Роман века - Иоанна Хмелевская Страница 19

Последняя мысль привела к тому, что в меня вселился дух воеводы. Протест против одиночества вдруг взорвался с силой воздушного шара и почти заглушил вялую деятельность уставшего мозга. Одним прыжком я оказалась наверху, дернула за дверную ручку комнаты мужа, комната оказалась закрытой. В голове пронеслось, что он может спать как убитый, что надо избегать шума, чтобы не спугнуть бандитов, после чего я заколотила кулаками в дверь.

– Эй, ты-ы-ы!.. – заорала я, совсем забыв как его зовут. – Вставай!!! Проснись!!! Вставай!!! Бандиты!!!

Какое впечатление произвели крики и грохот на воров внизу, не знаю, но муж отреагировал правильно. Я услышала в его комнате какой-то вскрик, шум, грохот, как будто он свалился с кровати, в двери клацнул ключ и двери открылись. Он выскочил в пижаме, в полубессознательном состоянии, всклокоченный, с испугом на лице, без очков и босиком. Я едва отскочила, а то бы он столкнул меня с лестницы.

– Что случ… – невнятно пробормотал он.

Неизвестно зачем, я дернула его за рукав пижамы, наверное я думала, что так быстрее его разбужу.

– Внизу бандиты! – прошипела я страшным шепотом. – Тихо! Сделай что-нибудь!!! Воры, не знаю кто!.. Их слышно!

– Телефон тоже внизу!.. – промямлил муж и перегнулся через перила.

В этот момент вора стало слышно. Тот, кто был внизу, услышав, что я делала наверху, наверняка в первое мгновение одеревенел, но это быстро прошло. В комнате что-то стукнуло, полоска света исчезла, какой-то силуэт выскочил из прихожей и бросился по лестнице в подвал, не заботясь о сохранении тишины. Муж отпрянул, секунду поколебался, после чего тоже бросился вниз. Я, не раздумывая, отправилась за ним.

Глухо шлепая голыми пятками, он вступил на лестницу в подвал, споткнулся в темноте, слетел на несколько ступенек, выругался и поднялся. Нервно шаря рукой по стене прихожей, я никак не могла найти выключатель. Пришлось зажечь свет в комнате.

– Потуши!!! – крикнул муж.

Как можно быстрее я выключила свет, с чувством, что снаружи в нас кто-то начнет стрелять. Муж бросился на кухню, к окну. Я бездумно метнулась за ним. Муж, неизвестно зачем, дергал окно, пытаясь открыть раму, закрытую на шпингалеты. На улице было абсолютно пусто.

– Догоняй его!!! – глухо прохрипел он. – На машине!!!

Он открыл окно, что-то упало на пол, на ноги мне посыпались какие-то мелкие предметы. Я сдурела окончательно, бросилась к двери, чтобы исполнить его приказание, подумала про ключи, бросилась к лестнице, потому что ключи лежали в сумочке, споткнулась и разбила колено. Это немного отрезвило меня. Куда догонять, кого догонять, на какой машине, пока я заведусь, он уже будет далеко, и вообще, в какую сторону?! Идиотизм!

– Милиция!!! – невольно вырвалось у меня.

И сразу же я прикусила язык. Какая может быть милиция, кажется я свихнулась! Если он вызовет… Конец. Могила. Документы Басеньки. Пять лет без конфискации!..

К счастью, вызывать милицию муж не торопился. Он оторвался от окна, перестал выглядывать наружу, как обезьяна из клетки и повернулся ко мне.

– Зажигай свет, – уныло произнес он. – Если он что-то украл, ты свидетель – я спал. То есть… Это…

Я зажгла свет. Он замолчал и с тупым страхом смотрел на меня. Если бы я не догадалась раньше, то поняла бы теперь. У него появилась та же мысль, что и у меня: если что-то украдут, все свалят на него! Значит, из него такой же муж, как из меня жена!

Муж пошевелился и что-то пнул. Мы одновременно посмотрели вниз. Под стеной лежала большая раскрытая коробка, а по всему помещению рассыпались иголки, нитки, булавки, ножницы и пуговицы. Чертовы потерянные швейные приборы! Они стояли на подоконнике, за шторой…

Довольно долго мы разглядывали эту свалку, после чего, посмотрели друг на друга. На лице мужа было нарисовано удручение.

– Милицию вызывать бессмысленно, – забеспокоился он. – Я не вижу, чтобы он что-нибудь украл, в конце концов, здесь ничего нет. Зачем делать переполох, может, он ничего и не украл, мы его спугнули…

Момент показался мне самым подходящим из всех возможных, специально созданным для того, чтобы одним ударом устранить все возникшие сложности.

– Послезавтра приезжает тетка Розмари, – сказала я, с интересом присматриваясь к нему. – Она звонила и спрашивала, забрал ли ты ее меха из химчистки.

Муж долго смотрел на меня с выражением тупого растущего страха.

– Откуда звонила? – глухо спросил он.

– Из Плоцка. Ты забрал?

– Что?

– Меха.

Было видно как он делает какое-то сверхчеловеческое усилие.

– Нет. То есть это… еще нет… У меня потерялась эта… квит…

Надо было его остановить, иначе он не признается. Выкрутится также, как выкрутилась бы я.

– Так что делать?

– С чем?

– С теткой. У нее инфаркт будет. Сколько ей лет?

У мужа, казалось, будет обморок.

– Не знаю, сколько ей лет, откуда мне знать, сколько ей лет! Ты не знаешь?

– Это же твоя тетка, а не моя, – обиженно сообщила я, почти поверив в существование тетки Розмари. – Ты говорил, что она очень старая. Ее инфаркт свалит.

Муж угрюмо глянул на меня, присел и начал собирать катушки, иголки и пуговицы, не удостоив меня ответом. Я смотрела на него и думала, хватит, или предложить ему еще дядю из Радома.

– Слушай, кто ты собственно такой? – осторожно спросила я.

Муж подпрыгнул, как будто что-то его укусило, укололся иголкой, зашипел, ничего не сказал и со страхом смотрел на меня.

– У тебя действительно есть тетка, которую зовут Розмари?..

– По-моему, от страха ты чокнулась, – вынес он приговор после очень долгой минуты молчания. – Я не понимаю о чем речь.

– Поздно, – твердо сказала я, почувствовав необычайную уверенность в себе. – Про это надо было спрашивать при первом же упоминании о тетке. Теперь уже все. Дурак. Тебе ни разу не приходило в голову, что со мной что-то не так? Ни разу не удивлялся? Сколько тебе надо притворяться Мачеяком?

Муж отказался от сбора пуговиц, бросил иглы, пососал уколотый палец, неуверенно посмотрел на меня, поднялся и закрыл окно.

– А ты что? – осторожно спросил он.

– А со мной примерно так же. Я вовсе не твоя жена. Ты не мой муж. Я могу сразу тебе доказать, что ты это не он, а ты. Я не знаю, какую роль ты играешь в этом представлении, и больше ничего не скажу, пока ты не признаешься. Это мне уже совсем не нравится.

Сказав это, я одновременно подумала, что если вся история по загадочным причинам направлена против меня, и он сознательно принимает в ней участие, я своими руками накидываю петлю себе на шею. Меня утешило, что в конце концов, я могу просто сбежать.