Синий тарантул - Георгий Ланин Страница 2

— Так! — произнёс майор.

— Руды же спецкатегорий учитывает только спецгруппа. И опять-таки товарищ Пургин лично заносит итоги в журнал. Как поставлена охрана нашей спецчасти да и всего главка — вам известно лучше меня. И всё же мне кажется, что кто-то в моё отсутствие раскрывал сейф, трогал главный журнал.

Лицо майора стало очень внимательным, его длинные брови сдвинулись у переносицы. Скопин подался всем телом вперёд.

— Какие признаки?

— Я всегда кладу журнал в левый угол верхней полки вплотную к стенке сейфа. Так требует инструкция. Сегодня же обнаружил, что между стеной и журналом щель.

— Была ли цела печать?

— Да.

— Где храните печать?

— В кармане для часов, — Ильин достал серебряную печать на толстой цепочке.

— Что показал регистратор? — спросил Скопин, специалист по электротехнике.

— Лента чиста.

— Регистратор можно отключить. Позвольте осмотреть.

Все пятеро подошли к ящику стола. Склонившись над прибором, Скопин проверил кварцевые оконца аппарата, винты, на которых держалась чёрная коробка, затем внимательно осмотрел провода в лупу. Прошло несколько минут, прежде чем капитан сказал:

— Как будто никто не трогал.

— Журнал этого года? — продолжал Ганин.

— Да.

— Окна целы?

— Целы. Но не мешало бы осмотреть их вашим людям.

— Кто был у вас здесь вчера?

— Никого.

— Кроме Селянина?

— Да.

— Когда вы обнаружили, что журнал сдвинут?

— Полчаса назад.

Ганин и Скопин интересовались всем: устройством замков сейфа, местом хранения ключей, шифрами дисков, лицами, посещавшими кабинет за последние дни.

— А теперь, Николай Иванович, ваша очередь, — обратился Ганин к молодому человеку в очках.

Горлов раскрыл чемоданчик с дактилоскопическими приборами и задал лишь один вопрос:

— Брали ли вы сегодня журнал в руки, товарищ Ильин?

— Нет.

Большим пинцетом Горлов извлёк журнал из сейфа и положил его на стол. Это была тяжёлая книга с кожаным корешком без единой надписи на переплёте. Обмакнув небольшую широкую кисть в графитовый порошок, Горлов покрыл им обложку журнала, включил лампу с ярким голубым светом и, приложив вплотную к глазу сильную лупу, долго изучал поверхность переплёта, время от времени издавая неопределённые звуки:

— Гм!.. Гм!.. Странно!..

Затем он осмотрел уголки нескольких страниц, всё так же посыпая их тёмным порошком, и кратко сообщил:

— Переплёт обследован с обеих сторон. Проверено девять уголков у страниц. На переплёте и внутри — отпечатки одних и тех же пальцев…

— Пальцев? — встревожился Ильин.

— Да, возможно, это отпечатки ваших пальцев. Но помимо них, имеются ещё и следы резиновых перчаток.

Слова дактилоскописта заставили всех насторожиться.

— Графит не взял следы резины. Помог аргенторат. Подушечки от пальцев оставили следы на переплёте, на уголках каждой страницы. Рука левая, пальцы широкие. Толщина резины на перчатках — примерно двадцатая миллиметра.

— А ну, Николай Иванович, проверь и последние страницы, — попросил Ганин.

Ильин был бледен. Все увидели, как дрожат его руки, когда он прикрывал бумагой цифры, оставляя для обследования лишь уголки страниц.

Чёрный порошок аргентората, голубой свет, двойная лупа — всё это снова было пущено в ход, и вскоре Горлов нашёл те же следы и на последних страницах журнала. Затем дактилоскопист спросил:

— Товарищ Ильин, листая журнал, вы пользуетесь иглой?

— Никогда!

— Очевидно, — заключил Горлов, — резиновые перчатки мешали человеку листать журнал, и он помогал себе иглой или шилом.

Теперь было несомненно, что кто-то проник в сейф. Пока Скопин задавал короткие вопросы Ильину, Горлову и Пургину, майор обдумывал, как составить доклад начальнику Управления госбезопасности и как просить его, чтобы в расследовании помог знаменитый контрразведчик Язин, раскрывший не один десяток самых запутанных дел.

Если бы кто-нибудь наблюдал за домом № 100, по Пушкинской улице, где размещался Главуран, он заметил бы не только усиленную охрану этого серого здания, не только высокий забор вокруг, но и то, что дом этот почти никто не посещал. Без четверти девять сюда собирались служащие и ровно в десять минут седьмого — уходили. Днём к серому зданию изредка подъезжали машины. Из них выходили вооруженные курьеры, которые быстро скрывались в узких литых дверях.

Предъявив дежурному вахтёру синий с золотыми буквами пропуск, работники главка уже через тридцать шагов должны были показать ответственному дежурному второй, внутренний пропуск — узкую малиновую книжечку. Помимо этого, обходчик был вправе в любое время дня потребовать от служащих оба этих документа. После шести вечера наружная охрана усиливалась, и в коридорах опустевшего учреждения появлялся дополнительный вахтёр.

Окна дома, стоявшего на прочном гранитном цоколе, на всех этажах были защищены толстыми стальными решётками. Специалист заметил бы ещё, что это здание с почти плоской крышей не имело ни водосточных труб, ни пожарных лестниц. Инженер Зуев, построивший его в 1939 году, мог бы рассказать много интересного о внутренних секретах планировки и устройства комнат. Дальнейшее развитие событий выявит тайны этого монументального сооружения, которое жители Ясногорска назвали «Серым замком». Пока же следует добавить, что лифты Главурана имели убыстрённый ход, что на пятом этаже, где находились наиболее секретные отделы, стены таили в себе стальные плиты, и что ряд сотрудников главка имел личное оружие.

Ясногорск был центром области, добывавшей наибольшее в СССР количество урана, тория, циркония, бериллия и других редких элементов. Рудники, шахты, копи, рудообогатительные фабрики слали в главк пятидневные, а иногда и ежедневные отчёты по добыче металлов.

На первом этаже здания располагались хозяйственная часть, бухгалтерия, секретариат, аппаратная и группа охраны, на втором — велась статистика по цинку, свинцу, висмуту. Ещё выше шёл учёт иридия, золота, графита и специальных атомных сталей: инвара, корундита, алмазита. На четвёртом — работали статистики по редким землям и урановым рудам. Пятый этаж занимался нептунием и другими зауранозыми элементами, а также атомными реакторами. Здесь же помещалась спецгруппа при начальнике Главурана, обобщавшая статистическую работу главка, а вернее — всей атомной металлургии области. На пятом же этаже находилась и спецчасть, которую возглавлял Ильин, человек до жестокости строгий в соблюдении устава по хранению служебных тайн. «Пятая часть», как ещё называли два кабинета Ильина, был святая святых Главурана. Вся строго секретная статистика атомной металлургии, бережно, с пчелиным усердием собираемая по области, сосредоточивалась в бронированном кабинете Ильина. Если только один человек в главке, сам Пургин, вбирал в свою память всю работу уреждения, то другой человек, Ильин, неусыпно и свято оберегал все секретные бумаги Главурана.