

– Долг? – переспросила Васюкова.

– Деньги за кроссовки, – уточнила я, – неужели забыли? Выдали мне их вчера в больнице, не побоялись поделиться приличной суммой.

– Адрес знаете? – прошелестела Римма Марковна.

– Вы мне его сказали. Если я в районе одиннадцати приеду?Извините, конечно, я обещала раньше у вас быть.

– Хорошо, – сдавленно прошептала Васюкова, – деньги мненужны.

Я мимолетно удивилась странной реакции Риммы Марковны, норазмышлять о ее поведении не стала, все мое внимание было приковано кавтомобилю.

Для начала я попыталась понять, кто родил его на свет. Капоти передние крылья явно принадлежали «Жигулям», багажник имел иностранноепроисхождение, задний бампер украшала надпись «Порше». Крыша походила напротивень, глушителей почему-то было два, колеса оказались слишком большими длямалолитражки, у меня даже возникло предположение, что их сняли с джипа. Ещесмущал цвет. Тачка напоминала попугая, передняя часть синяя, задняя зеленая,верх желтый, низ белый, а в салоне красные чехлы из кожзама.

Я влезла внутрь и с радостью поняла, что у гибридакоробка-автомат, а ключ совершенно открыто торчит в замке зажигания. В бардачкележали документы, Билли припас даже бланк доверенности. Я стала его заполнять ивыяснила марку авто – «Нива». Теперь понятно, откуда взялись здоровенныеколеса, происхождение же остальных частей осталось покрыто мракомнеизвестности.

Бензин в баке был, мотор заработал сразу, разноцветный«зверь» легко выехал на дорогу, и я повеселела. Не сочтите меня снобкой, но помне лучше три часа маятся в пробке, чем сорок минут в метро. В подземке я падаюв обморок от духоты и запахов, а еще я там пару раз лишилась кошелька ииспортила новое белое пальто.

Чем дальше я отъезжала от дома, тем легче делалось на душе.Права была воспитавшая меня Раиса! Мачеха постоянно твердила:

– Ничто не бывает только плохим или только хорошим. Никогдане плачь и не радуйся после ужина, ложись спать, утром разберешься.

В детстве я отмахивалась от нравоучений Раисы, но теперьпонимаю: она хоть и пила не просыхая, не была дурой, ей следовало завязать салкоголем, да только зеленый змий оказался сильнее Раи.

Я покрепче вцепилась в руль. Погода радовала солнышком, отвчерашнего дождя не осталось даже луж. Да, я истратила все деньги на новуюквартиру, задержала платеж по кредиту, разбила вдрызг машину и не подписаладоговор в издательстве. Вчера перечисление всех несчастий чуть не заставиломеня зарыдать, сегодня же в полном мраке появились светлые проблески.Автомобиль у меня есть. Правда, внешне он страшнее налоговой декларации, затобойко катит вперед. Незнакомый Гена непременно починит мою таратайку или купитее на запчасти. Банк не захочет ссориться с писательницей, которая можетсделать ему антипиар. Наверняка там подумают, что госпожа Виолова способнапозвонить в «Желтуху» и рассказать охочим до историй корреспондентам о своемпечальном опыте. Ну что мешает ей заканючить: «Вот гады! Я случайно забылазаплатить, а они! Нет, в банке «Фос» не любят клиентов, не ходите к ним, тамсидят вампиры, думающие лишь о высасывании процентов». Так что, полагаю, скредитным отделом я договорюсь. Что же касается новой рукописи…

Оптимистический запал погас. В случае с книгой есть лишьодин выход: необходимо сесть за ее написание. Впрочем, лучше я подумаю об этомпозднее, сейчас отдам долг Римме Марковне и порулю в банк.

Резкий звонок заставил меня вздрогнуть. Краем глаза япосмотрела на дисплей ожившего мобильного и отключила его. Ну уж нет, дорогойГарик, я не из тех женщин, которые, бесконечно повторяя мужу: «Сейчас уйду,развод и девичья фамилия!», – остаются на месте.

Бабоньки, хотите, чтобы вас уважали? Никогда не грозитеразрывом отношений, а уж если произнесли эту фразу, то придется выполнятьобещание. И на работе то же самое. Ляпнули сгоряча: «Все надоело, подаюзаявление об уходе», – значит, несите бумажку начальнику.

Ребров хотел избавиться от ленивой писательницы, не дал мнеаванс, а потом подумал-подумал и решил, что я ему еще пригожусь. Сейчаспринялся бы извиняться, ссылаться на усталость, нервное перенапряжение. Нотолько я назад не пячусь! Найду другое издательство. В конце концов, у меняесть имя и определенный круг читателей. У Гарика началась звездная болезньпосле того, как он переманил к себе Миладу Смолякову и еще парочку топовыхавторов. Теперь сдувает с них пылинки! Какова была бы реакция издателя, услышьон от Милады фразу: «Хочу отдохнуть полгода»? Неужели Гарик отказал бы ей вдоговоре на новую книгу?

Я припарковала разноцветное чудовище у бордюра, попыталасьвынуть ключ, поняла, что он не вытаскивается, и позвонила Билли.

– Проблема? – деловито спросил он.

– Из замка зажигания…

– Знаю, – перебил звезда бодибилдинга, – фиг с ним, оставьтак.

– А если угонят? – испугалась я.

– «Ежика»? – засмеялся Билли. – Да кому он нужен!

Я сунула телефон в карман и пошла к подъезду. Значит, чудищезовут «ежиком»? Очень мило! Билли, похоже, романтик.

При входе в лифт меня неожиданно настиг все тот же вопрос:откажет ли Ребров захотевшей временно ничего не писать Миладе в договоре нановую книгу? Правда, Смолякова – вечный двигатель, она никогда не отдыхает, ейи в голову не придет провести час в сутки без ноутбука.

Римма Марковна осторожно приоткрыла дверь. Сквозь узкую щелья увидела раритетную вещь: давно забытую всеми цепочку – и один глаз.