Наместница Ра - Филипп Ванденберг Страница 18

— Ты выдашь ее нам? — спросил Хапусенеб в радостном предвкушении.

— Как только достигну своей цели.

Жрецы повесили головы, а Пуемре, обескураженный, изумился:

— Как же ты ее достигнешь? Тутмос юн годами, а Хатшепсут носит в себе плод Мина.

— Вот, смотрите. — Тети злобно ухмыльнулся. — Настало время показать, что ваше влияние не ограничено стенами храма. Если благодаря вам молодой Тутмос стал фараоном, значит, вашей священной воли достанет, чтобы лишить фараона трона.

Пуемре вопрошающе поглядел на верховного жреца. Неужели Хапусенеб станет терпеливо сносить такое?! Но старейший умел держать себя в руках.

— Тутмос слаб, это ни для кого не секрет, — взвешивая каждое слово, заговорил он. — Слишком слаб, чтобы править Обеими странами. Но не сбрасывай со счетов Хатшепсут. Царица сильна, как бык. Она — живое воплощение бога войны Монта. И кто выступит врагом фараону, будет в противниках иметь Хатшепсут.

— Пусть Хатшепсут вас не заботит, — возразил Тети. — Оставьте ее мне.

Маг сунул руку в свою корзину и вынул вторую склянку. Жрецы с подозрением наблюдали, как он заткнул большим пальцем горлышко сосуда и перевернул его. Лишь только Тети стряхнул несколько капель загадочной жидкости на светящиеся лужицы и ручейки, как яркий свет начал затухать, постепенно слабея, и, наконец, совсем погас. Потребовалось время, чтобы глаза Хапусенеба и Пуемре привыкли к тусклому мерцанию масляного светильника. А когда Пуемре разжег еще несколько, оба устремили напряженные взгляды на белый мрамор, чтобы рассмотреть, что осталось от поразительного явления. Но на полу не было ничего, кроме пары мелких лужиц обычной воды. Маг же как сквозь землю провалился.

Сененмут и Хапусенеб переправились через Нил и в сопровождении четырех лучников из дворцовой гвардии отправились в путь к Долине Шакалов. Крестьяне и пастухи, встречавшиеся им по дороге, падали перед высокими господами на колени и пытались целовать им руки. Юному Сененмуту все это было в новинку, Хапусенеб же тяготился докучливыми простолюдинами и отталкивал их от себя.

— Таково желание царицы, — говорил верховный жрец, пока они шли убранными полями, отливавшими на солнце всеми оттенками желто-коричневого. — Это весьма необычное и дерзкое требование, но ведь и Хатшепсут необыкновенная женщина.

Сененмут согласно кивнул. Он не знал, посвящен ли Хапусенеб в их близкие отношения с царицей. Но как бы там ни было, именно его, новичка, она облекла своим доверием, и он выполнит ее задание.

Хапусенеб, похоже, разгадал мысли юноши, поскольку неожиданно сказал:

— Ты еще никогда не видел гробниц фараонов, однако с сей поры причислен к посвященным. Можешь задавать вопросы, и я отвечу на них. Я даже покажу тебе то место, где Инени построил усыпальницу для отца Хатшепсут. Но знай: любое неосторожное слово, сорвавшееся с твоих уст, означает для тебя смерть. Лишь горстка людей знает дом Осириса.

— А как же строительные рабочие? — удивился Сененмут.

Верховный жрец посмотрел на него так, будто он изрек что-то кощунственное, усомнился в божественности Амона, владыки Карнака, — и молча продолжил путь. Тут до Сененмута дошло, насколько неподобающим и глупым был его вопрос. Несомненно, после выполнения работ их всех погубили.

— Сколько работников вы мне дадите? — поспешил осведомиться он, пытаясь загладить неловкость.

— Обойдешься двумя с половиной десятками.

— Ладно. А какой глубины гробница Тутмоса, да живет он вечно, как велика погребальная камера и сколько там других камер?

Ничего не ответив, Хапусенеб ускорил шаг, так что Сененмут с трудом поспевал за ним.

— Погребальная камера должна иметь размеры спальных покоев царицы, не больше и не меньше, — после паузы вымолвил жрец.

Сененмут смешался. Он не знал, как быть дальше. Спросить: «А как велики покои царицы?» — и в ответ получить насмешливое замечание Хапусенеба: «Только не делай вид, что не знаешь спальни госпожи»? Или промолчать и тем самым избавить себя от насмешек? Он выбрал второе.

— А какой глубины?

— Какой глубины, какой глубины! — проворчал бритоголовый. — Десять локтей или сто, какое это имеет значение? Главное — чтобы никакой грабитель не смог найти гробницу!

Сененмут подивился, с какой легкостью старец устремился вверх по узкой горной тропе к Долине Шакалов. Добравшись до вершины, верховный жрец обернулся и простер руку к сопровождавшим их лучникам. Те мгновенно остановились и рассыпались по склону, взяв луки наизготовку и осматриваясь по сторонам. А Хапусенеб поднял надо лбом Сененмута правую руку, растопырив пальцы подобно пальмовой ветви, и тихонько, но внятно забубнил:

— О, Осирис, завершивший свой круг, ты, прекрасноликий повелитель царства мертвых, смотри, здесь, на месте истины, слуга твой Сененмут. Он пришел, чтобы исполнить повеление своей царицы и заложить на западном горизонте усыпальницу, прежде чем птаха души сядет на ее мертвое тело. Дай ему силы на земле и просветления под землей и простри над ним крыло забвения.

После этого он семь раз стукнул Сененмута по лбу большим пальцем. Юноша еще не успел открыть глаза, а бритоголовый уже продолжил свой путь.

— Видишь? — Хапусенеб указал на выступ скалы на противоположной стороне долины, раскинувшейся перед ними. — Оттуда семь локтей к южному и семь к восточному солнцу, там вход в гробницу Тутмоса.

Сененмут на глаз прикинул координаты, данные жрецом.

— Неужели там? — удивился он. — Именно так я и думал.

Бритоголовый недоверчиво посмотрел на него.

— Это же самое простое решение! — убежденно заверил его Сененмут. — С технической точки зрения. Но и для расхитителей гробниц оно очевидно, так что ее легко найти.

Перед ней, в постели начальника войск, лежал Сененмут, стыдливо прикрывая наготу льняным покрывалом.

Хапусенеб нахмурился.

— Посмотрим, найдешь ли ты лучшее место. Можешь выбирать, где тебе хочется.

По гребню горы они обошли Долину Шакалов и добрались до перешейка, откуда на запад открывалась вторая котловина.

— Долина Обезьян, — пояснил Хапусенеб. — Но она настолько зловещая и неприступная, что туда еще никто не ступал — не считая стай обезьян, конечно.

— Разве не такой мне дан наказ: построить гробницу для вечности, неприступную, как царство Осириса?

— Ты хочешь здесь?

Сененмут кивнул.

— Видишь выступ скалы на той стороне? Вон там, на половинной высоте, будет вход.

Хапусенеб отмахнулся:

— Ах, юноша, слава, что ты режешь камень, как крестьянин головку сыра, бежит впереди тебя. Я вовсе не умаляю твоих способностей, но поразмысли: потребуются головокружительные конструкции, чтобы поднимать рабочих и инструмент от подножия на такую высоту!