Жена банкира - Кристина Алгер Страница 2

Марина хотела уволиться с работы. Она обещала Гранту, что сделает это сразу же после свадьбы. Слухи о том, что отец Гранта, Джеймс Эллис, будет баллотироваться в президенты, подтвердились, и в ближайшие недели должна была начаться предвыборная гонка. Он уже сформировал команду из советников по организации избирательных кампаний и журналистов. Ему понадобится помощь Марины. Вспыльчивый миллиардер из Нью-Йорка, он явно не был народным кандидатом. Но когда за работу возьмутся специалисты в области пиара и политтехнологий, Джеймс Эллис волшебным образом превратится в человека, который добился успеха тяжелым трудом, в профессионального бизнесмена – свежую альтернативу предполагаемому кандидату от демократической партии и отпетому вашингтонскому инсайдеру – сенатору Хайдену Мерфи. По крайней мере, таков был план. Мерфи, которого много лет сопровождали слухи о коррупции и кумовстве, был грозным соперником, но у него имелись серьезные изъяны. Эллис хорошо об этом знал и делал на это ставку.

У Марины были сомнения по поводу того, что ее будущий свекор подходит на роль лидера свободного мира, но она держала их при себе. Она уже была свидетелем того, как он выходил из себя, срываясь на простых безобидных людях из-за малейшей оплошности, например, на свою экономку, которая заказала не ту минеральную воду для его дома в Саутгемптоне, или на водителя, который случайно проскочил поворот к аэропорту Тетерборо. Марина также знала, что присутствие сына действует на Джеймса успокаивающе. Грант должен был оставить работу, связанную с банковскими инвестициями, и взять в свои руки управление семейным бизнесом, когда его отец отправится в поездку по стране, чтобы выступать с предвыборными речами. В своей новой ипостаси, как президент «Эллис энтерпрайзес», Грант будет много разъезжать, и предполагалось, что Марина станет его сопровождать. Было кое-что новое, что ей предстояло освоить как супруге генерального директора многонациональной корпорации. Не говоря уже о роли супруги сына президента. Она не могла быть миссис Грант Эллис и при этом продолжать работать в журнале. Это несовместимо. Вопрос о том, что для нее важнее, не стоял – ей следовало уволиться. Это было частью их соглашения, и, начиная с определенного момента, Марина это осознавала.

Она вдруг подумала о том, чтобы уволиться прямо сейчас по телефону. Это было вполне реально: сотрудники «Пресс» постоянно увольнялись именно так. (Главный редактор журнала, Данкан, был очень тяжелым человеком и платил подчиненным сущие гроши – еще меньше тех мизерных окладов, которые считались в их отрасли стандартными.) Но такой вариант показался Марине неприемлемым. После всего того, что Данкан для нее сделал, и всего того, что они с ним сделали вместе, она хотела уйти в отставку красиво, по всем правилам: сообщить ему об этом при личной встрече, разумно выбрав момент не только для себя, но и для журнала.

– Ты неподражаем, – вздохнула Марина. Она затушила окурок и вошла в комнату за карандашом. – Ты ведь должен быть сейчас в творческом отпуске, разве нет?

Данкан ничего не ответил. Эта тема была для него болезненной. А все потому, что он согласился на отпуск не по доброй воле. Скорее это было распоряжением Филиппа Бранкузи, директора компании-учредителя их журнала: он настоял на отпуске в шесть недель, чтобы Данкан основательно «просох» и закрыл вопрос с выпивкой раз и навсегда. Его пристрастие к алкоголю стало проблемой, и в издательстве об этом знали все. За исключением самого Данкана.

– Ты что, записываешь? – спросил он в трубку.

– Конечно записываю.

– Мне нужно, чтобы ты кое с кем встретилась. Этот человек приезжает из Люксембурга. Я не знаю, сколько у него будет времени, так что постарайся под него подстроиться. Он передаст тебе флешку для меня. Будь с ней очень осторожна. И никому об этом не рассказывай.

– А что я скажу Гранту? Что у меня свидание с каким-то таинственным европейцем?

– Кто такой Грант?

– Издеваешься?

– Скажи ему, что хочешь совершить пробежку. Или что тебе необходимо увидеть старого друга. Грант уже большой мальчик, как-нибудь проживет без тебя сорок пять минут.

Голос Данкана звучал раздраженно, и это разозлило Марину. Она слишком сильно надавила на карандаш, и грифель сломался.

– Черт, – пробормотала она и потянулась за ручкой.

– Послушай, я понимаю, что ты расстроена, – сказал Данкан. – И понимаю, моя просьба тебя злит. Но это чрезвычайно важно, Марина. Это очень ценный материал. Мой источник не доверяет электронной почте, даже шифрованным имейлам. Поэтому он и хочет передать информацию из рук в руки. На прошлой неделе я должен был вылететь в Женеву на встречу с ним, но мне кажется, что за мной следят.

Марина закатила глаза.

– Кто?

Данкан проигнорировал эту реплику.

– Я сказал ему, что ты – единственный человек, которому я доверяю.

– Не подлизывайся, Данкан. Насколько я понимаю, мне не следует знать, что находится на флешке?

Наступила пауза, во время которой Марина смогла расслышать какой-то фоновый шум, как будто где-то рядом с Данканом работал снегоочиститель.

Она решила, что ее шеф, видимо, на природе, уехал в свой загородный домик, где проводит все больше и больше времени. Когда он там оказывался, это ее тревожило. Данкан слишком много пил и слишком мало общался с людьми. Когда же он напивался, его уносило в сторону театральных эффектов и паранойи. А когда его уносило в сторону театральных эффектов и паранойи, он обычно звонил Марине.

– Мы поговорим об этом, когда ты вернешься, – наконец сказал Данкан. – Но, Марина… Ладно. В общем так. Думаю, что через столько лет мы все-таки его нашли.

Марина перестала писать.

– Кого его?

– Морти Райсса.

– Так он жив?

– И не просто жив.

Марина помолчала, осмысливая сказанное Данканом. После самоубийства Морти Райсса прошло уже восемь лет. Почти день в день. Точнее, прошло восемь лет с тех пор, как на мосту Таппан Зи в Нью-Йорке была обнаружена машина Морти Райсса с предсмертной запиской, приклеенной скотчем к лобовому стеклу. Через несколько дней после предполагаемого самоубийства Морти его хеджевый инвестиционный фонд RCM был разоблачен как одна из самых крупных финансовых пирамид всех времен, в которой использовалась так называемая схема Понци. Райсс предвидел это и прыгнул с моста, по крайней мере так принято было считать.

Однако его тело так и не нашли. Поначалу Данкана и Марину одолевали те же сомнения, что и многих других: казалось, что Райсс инсценировал свою смерть, а сам тем временем исчез, ускользнув вместе со своим неправедно нажитым состоянием в какую-нибудь солнечную южную страну, с которой у Штатов нет договора об экстрадиции. Из всех тех, о ком Марине доводилось писать сюжеты за время ее работы в «Пресс», Райсс, вероятно, был самым умным и безжалостным мошенником. А если учесть, что Марина писала об общественных деятелях Нью-Йорка – акулах Уолл-стрит, магнатах, торговавших недвижимостью, дизайнерах-модельерах, крупных журналистах, – это говорило о многом. Если кто-то и мог испариться с такими деньгами, то только Райсс.