Цена любви - Фридрих Незнанский Страница 2

— Дьявольщина! — выругался Александр Борисович, обнаружив, что едва не врезался в стоявший на подъезде к парковке «Глории» чужой автомобиль: роскошную белую иномарку. Мило начинается денек, ничего не скажешь!

«Пежо» заглох, пришлось снова заводить, сдавать назад и уж потом как можно аккуратнее заезжать на стоянку.

Спустя пятнадцать минут он, спустившись на пару ступеней, вошел наконец в помещение ЧОПа и, миновав небольшой застекленный тамбур, оказался в обширном холле, уставленном кожаной мебелью и пальмами.

Александр Борисович открыл рот, чтобы поздороваться с молоденькой секретаршей Наташей, но так и не произнес ни звука.

Ему навстречу поднялась из глубокого кресла женщина, показавшаяся Турецкому просто ослепительной красавицей.

— Доброе утро! — В ее низком голосе с завораживающими интонациями слышалось волнение. — Как хорошо, что вы пришли, я уже хотела уезжать, чтобы посетить вас позже!

Прежде чем ответить на приветствие, Александр Борисович бросил быстрый взгляд на настенные часы, висевшие над входом в кабинет Дениса. Он действительно опоздал, правда всего на десять минут.

— Здравствуйте… Прошу прощения, пробки… Здравствуй, Наташа, два кофе… Проходите, пожалуйста.

— Мне лучше чай. — Женщина бросила это на ходу, уверенно шагнув в распахнутые перед ней двери.

— Один кофе, один чай, — улыбнулся Турецкий.

Они сели друг напротив друга по разные стороны длинного письменного стола. Перед Александром Борисовичем была женщина, как он наконец разглядел, не слишком молодая — вероятно, что-то около сорока — и действительно красивая. Тщательно ухоженная, пепельная блондинка с не просто правильными, а, можно сказать, совершенными чертами лица, большими серыми глазами, в дорогом деловом костюме голубого цвета. И этот костюм, и тонкая блузка в тон к нему ненавязчиво подчеркивали общее изящество облика прекрасной незнакомки. Но более всего, вопреки удивительно гармоничной внешности, поразило Турецкого полное отсутствие у нее женского шарма… Причины он пока понять не мог. Казалось, она до такой степени была лишена даже намека на сексуальность, что напоминала собой прекрасный манекен, выставленный в витрине модного магазина.

Очевидно, женщина тоже внимательно разглядывала его, поскольку целую минуту оба молчали. Затем, удовлетворенно кивнув, она заговорила.

— Меня зовут Лидия Ильинична Клименко, — сообщила посетительница. — Я занимаюсь модельным бизнесом, вполне успешно…

«Кто бы сомневался, наверняка успешно!» — подумал Турецкий и сказал:

— Очень приятно. Директора нашего агентства сейчас нет в Москве, но я готов выслушать вас.

— Благодарю, мне сказала ваша секретарша… Я хочу, чтобы вы расследовали смерть… Гибель моего отца.

— Вас не удовлетворяет по каким-то причинам официальное следствие? — поинтересовался Александр Борисович.

— Не удовлетворяет. К тому же никакого расследования фактически не было: его гибель квалифицирована как несчастный случай. Но это не так, отца убили…

Турецкий незаметно для Клименко нажал кнопку записывающей аппаратуры, размещенной в ящике стола.

— Не могли бы вы изложить все с самого начала, подробно, с датами и деталями? — попросил он. — После этого я смогу ответить вам, займемся ли мы этим делом.

— Я готова заплатить столько, сколько понадобится, если возьметесь. — Она нахмурилась. — А все, что нужно, я сейчас расскажу.

Она помолчала, видимо собираясь с мыслями, прежде чем продолжить.

— Моему отцу, Илье Петровичу Клименко, шестьдесят четыре года… было. Полторы недели назад мы с ним поехали на очередной плановый прием к его доктору, в клинику…

— По поводу? — перебил ее Турецкий.

— Скорее, по причине, — Лидия Ильинична слегка нахмурилась. — Видите ли, у папы была онкология — желудок… Но отнюдь не в безнадежной стадии. Лечение оказалось очень и очень результативным, в последний месяц он чувствовал себя отлично, практически так же, как до болезни…

— Понятно… И что же было дальше?

— По дороге нам необходимо было заглянуть в супермаркет, тот, что на улице Ласточкина, неподалеку от клиники…

И, заметив, что Александр Борисович тут же перевел взгляд на крупномасштабную карту Москвы, висевшую справа от его стола, пояснила:

— Папа лечился не на Каширке. То есть он, конечно, состоял там на учете, но лечила я его в клинике профессора Хабарова… Возможно, вы слышали? О нем многие знают. Он действительно поднимает на ноги безнадежных больных… при определенных условиях.

— Вы имеете в виду оплату?

— Это само собой, — она слабо улыбнулась. — Клиника-то ведь частная! Но я имела в виду не это, а ряд сугубо медицинских показателей.

Турецкий решил пока не уточнять эту сторону дела: ему показалось, что Клименко слишком долго подбирается к сути.

— Итак, насчет супермаркета, — напомнил он.

— Да… — она кивнула и снова помолчала, собираясь с мыслями. — Вы просили с деталями… В маркете я собиралась купить бутылку дорогого коньяка для папиного доктора: в предыдущий визит мы случайно узнали, что у него день рождения, а коньяк, о котором идет речь и который всегда имеется в этом магазине, его любимый…

— Удачная случайность… — пробормотал Турецкий.

— Что вы имеете в виду? — удивилась она.

— Случайно узнать столько всего сразу, включая то, что упомянутый коньяк всегда есть именно в этом супермаркете, — он слегка растянул губы в улыбке. — Вы не находите, Лидия Ильинична, что вам практически прямо предложили поздравить доктора с днем рождения конкретным подарком?

— Не нахожу, — холодно отрезала та. — Тем более что о дне рождения мы услышали случайно из разговора медсестер между собой, а насчет подарка я по собственной инициативе посоветовалась с одним из врачей.

— Продолжайте, — кивнул Турецкий, целью которого как раз и было прояснить ситуацию. В делах, связанных с убийством (если, конечно, речь действительно шла об убийстве), мелочей не существовало.

— Я оставила папу в машине, — вздохнула Клименко, — а сама пошла в супермаркет…

Александр Борисович вновь внимательно посмотрел на карту и, поднявшись, подошел к ней поближе: район, в котором располагалась улица Ласточкина, он знал неплохо, а с упомянутым супермаркетом года два назад было связано одно из его расследований, так что «сцену» он представлял хорошо. Дело было за действием.

— Где вы припарковались? На стоянке? — поинтересовался Турецкий.

— Нет. — Она тоже встала и подошла к нему, обдав его настолько приятным запахом духов, что Турецкий даже шмыгнул носом. — Стоянка была забита. Я припарковалась с торца, пришлось загородить выезд нескольким машинам, но я не собиралась задерживаться в магазине долго.

— Та-а-ак… — протянул Александр Борисович. — Значит, где-то вот тут, почти на обочине, верно? — Он ткнул в карту прихваченным со стола карандашом.