Дурацкая история - Екатерина Вильмонт Страница 2

И почему-то только тут я ощутила, что наконец дома.

– Ой, мама, какая Москва красивая!

– Ну, уж если тебе после Парижа так кажется, значит, ивправду красивая, – засмеялась мама.

И тут вдруг я чуть не вывалилась из машины. На краю тротуарастоял рекламный щит, а на щите…

– Мама, что это?

– Это я! – рассмеялась мама.

– Но почему?

– Ты же помнишь, меня приглашали сниматься в рекламе? Ипроба оказалась удачной! Меня теперь каждая собака знает! Сколько лет и втеатре, и в кино, а они даже половины этой популярности не принесли, – небез горечи сказала мама. – А уж платят за рекламу… Не те жалкие гроши, чтов театре…

– А у тебя сегодня нет спектакля?

– Слава Богу, нет! Я хоть смогу побыть с тобой!

– Мам, а что ты рекламируешь? Я не успела разглядеть.

– Чай!

– А папа в курсе?

– Слава Богу, нет! Он вернется не раньше августа, а дотех пор, я надеюсь, все щиты уже снимут! А ты меня осуждаешь?

– Я? Ничуточки! Я тобой горжусь!

Тут я покривила душой. Мне было не по себе оттого, что мамакрасуется на всех углах. Она у меня известная актриса, но все же…

Но вот наконец и наш дом! Сердце у меня екнуло. Я выскочилаиз машины, схватила чемодан и бросилась в подъезд, мама едва поспевала за мной.В лифте мы с ней снова обнялись. Едва дверцы лифта открылись, как я попала вобъятия тети Липы, которая в окно видела, как мы подъехали.

– Асюта, ненаглядная моя! Какая большая, красивая!

Совсем уже барышня! Родная моя! Как же я без тебя скучала!

– Я тоже, тетя Липочка! Если б вы знали…

– Ну довольно, – смеется мама, – а то отваших слез скоро наводнение будет. Идите уж в квартиру! Чего на лестницерыдать!

– Ой, и в самом деле, – спохватилась тетяЛипа, – скорее идем, я вас кормить буду! Тата нынче тоже от волненияничего не ела. А ты небось и вовсе с голоду помираешь!

– Да нет, нас кормили в самолете!

– Да разве ж это еда!

И вот я сижу на родной кухне с родными людьми, которые собожанием глядят на меня и слушают мои рассказы о Париже. Только Мефистофельсмотрит на меня, как на чужую – то ли не узнал, то ли обиделся на столь долгоеотсутствие. Но все равно – как хорошо дома!

– Тетя Липа, а Мотька? Как она?

– Да вроде в порядке твоя Мотька!

– Вы ей не проболтались?

– Боже упаси!

– А вообще все наши?

– Ну, про всех не скажу, а вот Митеньку встретила наднях, такой взрослый стал, что ты! Школу закончил, в институт собирается!Трудное у них нынче время, у ребят-то ваших…

– Липочка, по-моему, надо ее сейчас отпустить, –со вздохом говорит мама. – А то, если она сегодня же Матильду не увидит,до утра может и не дожить.

Я с благодарностью смотрю на маму. Все-таки она иногдабывает до ужаса чуткой! Мне и в самом деле смертельно хочется видеть Мотьку!

– Что ж, если она дома, твоя Мотька, ступай! –соглашается тетя Липа.

Мысль о том, что Мотьки может не быть дома, приводит меня вужас. Я набираю ее номер и после второго гудка слышу знакомый голос:

– Алло! Алло!

Я бросаю трубку, хватаю заранее приготовленный пакет сподарками от меня и от деда с Ниночкой, чмокаю маму и тетю Липу и со всех ногнесусь к Мотькиному дому.

Только бы она не ушла куда-нибудь за это время. Поднимаюсьна лифте. Вот и Мотькина дверь. Звоню.

– Кто?

– Свои!

Дверь распахивается. Мотька смотрит на меня, как баран нановые ворота! И вдруг как завизжит:

– Аська! Ты?

– Нет, не я!

Мы бросаемся друг другу в объятия.

– Ты почему не предупредила? – спрашивает Матильданемного погодя.

– Хотела сюрприз сделать!

– Аська, как здорово! Знала бы ты, как вовремяприехала! Ты мне так нужна! Знаешь, как я скучала?

– И я! Ужасно!

– Да ладно тебе! У тебя там Париж, Игорь Васильевич сНиночкой ( Мотька с раннего детства обожает моего деда), а я… У мамы скороребеночек родится…

– Правда?

– Конечно, правда! Ей тогда уж совсем не до меня будет…

Мотькина мама, Александра Георгиевна, в прошлом году вышлазамуж и переехала к мужу в Ясенево. А Мотька ни за что не пожелала переезжать итеперь жила одна.

– Матильда, не горюй! Ты обязательно будешь обожатьсвоего братика или сестричку, я ж тебя знаю! А пока… Во-первых, ты поживешь унас на даче, как в прошлом году, а во-вторых… – Я таинственно замолчала.

– Чего во-вторых-то? – насторожилась Мотька.

– А во-вторых, дед сказал, что в сентябре возьмет нас ссобой в Италию на две недели!

– Кого это нас?

– Совсем, что ли, ты дура? Нас! Тебя и меня!

Мотька посмотрела на меня очумелыми глазами:

– Правда, что ль?

– А то!

– Ура! Аська! Ура!

– Конечно, ура!

Когда наконец мы немного успокоились и все подарки быливручены, я спросила:

– Моть, а как вы тут без меня, ничего не расследовали?

– Нет… Ничего не подворачивалось… Да мы мало виделись…

– Мотька, а как Олег?

– Олег? – пожала плечами Матильда. – Да всенормально. Ему сейчас не до меня. Сама понимаешь… В институт готовится!

– Матильда, не смей раскисать! Ты ж сама говорила: нежурысь!

– Да нет, Аська, это я так… Без тебя и пожаловатьсянекому было! – улыбнулась она. – Ну фиг с ним, давай рассказывай проПариж!

Часа через два позвонила мама и потребовала, чтобы мы сМотькой шли к ним.

– И пусть Мотя у нас ночует! – добавила мама,прекрасно понимая, что мы сейчас не в силах расстаться.

Легли мы поздно, а когда утром встали, мамы уже не было.Тетя Липа накормила нас завтраком и спросила:

– Девчонки, какие у вас планы на сегодня?

– Планы? – переглянулись мы с Мотькой. –Никаких!

– Вот и отлично! Просьба у меня к вам – смотайтесь наРижский рынок и купите мне там кое-что, ладно?

– С удовольствием! – воскликнула я. – Такохота по Москве прогуляться. А вам что-то срочно надо, или можно пешочкомпрошвырнуться?