Запасной выход - Анна Малышева Страница 17

– Слушай, а Женя не с тобой?

– Нет, все по-прежнему. А почему ты думаешь, что он вернулся?

Парень откашлялся и сослался на собачий холод. Оказывается, он звонил из автомата рядом с домом. Я удивилась:

– А что ты в такое время делаешь на улице?

– Меня твой Женя вызвал, – мрачно ответил тот. – Позвонил бабке и сказал, что с работы. А то бы я и трубку не взял.

И я выслушала диковатую историю. Оказывается, Женя потребовал объяснений. По какому это праву Митя отстаивал мои интересы в магазине и куда это мы потом вдвоем уехали? Я едва не расхохоталась, настолько невероятно все это прозвучало.

– В самом деле он ревнует? – спросила я. Наверное, громче, чем нужно, и Шурочка меня слышала… Но теперь мне не было до нее дела.

– Похоже на то, – безрадостно ответил Митя. – Во всяком случе, он мне только что заявил, чтобы я от тебя отстал. Он, видите ли, не потерпит, чтобы кто-то водил его девушку по разным кабакам и накачивал шампанским.

– Ты объяснил, что это была всего лишь работа? – перебила я его. – И что мы расстались сразу после презентации?

– Ну еще бы! Пришлось объяснять! Хотя разве я обязан давать ему отчет, как провожу вечер?! – рявкнул парень. – И вообще, определитесь уже – вы расстаетесь или нет? Я не собираюсь служить вам козлом отпущения. Если ты хотела, чтобы он поревновал…

Митя в самом деле злился, и мне нелегко было добиться от него толкового рассказа. В конце концов я все-таки выяснила, что их встреча произошла буквально минут двадцать назад, на автобусной остановке рядом с Митиным домом. Женя, оказывается, появился с шиком – на той самой иномарке, в которой Митя его как-то видел, да еще с приятелями. Правда, приятели из машины не выходили, Женя вел воспитательную беседу с глазу на глаз, отведя Митю за кисок «Роспечати».

«Значит, он позвонил Мите сразу после прослушивания, – сообразила я. – Интересно узнать, чем оно закончилось?» Хотя мне было куда важнее знать, куда после этого отправился Женя. И почему бы ему не дать мне хотя бы телефон, раз уж он так тщательно скрывает свой новый адрес?

Я извинилась перед Митей, наверное, раз десять. За все – и за причиненные неудобства, за Женину грубость. Я извинялась, а мне хотелось смеяться. Теперь я была почти спокойна за себя. Может быть, ревность не обязательно предполагает любовь… Но все-таки часто ей сопутствует!

Когда я накинула халат и вышла из ванной, Шурочка указала мне на часы:

– Почти двенадцать. Где он пропадает?! Только не говори, что на работе! Такого в жизни не бывало, магазин давно закрыт!

– Ну, видимо, он задерживается, – невозмутимо ответила я. – Он ведь обычный продавец, что ему скажут, то и делает. Ты-то нигде не работаешь, никому не подчиняешься. Тебе не понять.

Волосы в ванне слегка намокли. Я достала фен и хотела его включить, но Шурочка встала между мной и зеркалом:

– Слушай, мне ты можешь сказать все. Вы разбежались, верно?

– Ну что ты выдумала?

– Только, пожалуйста, не считай меня дурочкой, – резко ответила она. – Может, в его делах на работе я не все понимаю, ты права, но что касается мужчин… Тут опыта у меня побольше, чем у тебя. Один мужик тебя домой подвозит, другой тебе в такое время звонит, а Жени нигде нет.

– Ты мне дашь в зеркало посмотреться? – осведомилась я.

– Потом посмотришься. Дай номер, я позвоню ему на работу.

– У меня нет этого номера, – ответила я, дерзко глядя ей в глаза. – А ты если в чем-то сомневаешься, поезжай завтра в магазин и сама поговори с братом. Послушай, что он тебе скажет.

– И поеду!

– И поезжай, если тебе делать нечего! А я весь день пахала и теперь ложусь спать.

Не обращая больше на нее внимания, я включила фен и принялась обрабатывать волосы щеткой. Волосы у меня вьются от природы, и если их вовремя не просушить, выпрямив щеткой, я становлюсь похожей на Мальвину. С той разницей, что я рыжая.

Шурочка открыла рот и что-то сказала, но я не расслышала – фен заглушал ее голос. Потом она отошла от зеркала, и я, глядясь в него, увидела, что Шурочка берет свою сумку и выходит в коридор. Когда я нажала кнопку и выключила фен, в тишине раздался грохот захлопнувшейся двери.

Что ж, мы поссорились впервые за два года нашего знакомства. Честно говоря, давно было пора. Разве я когда-нибудь пыталась диктовать ей, как жить? А она только этим и занималась, внушая мне, что мне нужно сменить работу, цвет и длину волос, пудру, которой я пользуюсь, стиль одежды… Я все это выслушивала с улыбкой, хотя согласитесь, кому это приятно?! Тем более, подозреваю, что все эти советы давались не от чистого сердца. Она просто ревновала ко мне любимого брата и недоумевала – что он во мне нашел? Я взорвалась только один раз, когда Шурочка, от нечего делать зайдя к нам в гости, сообщила, что среди ее поклонников появился некий известный в Москве пластический хирург. Он, оказывается, может незадорого превратить мой вздернутый нос в идеальный – прямой. Говорилось это таким тоном, как будто она самоотверженно спасала меня от страшного несчастья.

Я тогда ответила, что своим носом совершенно довольна. Так же, как и карим цветом своих глаз – она пыталась заодно навязать мне какие-то цветные линзы. А также не собираюсь менять ни свой рост, ни вес, ни объем груди. И сказала, что если Шурочке так неприятен мой внешний вид, она может заходить к нам пореже. Но до ссоры тогда не дошло – вмешался Женя, который назвал сестрицу свихнувшейся курицей. Так что дальше они уже ссорились между собой, а я пошла на кухню готовить ужин. Теперь же нас некому было разнять.

Я улеглась в постель и погасила свет. Завтра с утра нужно будет прослушать сделанные на презентации записи и заодно переписать с кассеты адрес студии. Это был единственный адрес, по которому можно было найти Женю. Но у меня появилась твердая надежда, что он не станет слишком долго от меня скрываться. Уж если нашел время вразумить моего назадачливого кавалера… Странно только, что Женя ничего мне не высказал, когда я явилась в студию. Но возможно, ему не хотелось, чтобы я знала, как он меня ревнует. С этой приятной мыслью я на удивление быстро уснула.

* * *

За последние дни я так намучилась, что теперь блаженно проспала до полудня. И спала бы еще дольше, но меня разбудила громкая музыка у соседей. Видимо, там уже установилось новогоднее настроение. Пришлось встать, тем более пора было браться за работу.

Я позавтракала и прежде всего позвонила своей редакторше на радио. Поблагодарила ее за интересное задание, и мы договорились, что я завезу материал ближе к вечеру. Заодно напишу вступление. Конечно, читать в эфире его буду не я – на это есть диктор. Но редакторша так дружелюбно со мной разговаривала, что у меня появилась слабая надежда – а вдруг мне все-таки улыбнется удача и я стану штатным сотрудником? А там уж, если повезет, смогу и в эфир выходить! Это было моей заветной мечтой – именно эфир, а вовсе не беготня по разным мероприятиям с диктофоном в руке. А что здесь невероятного?! Не боги горшки обжигают, а голос у меня приятный – Женя, знаток голосов, как-то сделал мне комплимент. Это было еще в самое первое время нашего знакомства. Тогда он мне признался, что голос для него всегда значил намного больше, чем внешность человека. Как бы ни был человек хорош собой, общителен и обаятелен, если у него глухой или визгливый голос, Женя не сможет долго выносить его компанию. Я немного помечтала – если нам обоим повезет, я, может быть, буду вести какую-нибудь музыкальную передачу и ставить в эфире записи его новой группы…