Шоковая терапия - Ирина Градова Страница 2

– Ты могла хотя бы позвонить! – упрекнул он ее, с видимым облегчением откидываясь обратно на спинку шезлонга: несмотря на внешнюю браваду, с которой Андрей встречал порою навязчивую заботу Раби, он чувствовал, что ослаб сильнее, нежели готов признать.

– А я звонила, Андрюша, но твой мобильный все время отключен, а по домашнему отвечает автоответчик.

– Это Раби, – вздохнул Андрей. – Он почище мамаши будет: сюда не ходи, это не ешь… А я-то думаю, почему никто не звонит, не приходит!

– Да уж, – согласилась Тоня, – он охраняет тебя как пес, это верно! Прости, я не предполагала…

– Ерунда!

– Да нет, Андрюша, не ерунда. Тебя оперировали, а я даже ничего не знала!

– Откуда тебе знать? Я никому не сообщал. Так что заставило тебя приехать, Тоня? Ты же не проведать меня пришла?

Она взглянула на него из-под ресниц, не поднимая глаз. Да, он не мог ожидать, что она захочет его навестить просто так. Их расставание прошло тяжело и болезненно – для нее, и, хотя с тех пор минуло двадцать семь лет, Тоне сейчас показалось, что это произошло только вчера.

– Ты прав, – кивнула она. – Я по делу. Вернее… Мне нужен ОМР – так ведь называется организация, которую ты возглавляешь?

Прежде чем Андрей успел ответить, Тоня продолжила:

– Это касается Гены…

– Генки? – удивленно поднял брови Андрей. – Как он, кстати?

Тоня подняла на него глаза, но тут же отвела их в сторону и быстро ответила:

– Гена умер, Андрюша…

– Что?! Как…

– Его убили.

Андрей, казалось, не мог переварить эту новость. Он побледнел еще больше, хотя это и казалось невозможным, и Тоня испугалась, что станет невольной причиной ухудшения его состояния. Возможно, Раби не зря так ревностно охраняет его покой? Словно прочитав ее мысли, домоправитель вывернул из-за угла дома и решительно направился к ним.

– Десять минут! – провозгласил он, постукивая узловатым пальцем по циферблату часов на запястье. – Пора!

– Уйди! – глухо произнес Андрей, не оборачиваясь.

Раби обиженно поджал губы, и Тоня послала ему виноватую полуулыбку.

– Нельзя… – начал снова домоправитель, но Андрей тихо прервал его:

– Уйди – нам надо поговорить. И не появляйся, пока я не позову.

Какое-то мгновение казалось, что Раби не послушается, но пару секунд спустя, тяжело вздохнув, он все же развернулся и неохотно двинулся в том направлении, откуда появился.

– Что… как – Генка? – спросил Андрей, как только сгорбленная от обиды спина домоправителя исчезла за домом.

– Я не знаю. Понимаешь, это случилось почти месяц назад…

– Месяц?! И ты сообщаешь мне об этом только сейчас?

– Прости, мне было ни до чего! Кроме того, я звонила, чтобы сообщить о похоронах, но телефон…

– Да-да, понятно, – пробормотал Андрей. – Продолжай!

– Мы и в самом деле давненько не общались, я понимаю. Гена перешел работать в частную реабилитационную клинику.

– Лечить наркоманов?

– Нет, эта клиника другого рода. Она называется «Сосновый рай» – может, слышал?

– Это там, где лечатся всякие знаменитости?

– Точно!

– Не думал, что Гена променяет практику в больнице на… на такое, в общем.

– Ты еще всего не знаешь, – покачала головой Тоня. – Лет восемь тому назад он бросил онкологию.

– Бросил? Поверить не могу!

– Это давило на него, понимаешь? Я, конечно, Гену не оправдываю, но… Ты вот, например, занимаешься реконструкционной хирургией, возвращаешь людей к нормальной жизни, и работа приносит тебе удовлетворение. А Гена, видишь ли, устал хоронить своих пациентов! Мало кому удавалось по-настоящему помочь, и он переживал это очень тяжело. Переживания свои он приносил домой, и я с трудом могла с ним общаться, потому что он стал раздражительным и неуживчивым.

Тоня остановилась, чтобы перевести дыхание.

– Прости, – сказал Андрей, беря ее за руку. – Я зря наехал!

– Да нет, все правильно, – слабо улыбнулась она. – Я тоже поначалу возмутилась. Стоило ли писать докторскую, чтобы в одночасье все бросить и переквалифицироваться во врача нетрадиционной медицины?!

– Значит, он занялся этим?

– Акупунктура, остеопатия, аюрведа – все в таком роде. Даже в Индию и Китай ездил учиться, представляешь? Потом устроился в поликлинику.

– В поликлинику?!

– Да, но проработал там недолго, – попыталась оправдаться Тоня. – Примерно через полгода его пригласили в «Сосновый рай». С тех пор покой вернулся в нашу семью, да и деньги там платили хорошие – что уж скрывать. Я и подумать не могла, что все так закончится!

– Значит, это как-то связано с Генкиной работой?

– Я даже не знаю, что и думать! Понимаешь, его убила одна из пациенток… Но ты ведь не мог не слышать об этом случае?

– Ты говоришь, это произошло месяц назад? – уточнил Андрей. – Примерно тогда меня и прооперировали.

– Прости, я не подумала! Значит, ты не мог этого знать. Пациентка, восходящая звезда шоу-бизнеса, Татьяна Донская, насмерть забила моего мужа пресс– папье… Представляешь, такое огромное, в виде китайского болванчика! Весило оно килограмма два, наверное…

– Боже мой…

Андрей зажмурился, пытаясь отогнать от себя ужасное видение.

– Ее взяли, эту девицу? – спросил он, тяжело сглотнув.

– Нет. Она спрыгнула с крыши высотки в центре города.

– Сумасшедшая? – спросил Андрей, нахмурившись.

– Вроде бы нет… Этим делом занялись как следует, потому что, как говорят, Донская была любовницей какой-то шишки.

– Это же хорошо, да? Значит, дело не положат в долгий ящик. Но ты сказала, что с тех пор прошел уже месяц, разве они еще не закончили? В смысле, убийца мертва, дело можно закрывать…

– В том-то и дело, что все не так просто, Андрюша! Не нравится мне, к какому выводу пришло следствие.

– То есть?

Он внимательно посмотрел на Тоню, замечая каждую складочку, каждую морщинку на ее лице. Андрей хорошо знал людей, а уж Тоню-то всегда читал, словно открытую книгу. Сейчас он видел, что ей, похоже, трудно высказать вслух свои мысли. Это показалось ему странным. Андрей с удивлением ощутил просыпающийся в душе интерес к этой истории, а ведь ему думалось, что с этим покончено навсегда!

– Следователь… Понимаешь, Андрюша, он обвиняет Гену в изнасиловании Татьяны Донской!

Если бы где-то рядом взорвалась противопехотная мина, каких Андрей повидал на своем веку немало, это не произвело бы на него такого эффекта, какой возымели слова Антонины.