Влюбленные безумны - Наталья Андреева Страница 2

– Но сейчас мы даже не можем жить в нашем собственном доме!

– Да, я совершил серьезный проступок, – нахмурился граф. – Женился на безвестной девушке, бесприданнице, не испросив на то воли императора, и оставил государственную службу. Мы вынуждены были бежать за границу. Но я списался с кузиной, Аннетой Головиной, гофмейстериной императрицы, и она готова нам помочь. Таинственность, с которой я все обставил, ее привлекает как нельзя более. Ей, как и всем, живущим при дворе, не хватает остроты ощущений. Двор нынче скучен. Поэтому Аннета с радостью согласилась за меня похлопотать. Она передаст мое письмо императрице, а та – государю.

– И ты надеешься на успех?

– Есть говорить начистоту, не слишком надеюсь, – признался граф. – Наш государь, Николай Павлович, чрезвычайно злопамятен, это известно всем. Все случаи, когда идут против его воли, а это, надо признать, случается не часто, он отлично помнит. При дворе ходит один анекдот. Лет десять тому назад некая дама, особого расположения которой государь добивался, ему отказала. Мало того, предпочла его же флигель-адъютанта, малого красивого, но глупого, хотя бы потому, что он эти знаки внимания принял. Прошло десять лет, дама эта оказалась, как говорится, на бобах и впала в глубокую бедность. Она обратилась с прошением к Николаю Павловичу. Когда государь узнал, от кого оно, то, как говорят, переменился в лице. И воскликнул: «Этой блуднице?! Ничего и никогда!» После чего порвал прошение.

– Но ведь прошло уже десять лет! – удивилась графиня. – Бедная женщина! И что же с нею стало?

– Этого не знает никто, само ее имя забыто. Я рассказал тебе это, чтобы ты знала, как опасно идти против воли государя. И какие трудности нас ждут здесь, в России. Аннета приедет завтра вечером. Ступай спать, Сашенька, – мягко сказал граф. – Тебе надо отдохнуть с дороги. А я сяду писать прошение. Даст Бог, все образуется.

В его кабинете долго еще горел свет. Александра тоже все никак не могла уснуть. «Зачем же мы вернулись? – думала она и чувствовала приступ легкой дурноты, как у нее всегда бывало от сильного волнения. Хотелось глотнуть свежего воздуха. – Зачем мы вернулись?»

У них с мужем не было друг от друга тайн. В первый месяц их совместной жизни граф то и дело задавал своей юной жене вопрос: не противен ли он ей?

– Нет, – отвечала она и ничуть не кривила при этом душой.

Она не чувствовала к своему мужу физического отвращения, но и не могла переступить ту грань, за которой огромное уважение, можно даже сказать почитание, уступает место безудержной страсти. Когда в вихре поцелуев, ливне жарких ласк тонут любые условности, а мужчина и женщина забывают все: и разницу в возрасте, и сословные предрассудки, и прошлое, если оно у них есть. Как это было у нее с Сержем, бездумно, безрассудно. И как, она была в этом уверена, не будет больше никогда.

Она любила мужа ровной, бестрепетной любовью. Да, есть и такая. Ей нравились его походка, голос, манеры истинного вельможи, которые даются только если человек с рождения живет в кругу избранных и какие невозможно приобрести ни учением, ни страстным желанием, ни огромными деньгами. Она чувствовала гордость, когда все прочие невольно перед графом заискивали, ловили его взгляд и каждое слово, которому и он прекрасно знал цену. Поэтому говорил неспешно, размеренно и всегда очень умно. Александра с удовольствием принимала знаки внимания мужа, ровно до того момента, когда приходило время идти в спальню. И тут на нее наваливался страх. Руки и ноги холодели, сердце начинало бешено стучать, она не могла собраться с мыслями. Голова была пустой, в груди, там, где сердце, тоже пусто. Пусто и печально. Потому что она не могла ответить на страсть мужа, она могла ее только принять. И тут уже не она, а он оказывался в подчиненном положении, что само по себе было неправильно. И каждое утро ей было от этого невыносимо стыдно.

Тем не менее, Александра называла это счастьем, потому что ее яростная страсть к Сержу Соболинскому измучила их обоих, и все закончилось трагедией. Эту ее любовь уж никак нельзя было назвать спокойной. Александра вспоминала о ней с болью и чувствовала себя при этом глубоко несчастной.

«Где он? Что с ним? Жив ли он?» Она старалась об этом не думать. Вести из России приходили часто, но писали в основном графу, у которого, как и у всех потомков древнего дворянского рода, было огромное количество родственников в Москве и Санкт-Петербурге. Казалось, вся знать обеих столиц находится с графом Ланиным в близких отношениях, нет ни единого дома, где он не смог бы счесться родней. Но о Соболинском граф не говорил жене ни слова, а она сочла бы за унижение о нем спросить. Самой же Александре писала только Жюли. Но и Жюли ни слова не писала о Серже. Как будто ничего и не было. Ни истории с алмазом, ни смерти Долли…

Алмаз… Это была единственная тайна Александры от мужа. Она повсюду возила его с собой, но никому не показывала. Даже сама старалась на него не смотреть. Но сейчас ей не спалось. Повинуясь какому-то слепому чувству, она встала с постели и нашла среди прочих вещей, пока еще не разобранных камеристкой Верой и не разложенных по своим местам, шкатулку с драгоценностями. Алмаз «Сто солнц в капле света» лежал там, на самом дне. В черном бархатном футляре, местами истертом, под грудой других украшений, гораздо менее красивых и ценных. Так она старалась его наказать, а заодно и спрятать.

Но сегодня ей невыносимо захотелось взглянуть на камень. В доме было тихо, граф что-то писал в своем кабинете, видимо это было для него крайне важно. Александра открыла шкатулку и нашла в ней футляр с алмазом. Камень удобно лег в ее ладонь, словно соскучился, и она почувствовала холод. По спине пробежал озноб. Она поднесла ладонь к свече, к самому пламени. И вдруг ей показалось, что камень порозовел! Да-да! Он словно ожил! Будто в сияющую бездну огромного алмаза упала капелька крови и отразилась всеми его гранями. Он вдруг сверкнул, словно подмигнул ей. Александра испугалась.

«Нет! Этого не может быть! Это мне только кажется!» Она поспешно сжала ладонь. С чего бы это алмазу порозоветь? Это все усталость, дальняя, утомительная дорога, неверный колеблющийся свет. Это все ее фантазии. Она поспешно убрала «Сто солнц» обратно в ларец и легла в постель.

Под дверью показалась полоска света: муж шел к ней. Как всегда, тревожно забилось сердце, она попыталась придумать, как бы сделать так, чтобы он понял ее любовь, но, как всегда, сбилась и потерялась. И уже хотелось, чтобы все это поскорее закончилось…

Разбудил ее странный и давно забытый звук: мычала корова. Александра подняла голову и удивленно посмотрела на мужа:

– Что это?

Небо за окном едва серело, время было раннее, и граф еще не вставал.

– Корова, – улыбнулся он.

– Но… откуда?

– Здесь, на Васильевском острове, многие семьи с маленькими детьми держат коров. Хотя у них есть определенные трудности: надо запасти на зиму корм, нанять скотницу, приискать место в коровнике. Но зато… Зато у нас сегодня к завтраку будет свежее масло и сливки! Таких ты, мой друг, давно уже не ела, уверяю тебя.