Неудачная карьера мегеры - Дарья Донцова Страница 2

– А как твой отец, он же ректор института, – вспомнила я, – только я забыла какого.

– Андрей Сергеевич давно умер, – ответила Люба, – но благодаря ему мы выжили. Отец деньги не копил, он покупал эксклюзивные ювелирные изделия с историей. Например, ожерелье, которое принадлежало великой покойной актрисе. Получит премию за свое очередное изобретение или гонорар за книгу и притащит в дом коробку с очередным раритетом. Ой как мама его ругала. Папа ей не разрешал брюлики трогать, сразу в сейф убирал, матери говорил:

– Верунчик! Я тебя старше, умру раньше. Должен обеспечить семью, чтобы после моего ухода никто из вас у метро с шапкой не стоял. Две квартиры кооперативных купил, объединил в одну. Дачу выстроил. Ты сможешь или апартаменты, или загородный дом сдавать. Но главное – моя ювелирная коллекция. Оставлю инструкцию для тебя, как, кому и что в первую очередь продавать!

Папа прав оказался. Мама постепенно продала всё его собрание. Мы не нуждались. Последний браслет я выставила на торги, чтобы мать похоронить. Прости, говорю несвязно, с одной темы на другую перескакиваю. Сколько лет мы не виделись?

– Вроде после выпускного вечера ни разу. Или я ошибаюсь? – спросила я.

– Ты права, – согласилась Люба. – Маргошу помнишь?

– Твою младшую сестру? – уточнила я. – Конечно. У вас разница в возрасте маленькая. Она училась на класс или на два ниже.

Люба подошла к двери и подергала за ручку.

– Маргоша в десятом классе закрутила роман с оборванцем Ильей Гончаровым. У парня папаша был уголовник, он жил пунктиром: сел – вышел – сел – вышел. Мамаша – дворник. Шморк-шморк метлой по тротуарам с пяти утра, а в десять уже в задницу пьяная, песни орала. Да все эти, которые улицы чистят, такие. И…

Люба осеклась, потом прошептала:

– Прости. У тебя же…

– Тетя Раиса убирала наш и соседние дворы и улицу, – вздохнула я, – а мой отец Ленинид, профессиональный уголовник, но его биография сделала крутой поворот. Он теперь востребованный киноактер, постоянно снимается в сериалах. Раиса спиртным никогда не увлекалась.

– Извини, – чуть не заплакала Варкина, – я хорошо понимаю, что не все дворники алкоголики, они есть в любом социальном слое. Ты правда не сердишься?

– Нет, конечно, – успокоила я бывшую одноклассницу.

– Ближе к зиме Маргошка сообщила родителям о своей беременности, – продолжала Люба.

– Крутой поворот, – не удержалась я от замечания.

– Летом у нее с этим Ильей все случилось, в июне. А в конце августа сестра залетела, – затараторила Люба, – и мама и папа были противниками абортов. Они Ритке сказали: «Не переживай, вырастим, выкормим, на себя оформим, младенец станет твоим братом или сестрой, его рождение тебе жизнь не испортит. А кто его отец? Познакомь нас».

Любовь схватилась за грудь:

– И пришло чмо! Женишок, так сказать, Илья! Котлету ложкой ломал, носом шмыгал, рот вытирал рукавом, сморкался в салфетку. Ну, просто весь джентльменский набор. В придачу он был рыжий, конопатый, передний зуб в драке потерял. Красавчик!

– Да уж, – вздохнула я.

– Родители сделали вид, что рады жениху, – продолжала Варкина, – потом папа отвел его в кабинет. О чем-то они там поговорили. Вечером родители в спальне закрылись, а мы не постеснялись подслушивать под дверью и узнали, что отец предложил Илье выгодную сделку: парень перестанет общаться с Маргошей, просто исчезнет из ее жизни. Ребенка вырастят, выучат, но Гончаров к нему ни малейшего отношения иметь не будет. Получит приличную сумму денег и испарится.

Паренек молча выслушал потенциального тестя и коротко ответил:

– Согласен!

– Рад, что нам удалось понять друг друга, – заявил отец, – завтра с девяти утра до трех дня, пока дочери будут на занятиях, приходи, дам тебе конверт. Надеюсь, не стоит объяснять, что о нашем договоре девочка ничего не должна знать.

– Я не болтун, – заявил Илья.

Мы с Маргошей убежали в ее комнату.

– Он тебя предал, – возмутилась я.

Сестра закрыла лицо руками и начала всхлипывать:

– Мерзавец.

На следующий день я не пошла в институт, соврала, что простудилась. Мне хотелось посмотреть, появится ли гадкий парень. Он пришел, как ни в чем не бывало поздоровался со мной и с папой. Мама затаилась в спальне, не вышла. Минут через пятнадцать Гончаров удалился.

Папа потом велел нам:

– Очень прошу не вспоминать Илью. Некоторое время Маргарита походит в школу, потом мы представим справку, что она сломала ногу. И закончим с учебой.

– А как быть с аттестатом? – перепугалась Вера Сергеевна.

– Дочка его получит с одной четверкой, – заверил отец. – Солнышко, это моя проблема, твоя – рассказать всем вокруг радостную новость! В свои уже неюные годы ты ждешь ребенка. Трезвонить о неожиданной беременности начнешь, когда мы спрячем дочь от посторонних глаз. Я все устрою. Люба, держи язык на привязи.

Варкина вынула из сумки бутылку и начала жадно пить воду, говоря между глотками:

– Марго, как правило, возвращалась из школы около пяти. Когда ее в семь не оказалось дома, мама связалась с классной руководительницей. Та удивилась:

– Вера Сергеевна, вы же мне вчера вечером, почти в полночь позвонили и сообщили: «У Маргоши высокая температура, завтра девочка в школу не придет».

Рассказчица бросила пустую бутылку в ведро.

– Голоса у мамы и Марго были похожи. Понятно, да?

Я кивнула:

– Твоя сестра сама предупредила учительницу.

Люба оперлась локтями о стол.

– Верно. Ночевать сестра не явилась. Когда пробило двадцать два часа, родители уже сидели в милиции. В те времена интернета не было, Москву еще не нашпиговали видеокамерами. О соцсетях даже не подозревали. Убежавших подростков искали с помощью опроса приятелей. Но никто из подруг Маргоши ничего об Илье не знал. Даже я его впервые увидела, когда парень к нам в гости заявился. Сестра о кавалере молчала. Милиция посетила квартиру, где были прописаны паренек и его родители. Но мамаша и папаша Ильи ничего сказать не могли, пьяными лежали. Дачи у Гончаровых не было, какой-либо избушки в селе тоже. Куда юноша с девочкой делись? Так и не узнали. Сотрудники, которые пытались отыскать Маргошу, сообщили папе, что Гончаровы хорошо известны местному участковому. Пьянки, драки, дебоши, скандалы у этой пары норма. А вот Илья не пил, приводов не имел. Но это всё, что о нем было известно. О младшей дочери родители долго ничего не знали. Мама сначала кидалась на каждый звонок телефона, на шорох с лестничной клетки, плакала с утра до ночи. Потом перестала. Я все вечера проводила дома, забила на веселье, училась на машинистку, проводила время с мамой. Прошел не один год. И вдруг! Лето. Мы живем на даче. У ворот затормозила машина. Из нее вышли молодой мужчина, женщина и мальчик. Хорошо помню: троица идет по дорожке к дому, а у меня сердце перевернулось: Маргоша. И это правда оказалась она.