Поцелуй пиявки - Татьяна Луганцева Страница 18

– Вы будете еще шампанское? – несколько разочарованно спросил Шелест.

– Мне достаточно.

– Чай?

– Кофе. – Рита не смотрела ему в глаза. Ее бывший преподаватель кинулся выполнять просьбу. Он старался, как мог. Маргарита почувствовала себя неблагодарной стервой. К тому же она уже сильно напилась. Есть уже было нечего, да и не могла больше Рита спасаться жеванием от близости с «женихом». Она уговаривала себя примерно так: «Разве я не хочу Георгия Ивановича? Просто давно не влюблялась и не жила по-человечески, вот и боюсь всего. А он здесь совсем ни при чем». Но противный голос совести зудел ей прямо в ухо: «А идет ли здесь вообще речь о любви? Ведь она должна быть в идеале совмещена со страстью и желанием?»

– Риточка, я совсем не нравлюсь вам? – неожиданно вывел ее из задумчивости голос Георгия Ивановича.

– Что вы! – покраснела она, поняв, что ее странное поведение стало заметно. – Иначе бы я не пришла…

Он улыбнулся, как всегда галантно поцеловал ей руку и чмокнул в щеку.

– Я сейчас… – высвободилась Рита и, пошатываясь, побрела в ванную комнату.

О чем она думала, стоя под струями холодного душа, Рита не помнила. Она все для себя решила, и обратного пути у нее не было. Рита вышла из ванной, закутавшись в банный халат. Георгий Иванович, сохранивший трезвую голову, в отличие от нее, проявил чудеса хозяйственности. Стол с едой в единственной комнате был уже убран, а диван разложен. У Риты при виде ложа любви сердце ушло в пятки.

– Располагайтесь, моя королева! Я сейчас! – проскользнул он мимо нее и деликатно прикрыл за собой дверь.

Рита прошла на кухню и прихватила недопитую бутылку шампанского. С бутылкой в руках она вернулась в спальню и, глотнув из горлышка, закашлялась. Ей хотелось плакать от злости и бессилия.

«А ведь Люська была права! Кому я чего должна была доказывать? Она-то меня давно знает… Одно дело – уважение и симпатия к человеку, и совсем другое любовь и страсть. А что, если мне вообще не дано это узнать? Не могу же я из-за своих капризов унижать и обижать человека… Как же у меня кружится голова, и с желудком что-то плохо… Вот ведь черт! А туалет-то у него с ванной совместный, быстрее бы он оттуда выходил…»

Когда надушенный и вымытый Георгий Иванович вышел из ванной, она ринулась туда, едва не сбив его с ног. Рита неслась освободить свой желудок от еды гостеприимного дома.

– Одну минуту! – улыбнулась она через силу и закрылась в ванной на полчаса.

Появилась Рита оттуда бледнее привидения Каспера. Георгий Иванович спал, отвернувшись к стенке, что было несколько неожиданно для пылкого влюбленного. Но сердце Риты радостно забилось, первым ее желанием было накинуть одежду и унести отсюда ноги подобру-поздорову. Но постоянные неприятные позывы в животе, отчаянное головокружение и общая слабость не дали ей этого сделать. Как можно тише, чтобы не разбудить хозяина дома, Рита прилегла на краешек дивана и на время забылась. Всю ночь ей было очень плохо, ее тошнило, мутило, она постоянно бегала в туалет и возвращалась на свое место в холодном поту. Заснула она, абсолютно обессиленная, только под утро, так и не познав ласк любви.

Во время неспокойного, тяжелого сна Риту мучили кошмары, поэтому пробуждение она восприняла как благодать. Сразу же от яркого дневного света резко заболели глаза, а потом и голова. Рита прикрыла веки и сглотнула сухой ком в горле. Чувствовала она себя пренеприятнейше, а от рези в глазах по вискам потекли слезы. Она моментально вспомнила прошедший вечер в мельчайших подробностях, и волосы зашевелились у нее на голове. Она поняла, что такого позора не переживала никогда в жизни.

«Человек так старался, приготовился, ждал… А я, девушка его мечты, пришла, объелась и напилась как свинья и полночи обнималась не с ним, а с унитазом… какой позор! Впрочем, что хотела, то и получила. Ничего себе получился “романтический вечерок”! Ладно, пусть думает, что хочет, жалко человека разочаровывать, но это явно не мое… Вот только где бы набраться смелости посмотреть Георгию Ивановичу в глаза? А зачем смотреть? Сейчас уйду по-английски, и все… Буду законченной свиньей, может, и он не сильно расстроится, что потерял такую женщину…»

Рита, скрипя зубами и борясь с головокружением, присела на кровати. Руки и ноги у нее были словно ватные, а голова свинцовая.

«Первый раз так напилась…» – подумала она, тупо глядя в одну точку, так как малейший поворот головы вызывал приступ тошноты. Она уперлась взглядом в старинные настенные часы, которые показывали час дня.

«Стоят… – решила Рита, стараясь не обращать внимания на их мерное тиканье, работой отбойного молотка отзывающееся у нее в висках. – Неужели уже час? Так светло… явно не ночь… Неужели я спала до часа в чужой квартире? А где же сам Георгий? Он даже не стал меня будить. Он больше не хочет со мной разговаривать, ушел, не потревожив меня. Я упустила свой шанс, и, как всегда, по своей вине…»

Привыкнув к свету, Рита осторожно повернулась на другой бок и посмотрела в окно. Взгляд ее упал на широкую мужскую спину. Сердце Риты рухнуло вниз.

«Он еще здесь! Ужас! Я не хочу, чтобы Георгий проснулся, я не желаю оправдываться перед ним… Сейчас я встану и тихонько уйду… Постой-ка! Вчера вечером, когда я вышла из ванной, он лежал в такой же позе… Потом всю ночь я ходила туда-сюда, и он не то чтобы не проснулся, даже не пошевелился! Что же это за сон такой? Может, он балуется снотворным? Тогда мне повезло. Нет, здесь что-то не так», – роем пронеслось в голове Риты. Она протянула дрожащую руку и легонько тронула его за плечо.

В следующий момент ее обуял животный страх. Плечо Георгия Ивановича было по-нехорошему деревянным и холодным. Рита охнула и соскочила с кровати, от ужаса закрыв рот руками. «Не может быть! Мне показалось! Что же я стою, как дура?! Надо же что-то делать!» – пронеслось у нее в голове.

– Георгий Иванович, проснитесь! Георгий Иванович, не пугайте меня! Скажите что-нибудь! – тихонько попросила она, боясь дотронуться до безжизненного тела.

Но хозяин дома оставался неподвижен. Рита обошла кровать, шлепая босыми ногами, и снова прижала руки к губам. Увидев Георгия Ивановича с открытыми глазами и ртом, она уже не сомневалась, что тот мертв. Рита не была большим специалистом в области трупов, но если бы включила свое воображение и захотела описать мертвеца в своем романе, она описала бы его именно так. Стеклянный блеск мертвых глаз, синюшное лицо и безобразная дырка раскрытого рта с засохшей пеной.

Ее замутило, в глазах потемнело, и на какое-то время Рита выключилась из реальности.

Когда она пришла в себя, то первым делом увидела безжизненную кисть Георгия Ивановича, свисающую с кровати и сжимающую какой-то предмет. Этим предметом оказался сотовый телефон. Рита, не вставая, вынула аппарат из мертвой руки. Георгий Иванович пытался позвонить кому-то. Сама не понимая, что делает, Рита нажала на кнопку вызова, вслушиваясь в звенящие гудки с таким трепетом, словно это были единственные звуки, связывающие ее с реальным миром. Рите даже показалось, что, если ей сейчас не ответят, она тоже умрет.