Третья тайна - Кендра Эллиот Страница 17

— Это тебе спасибо, что развлекаешь Кейли.

— Я ее обожаю. Напоминает мне тебя в подростковом возрасте.

Мерси сочла это комплиментом.

— Она вообще на меня похожа.

— Слышала, у тебя выдался тяжелый день, — сказала Роуз.

Мерси вкратце рассказала ей о случившемся по дороге на ферму, где сестра жила с родителями.

— Оливия Сабин, — пробормотала Роуз. — Где-то я слышала это имя. Оно кажется мне знакомым.

— У нее есть дочь Саломея. Мы пока не знаем, где она.

— Саломея?

— Знаешь ее?

— Да… Не лично, но наслышана о ней.

Мерси вздохнула:

— Только не говори, что тебе рассказывали, будто она ведьма, зачатая от демона.

Роуз повернулась к сестре:

— Да, именно это я и слышала. Теперь припоминаю, что это болтали об Оливии и ее дочери… — Она с отвращением помотала головой. — И, будь уверена, я высказала той сплетнице свое мнение насчет распространения таких идиотских слухов о женщинах.

Роуз редко выражалась грубо.

— А еще что ты слышала?

— В основном всякие домыслы. Местные раньше ходили к Оливии, а теперь — к Саломее, когда у них возникали проблемы в личной жизни или со здоровьем. Хоть все и шепчутся, что они ведьмы, но за помощью идут к ним.

— И как же они помогают?

— Ну… Мелисса Джонсон показывала мне купленный у Саломеи мешочек. Его нужно было держать под подушкой две недели. Я почувствовала запах мяты, розмарина и базилика. Он должен был привлечь внимание одного молодого человека.

— Сработало?

— И да, и нет. Парень, на которого Мелисса положила глаз, так и не заинтересовался ею, но зато она начала встречаться с его лучшим другом. Они до сих пор пара, так что в каком-то смысле сработало.

— Значит, это «средство» просто придало ей уверенности в себе?

— Наверное.

— Еще что-нибудь вспомнишь?

— Кто-то обратился к ней за помощью с загноившейся раной на ноге, которая никак не заживала. Я не помню, кто это был… вроде пожилой мужчина. Саломея не взяла с него денег и велела обратиться в «Скорую». Говорят, он колебался, но в конце концов согласился. Ему ампутировали два пальца.

— Ого! По крайней мере эта женщина не пытается прыгнуть выше головы… А что ты знаешь об ее дочери Морриган?

— Только то, что ты рассказала. Еще я слышала, как кое-кто из мужчин хвастался, что переспал с Саломеей. Для них это прямо достижение — чуть ли не подвиг. Но ее никогда не видели беременной.

— А ты слышала, что она ссорилась с Оливией?

— Нет. Впрочем, все считают, что они два сапога пара. Говорят, Саломея — вылитая копия матери.

— Это не комплимент?

— Нет. А ее правда подозревают в убийстве матери?

Мерси глубоко вздохнула:

— Нам необходимо выяснить, где она находилась в момент смерти Оливии. Не назвала бы ее подозреваемой, но мы… то есть Эдди должен побеседовать с ней. Морриган сказала, что последние годы Оливия не общалась ни с кем, кроме Саломеи.

— Печально, — отозвалась добросердечная сестра. — Теперь я жалею, что не познакомилась с Оливией.

— Роуз, ты очень хороший человек.

Ее сестра с детства была самым добрым и заботливым членом их семьи. Она легко умела успокоить и братьев, и сестер, и родителей. А теперь Роуз радовалась, что у нее будет ребенок… ребенок от человека, который изнасиловал ее и убил ее брата. Он погиб при попытке застрелить Мерси и Трумэна. Мерси почти не сожалела о том, что приложила руку к убийству человека, причинившему ее семье столько зла.

— Не могла бы ты отвезти меня завтра на лесопилку? — прервала ее раздумья сестра.

— Почему бы и нет… А что тебе там нужно?

— Ник Уокер хочет мне что-то отдать.

— Владелец лесопилки? И что же это такое?

— Не знаю. Говорит, сюрприз.

От Мерси не укрылась нотка восторга и любопытства в голосе Роуз.

Это из-за сюрприза или из-за Ника?

Они знали Ника всю жизнь. Он дружил с их братом Леви — или с Оуэном? Насколько Мерси помнила, Уокер всегда был тихоней. Получал не самые лучшие оценки в школе, зато умел работать с деревом. Это и неудивительно: его отец владел местной лесопилкой. Мерси узнала, что теперь ее хозяином стал Ник, когда они с Трумэном отправились за досками для ее сарая. Ник не сильно изменился, но в его глазах поселилась печаль. Позже Трумэн сказал, что жена Ника умерла от рака груди пять лет назад.

Гм.

— С радостью тебя отвезу.

Я тоже хочу удовлетворить свое любопытство.

На следующее утро звонок сотового разрядил напряжение, которое уже накопилось в Дейли.

Ответ Мерси на сообщение с пожеланием доброго утра пришел через две секунды после его отправки. Трумэн не хотел снова волноваться, как прошлым утром. Тревога и дальнейшие поиски Мерси лишили его душевного спокойствия.

Это нехорошо.

Или все-таки хорошо? Раз он волнуется за нее — значит, очень заботится о ней. Ни одна женщина давно не вызывала у него таких чувств. А может, и вообще никогда.

Это хорошо.

Теперь, получив утреннюю весточку от Мерси, шеф полиции смог спокойно сосредоточиться на работе, а потом немного порыться в Интернете насчет судьи, чью смерть связали со смертью Оливии Сабин.

Трумэн просмотрел отчет Бена Кули о происшествии в три часа ночи. Автомобильная авария на старой Фостерской дороге. Один из двух подростков — любителей гонок — не справился с управлением на скользком участке, и его машина перевернулась. «Скорая» доставила лихача в больницу, где ему диагностировали сотрясение мозга и перелом руки. Ему еще повезло.

Да кто же в здравом уме устраивает гонки по обледеневшим дорогам?

Будучи подростком, Трумэн никогда не делал таких глупостей. Точнее, делал, но ему очень везло. Никто не погиб и не переломал кости. Максимум ему пришлось несколько раз побывать в местном полицейском участке.

В памяти вспыхнули темные глаза и соблазнительная фигура Саломеи.

Да, эта была одна из моих самых больших глупостей…

К счастью, все обошлось.

Со вчерашнего дня эта женщина часто занимала его мысли. Он не вспоминал о ней лет двадцать, зато последние сутки почти непрерывно пытался выбросить ее из головы. Воспоминания заползали в мозг словно змея и не желали покидать его.

Неужели она убила собственную мать?

После той давней встречи Дейли понял: Саломея опасна. Ее лучше избегать. Он окунулся в этот темный омут лишь чуть-чуть, с самого краешку, но, к счастью, вовремя порвал с ней. Саломея взбудоражила его, потрясла до глубины души.

Конец ознакомительного фрагмента