Блондинка в бетоне - Майкл Коннелли Страница 2

Вместо этого он попытался сосредоточиться на звуке сирены, которая звучала в отдалении и постепенно приближалась. Вскоре он сообразил, что сирена не одна. Их много.

В коридорах здания федерального окружного суда, расположенного в центре Лос-Анджелеса, совсем нет скамеек. Присесть тут негде. Если кто-то попытается усесться прямо на мраморный пол, его поднимет первый же судебный пристав. А судебные приставы все время расхаживают по коридорам.

Подобный недостаток гостеприимства объясняется тем, что федеральное правительство не желает, чтобы кто-нибудь подумал, будто правосудие осуществляется здесь медленно или не осуществляется вообще. Оно не хочет, чтобы народ толпился в коридорах, напряженно ожидая, когда объявят слушание дела. Достаточно и того, что происходит на другой стороне Спринг-стрит – в уголовном суде округа. Каждый день скамейки на всех этажах буквально забиты посетителями. В основном это женщины и дети, чьи мужья, отцы или любовники оказались в заключении. Как правило, они чернокожие или цветные. Все это очень похоже на переполненные спасательные шлюпки, пассажиры которых, стиснутые как сельди в бочке, носятся по волнам, ожидая, когда их, наконец, спасут. Судебные выскочки так и называют их – «люди в лодках».

Размышляя об этом, Гарри Босх стоял с сигаретой в зубах на ступеньках федерального суда. Это ведь еще не все – в здании нельзя курить, так что во время перерывов в судебных заседаниях ему приходилось спускаться на лифте и выходить наружу. Там стояла заполненная песком урна – как раз за статуей женщины с повязкой на глазах, державшей в руках весы. Босх никак не мог запомнить, как ее зовут. Вроде бы это богиня Правосудия – кажется, греческая, но уверен он не был. Развернув сложенную газету, Босх перечитал интересовавшую его статью.

Раньше он читал по утрам только спортивный раздел, уделяя особенное внимание последним страницам – со статистикой. Эти колонки с их числами и процентами вносили в его душу успокоение. Они были точными и ясными, олицетворяя собой полный и абсолютный порядок в этом беспорядочном мире. Зная, кто в «Доджерз» забил больше всего голов, Босх ощущал свою связь с городом и с его жизнью.

Но сегодня спортивный раздел газеты «Лос-Анджелес таймс» так и остался лежать у него в портфеле, стоявшем сейчас в зале заседаний. В данный момент в руках у Босха находился раздел «В городе». Он тщательно сложил газету вчетверо – так, как делают водители на шоссе, чтобы можно было читать за рулем; статья о суде находилась в нижнем углу первой страницы раздела. Вновь перечитав ее, он снова почувствовал, как его лицо краснеет, – речь в статье шла о нем самом.

«НАЧИНАЕТСЯ СУД ПО ДЕЛУ О ПАРИКЕ. Джоэл Бреммер, обозреватель «Таймс»».

Сегодня в Лос-Анджелесе начинается слушание необычного гражданского дела, по которому один из полицейских детективов обвиняется в превышении власти: четыре года назад он убил подозреваемого в совершении серийных убийств, который, по его мнению, пытался достать оружие. На самом деле предполагаемый убийца пытался достать свой парик.

Иск сорокатрехлетнему полицейскому детективу Гарри Босху предъявлен в федеральном окружном суде вдовой Нормана Черча. Именно этого работника авиакосмической промышленности застрелил Босх в разгар расследования так называемого дела Кукольника.

Более чем за год до инцидента полиция начала разыскивать серийного убийцу, названного так журналистами за то, что он накладывал косметику на лица 11 своих жертв. Охота за этим преступником широко освещалась в прессе. Отличительным признаком этого дела было то, что убийца отправлял Босху и «Таймс» свои записки и даже целые поэмы.

После убийства Черча полиция объявила, что располагает неопровержимыми доказательствами того, что этот инженер-механик и был убийцей.

Босха отстранили от службы, а потом перевели из специальной группы по расследованию убийств, входящей в состав отдела ограблений и убийств полицейского управления Лос-Анджелеса, в бригаду по расследованию убийств Голливудского отделения. Это понижение по службе, как объяснили в полиции, было связано с тем, что Босх нарушил некоторые обязательные требования: в частности, не вызвал подкрепление в квартиру на Сильверлейк, где и произошел фатальный инцидент.

Тем не менее руководство полиции считает убийство Черча «хорошим» – на жаргоне управления полиции это значит, что его нельзя отнести к числу неоправданных.

Поскольку смерть Черча исключила проведение суда, большая часть собранных полицией доказательств никогда не была представлена публично и под присягой. С проведением слушаний в федеральном суде это, возможно, изменится. Ожидается, что длившийся неделю процесс отбора присяжных завершится сегодня, после чего последуют вступительные речи сторон».

Для того чтобы закончить чтение статьи, Босху пришлось развернуть и снова свернуть газету. Внимание сразу же привлекло его собственное фото, красовавшееся на внутренней странице. Оно было старым и весьма походило на фотографию арестованного преступника. Собственно говоря, это был тот же самый снимок, что и на полицейском удостоверении. Фотография возмутила Босха больше, чем сама статья. Поместив такой снимок, газета нарушила его право на неприкосновенность личной жизни. Тем не менее он все же постарался сосредоточиться на том, что было написано в статье.

Поскольку во время инцидента Босх находился при исполнении служебных обязанностей, его будет защищать представитель городской прокуратуры. Если истец выиграет иск, платить придется не Босху, а городским налогоплательщикам.

Жену Черча Дебору представляет адвокат по гражданским правам Хани Чандлер, специализирующаяся на делах, связанных с полицейским произволом. В интервью, данном на прошлой неделе, Чандлер заявила, что попытается доказать жюри, что Босх действовал в такой безответственной манере, что фатальный инцидент с Черчем был практически неизбежен.

«Детектив Босх действовал как ковбой, и в результате погиб человек, – сказала Чандлер. – Не знаю, вел ли он себя просто безответственно, или за этим кроется нечто более чудовищное, – это мы как раз и выясним на суде».

Эту строчку Босх перечитал по меньшей мере шесть раз. Чудовищно. Что она хотела этим сказать? Он пытался выбросить ее слова из головы, понимая, что Чандлер не станет использовать газетное интервью для ведения психологической войны, однако это здорово смахивало на предупредительный выстрел. Ему давали понять, что дальше будет еще интереснее.

Чандлер заявила, что она также собирается поставить под сомнение версию полиции о том, будто Черч и был Кукольником. По ее словам, Черч, отец двоих дочерей, не был тем серийным убийцей, которого искала полиция; этот ярлык ему приклеили только для того, чтобы скрыть совершенное Босхом.

«Детектив Босх хладнокровно убил невинного человека, – сказала Чандлер. – Нашим гражданским иском мы стремимся сделать то, чего не сделали управление полиции и окружной прокурор, – выяснить правду и восстановить доброе имя семьи Черч».

Босх и защищающий его помощник городского прокурора Родни Белк отказались дать свои комментарии. Наряду с Босхом на слушаниях, которые продлятся одну-две недели, должны дать показания также…