Последний бог - Антон Леонтьев Страница 19

Так вот, Соломон Вайнгартен, узнав, что его старший (и единственный) сын желает сочетаться узами Гименея с Софией фон Минхов, вышел из себя. Вышагивая по кабинету шикарного особняка на Унтер-ден-Линден, он долго отчитывал сына, который, не обращая внимания на филиппики отца, спокойно попивал коньяк и наслаждался кубинской сигарой.

– Зачем тебе эта длинноносая дылда? – вещал банкир. – Мы с твоей матерью надеялись, что ты сделаешь предложение крошке Рахель, дочке моего делового партнера...

– Папа, крошка Рахель весит не меньше трех центнеров, – спокойным голосом перебил сын. – И если речь идет о внешних данных, то София даст ей фору!

– Тогда подумай о деньгах! – заявил отец. – Ее аристократическое семейство бедно как церковные мыши. Я уже навел справки – у них за душой нет ни пфеннига! Семейные драгоценности давно заложены, причем в одном из наших ломбардов, поместье в Восточной Пруссии тоже давно заложено, и опять же в нашем банке. Они в долгах как в шелках и...

– Дайте-ка поразмыслить, папа, – снова перебил Альфред. – Так их кредиторами являемся мы?

– Вот именно! – запальчиво воскликнул Соломон Вайнгартен. – И что тебя только прельстило в Софии фон Минхоф? Она не смогла найти достойную партию еще во времена кайзера, и уже тогда была не первой молодости!

– Папа, я люблю ее, – ответствовал сын, который знал, что переубедить отца невозможно.

Все Вайнгартены отличались легендарным упрямством, и Соломон не был исключением. Однако он не учел, что и его отпрыск унаследовал данную (скажем прямо, не самую хорошую) фамильную черту.

– И что с того, сын? – заявил Соломон. – Разве, когда я женился на твоей матери, кто-то говорил о любви? Брак, основанный на чувствах, всегда заканчивается катастрофой – посмотри на свою тетку Минну или дядю Гектора! Только тем, кто принимает решения при помощи мозга, суждено долгое семейное счастье и, самое важное, материальное благополучие. Она ведь дала тебе согласие только потому, что знает: ты – наследник миллионов. И после моей смерти станешь одним из самых богатых людей Европы. Сын! Я категорически против! Если ты не одумаешься и не забудешь о Софии, я лишу тебя наследства! Я ни за что не соглашусь на ваш брак!

– Интересно, кто будет тогда вести дела вашей финансовой империи, папа? – усмехнулся Альфред. – Один из трех ваших ненавистных зятьев? Тогда мы с Софией просто сбежим в Канаду и поженимся без вашего согласия!

Матушка Альфреда, поджав губы, предпочитала не вмешиваться в семейный скандал, а только кивала в такт словам мужа и всем своим видом выражала полное неприятие планов сына...

В то же время в обветшалом особняке, также на Унтер-ден-Линден, всего в каких-то шестистах метрах от обиталища Вайнгартенов, разыгрывалась иная, не менее бурная сцена. Только на сей раз молчал барон фон Минхов – он, несмотря на крики жены, мирно дремал в кресле, укутанный несколькими пледами (на хорошее отопление огромного дома не было денег). Баронесса Аделаида фон Минхов всегда брала бремя принятия решений на себя, потому что именно она являлась главой семьи – еще бы, ведь ее муж был всего лишь бароном, а она – урожденной княгиней! Она много лет назад решилась на такой мезальянс, и целью ее жизни стало уберечь единственную дочку от рокового шага.

– Они – нувориши! – кричала баронесса, воздевая руки к потолку с облезшей позолотой и облупившимися фресками. – А твой род уходит корнями к римским патрициям. Мы состоим в отдаленном родстве с несколькими венценосными фамилиями!

– Нувориши хороши тем, что у них много денег, мама, – вклинилась в «беседу» София. – Вернее, не просто много, а очень много. А Соломон Вайнгартен является владельцем одного из самых крупных европейских банков.

– Им нужен твой титул! Еще бы, желают украсить родословную своей семьи пышными дворянскими гербами! – не успокаивалась баронесса.

– Мама, если бы в этом заключался их замысел, то Альфред давно мог бы жениться и на герцогине, и на принцессе крови – благо, что Берлин сейчас забит эмигрантами голубых кровей из России, – парировала дочь.

Наконец матушка произнесла свой коронный аргумент:

– София, дочь моя, не забывай: мы – прусские дворяне, а они... Они – евреи! Хотя бы и лютеранской веры! Подумай сама, из баронессы фон Минхов ты станешь фрау Вайнгартен!

– Мама, когда ваш троюродный брат женился на американке польского происхождения, вы так не возмущались. Причем дядя подписал брачный договор, согласно которому его отпрыски в обязательном порядке становятся баронами, а в случае развода он не получает ни цента. Или дело в том, что он мужчина, и ему все позволено, а мне, женщине, нет? Кроме того, я люблю его.

– Я запрещаю брак, дочь моя! Ты опозоришь семейную честь! Я ни за что не дам своего благословения! – заявила баронесса. На что София ответила:

– Тогда мы с Альфредом сбежим в Австралию и начнем новую жизнь. А вашего согласия на брак не требуется, матушка.

Раньше бы и баронесса Аделаида фон Минхов, и банкир Соломон Вайнгартен проявили-таки твердость характера и элементарно запретили бы своим детям сочетаться браком. Но 1926 год был все же не год 1906-й, и все, в том числе и родители, прекрасно это понимали, хотя и не желали расписываться в собственном бессилии.

Поэтому скрепя сердце главы обоих семейств (то есть баронесса Аделаида фон Минхов и банкир Соломон Вайнгартен) встретились на нейтральной территории – в отдельном кабинете ресторана отеля «Адлон». Рандеву проходило без участия жениха и невесты, и никто не знает, что именно обсуждали баронесса и банкир, однако спустя почти три часа они разошлись, и через день во всех крупных газетах города появились объявления о предстоящем в сентябре бракосочетании.

По слухам, баронесса добилась более чем щедрой финансовой поддержки для своего семейства и списания всех долгов, а на банкира произвели приятное впечатление генеалогическое древо и возможность породниться с родственниками, хотя и весьма отдаленными, отрекшегося кайзера.

По настоянию Соломона Вайнгартена были подписаны секретные документы, согласно которым молодая баронесса обещала родить не менее четырех детей, из которых как минимум двум надлежало быть мужеского полу. В свою очередь, семейство фон Минхов потребовало выделения двухсот тысяч рейхсмарок на реставрацию их семейного гнезда на Балтике и на приведение в порядок старого особняка на Унтер-ден-Линден. Таким образом, каждый получил, что хотел: баронесса Аделаида фон Минхов – долгожданный источник почти неограниченных финансовых средств, банкир Соломон Вайнгартен – невестку с блестящим титулом и древней родословной, а София и Альфред – друг друга.

По взаимной договоренности родителей свадьбу назначили на сентябрь. Не исключено, и баронесса, и банкир думали, что их дети одумаются, несмотря на принятое решение, и свадьба не состоится.

Однако прошла весна, закончилось лето, и ничто не предвещало, что Альфред и София решили отказаться от задуманного. В обоих домах на Унтер-ден-Линден шла подготовка к грандиозному торжеству – благодаря деньгам Вайнгартенов и связям фон Минхов бракосочетание их отпрысков обещало стать событием сезона. И даже родители, казалось, примирились с выбором детей: каждый из них думал, что, собственно, могло быть и намного хуже.