Дремлющая жизнь - Рут Ренделл Страница 19

– Да ладно тебе, ты преувеличиваешь.

– Нет, папа, не преувеличиваю. Хочешь, приведу пример? Пару недель назад Нил, паркуясь, врезался в столб. Я поехала в автомастерскую, чтобы они заменили бампер и фару. После того как механики вдоволь насвистелись, мастер сказал мне: «Эх вы, дамочка! Наверняка муж здорово ругался, когда увидел, что вы натворили». То есть он посчитал само собой разумеющимся, что виновницей аварии была я только потому, что я женщина. А когда я объяснила, как обстояло на самом деле, он мне просто не поверил. И все то время, пока я там находилась, он пытался со мной флиртовать, болтал всякие глупости, а когда говорил о машине, звучало это так: «Машина вашего мужа… Передайте вашему мужу… Скажите вашему мужу…» Мы с Нилом одинаково разбираемся в машинах, и она настолько же его, насколько и моя! – Сильвия запнулась. – Но нет! И машина, и дом скорее его, чем мои. Даже дети по закону считаются в большей мере принадлежащими отцу, чем матери. Господи, да сама моя жизнь, оказывается, принадлежит ему!

– Давай чего-нибудь выпьем, Сильвия, – предложил Вексфорд. – Ты немного успокоишься и расскажешь мне, в чем конкретно заключаются твои претензии к Нилу. Кто знает, может быть, я смогу послужить между вами посредником?

Так и получилось, что через пару часов он с глазу на глаз беседовал с зятем в доме, прежде казавшемся ему шумным, наполненным теплом, любовью и куда он раньше с удовольствием приходил в гости. Теперь здесь было тихо, неуютно и пыльно. Нил заявил, что уже поужинал, но инспектор догадался, что так называемый «ужин», скорее всего, содержал немалую долю спирта.

– Конечно, я хочу, чтобы она и дети вернулись, Редж. Вы знаете, как я люблю Сильвию. Но я никогда не соглашусь с ее условиями. Мне они не по нраву, и все. Я не потерплю, чтобы в доме поселилась какая-то домработница. Ведь мальчиков тогда придется поместить в одной комнате, да еще и платить постороннему человеку, чего мы в принципе не можем себе позволить. И все это ради того, чтобы Сильвия занималась самообразованием, а потом искала работу, которую, помяните мое слово, она никогда не найдет. Сильвия – чертовски хорошая жена и мать, точнее, была ею. Я не вижу никаких причин, почему мы должны кому-то платить за то, что она сама прекрасно умеет делать, а как с этим справится домработница, еще неизвестно. Вам плеснуть?

– Нет, спасибо.

– А я, пожалуй, выпью. Только не говорите, что с меня хватит, сам знаю. Редж, я не понимаю, почему каждый из нас не может просто выполнять свою работу? Я же не утверждаю, что ее работа менее важна, чем моя, не говорю, что Сильвия как-то там неполноценна по сравнению со мной. По-моему, все это – просто ее навязчивые идеи. Но не прикажете же вы мне платить ей зарплату за то, что женщины веками делали по любви? Ведь правда? Я не собираюсь рисковать своей карьерой, отказываясь от поездок за границу, или тратить время на уборку и купание детей, вернувшись вечером домой без задних ног. Ладно, я могу помочь и вытереть посуду, я могу купить все бытовые приборы, которые облегчают домашнюю работу. Но вот что мне интересно: кто из нас в таком случае должен требовать свободы, если я буду вкалывать целыми днями, пока она отправится в колледж на черт знает сколько лет? Ей-богу, я сам хотел бы стать женщиной и не беспокоиться ни о деньгах, ни о необходимости сорок лет подряд таскаться на службу. Опять же никакой ответственности – красотища!

– Ну, ты скажешь тоже, Нил.

– Да нет, я уже почти уверен в этом. – Нил широким жестом обвел комнату. – Пусть я не умею готовить и убираться, зато я умею зарабатывать деньги. Так какого же дьявола мы не можем заниматься тем, что у нас получается лучше всего? Чтоб они провалились, эти проклятые феминистки! Я люблю Сильвию, Редж. Мы с ней созданы друг для друга. Да, конечно, мы ссоримся, но ведь ссоры только укрепляют брак. К тому же у нас двое классных ребятишек. Ведь это же просто бред, что какая-то политическая чепуха, совершенно нас не касающаяся, разрушает семью.

– Для Сильвии это не чепуха, – вздохнул Вексфорд. – Не мог бы ты ей в чем-то уступить, Нил? Может быть, вы возьмете няню на год? Пока Бен не пойдет в школу?

– А почему бы самой Сильвии не подождать этот год? Говорят, что брак состоит из компромиссов. Только с чего это на компромиссы должен идти я один?

– Вот и Сильвия говорит то же самое. Я лучше пойду. – Вексфорд похлопал зятя по плечу. – Много не пей, Нил, это все равно не поможет.

– Да? Вы уж извините, Редж, но сегодня я хочу напиться и вырубиться.

Вернувшись домой, Вексфорд ничего не сказал дочери, а сама Сильвия вопросов не задала. Сидела у двери в сад, баюкая Бена, который проснулся и расплакался, и читала книжку, озаглавленную «Женщина и заговор шовинистов».

Бен капризничал всю ночь и проснулся в семь утра с больным горлом. Когда Вексфорд уходил на работу, Сильвия с Дорой продолжали спорить о том, отвезти ли ребенка к доктору или пригласить Крокера на дом. Инспектор еще не знал, что ему самому придется провести все утро в приемной врача, – он готовился к очередному дню вынужденного бездействия в кабинете с плотно закрытыми окнами.

Вексфорд немного опоздал: по коридору в нетерпении расхаживал Берден.

– Редж, нам с тобой улыбнулась удача. Сейчас позвонил один врач, он держит практику в Лондоне, и среди его пациенток оказалась наша Рода.

– О боже! Ну, наконец-то! А почему он не обратился к нам раньше?

– Сейчас же сезон отпусков. И этот тоже ездил на юг Франции, представляешь? Вернулся только вчера вечером и прочитал в газетах недельной давности об убийстве.

– Ты предупредил, что нам нужно с ним побеседовать?

– Да, – кивнул Берден. – Он обещал, что к одиннадцати освободится и будет ждать нас. Я сказал, что мы приедем.

Он сверился с запиской в руке:

– Его зовут доктор Кристофер Ломонд. Приемный кабинет находится где-то на Мидсомер-роуд, в квартале с забавным названием Приходские дубы.

– В жизни не слыхал, – сказал Вексфорд. – Хотя, если уж на то пошло, я совсем недавно узнал о таких чудных местах, как Зеленое покрывало, Голова монахини и Графское поле. Когда-то это были богом забытые деревушки, а сейчас их поглотил Лондон… Чего ты смеешься?

– Да так. Я уже посмотрел, где это: твой любимый райончик, Кенбурн-Вейл.

– Опять, – простонал Вексфорд. – Я сам должен был догадаться. А тут как назло Стивенс слег с гриппом. Грипп – в августе! Так что если ты не пожелаешь развлечься, лавируя между машинами в лондонском трафике, придется нам тащиться туда на метро.

Впрочем, даже если Кенбурн в целом едва ли можно было считать приятным местечком, эта его часть без сомнения была лучшей. Квартал находился на пару миль севернее улицы Зеленых Вязов, Хай-стрит и той самой библиотеки. Довольно приятный пригород, разросшийся на месте бывших деревень в промежуток между войнами. Станция метро так и называлась – «Приходские дубы». Выйдя из подземки, полицейские сели на автобус, отправившийся по длинной улице вверх по склону холма. Дома здесь были основательными, перед каждым – небольшой садик. Когда, наконец, автобус взобрался на вершину, оказалось, что вниз сбегала та самая Мидсомер-роуд, застроенная коттеджами, похожими на собственный домик Вексфорда. Все машины стояли в гаражах, а у дверей были приделаны маленькие пластиковые контейнеры для молочных бутылок. Из-за чугунных ворот тут и там выглядывали собачьи морды.