Белое и черное - Сэйси Екомидзо Страница 2

— Капи, Капи!

S.Y. погладил продолжавшую заходиться лаем собаку и взял ее на поводок.

— Пойдем же!

Его любимица упиралась всеми четырьмя лапами и, задрав хвост, глухо рычала, будто незнакомец чем-то не давал ей покоя.

Но поэт отличался прямо-таки редким отсутствием наблюдательности. Он намотал конец поводка на руку и повел собаку прочь.

Они были метрах в десяти от холма, когда позади раздался звук мотора. Оглянувшись, S.Y. увидел, что оставленная у подножия холма машина выехала на дорогу и направляется через пустырь в противоположную сторону. Видимо, за рулем в ней сидел тот самый мужчина с биноклем. Пассажиров в машине, судя по всему, не было.

Когда сирена киностудии возвестила полдень, S.Y. с собакой уже сделали круг по пустырю и вновь оказались у подножия холма.

Теперь на вершине никого не было, и они начали подниматься. Там они по установившейся традиции делали передышку во время прогулки. Густые заросли, покрывающие пустырь, уже начали карабкаться и на холм, поэтому поэт брел по колено в траве.

На верхней площадке S.Y. остановился, неторопливо закурил сигарету и еще раз оглядел небо на востоке. Оно несколько прояснилось. Настолько, что позволяло надеяться: условия для матча «Нихон сиридзу» будут вполне подходящими.

Со стороны современного миража, недавно столь потрясшего поэта, доносился шум городской жизни — неясный, но при том достаточно внушительный. Окна большие, чисто вымытые. Развешанные для просушки вещи наглядно подтверждали, что жизнь там уже идет. Пять, шесть, семь, восемь зданий… Да нет, мираж теряется вдали, здания встают одно за другим и нет им конца-края…

Тут у S.Y. вырвался невольный вздох. Почему, нам неизвестно. Возможно, будучи приверженцем отшельнического образа жизни, поэт ощутил, как угнетает его появление в этих краях жилого массива.

Через некоторое время S.Y. вместе со своей любимицей начал спускаться вниз. Время от времени он встряхивал головой, словно желая избавиться от злых духов.

Спустя пятнадцать минут S.Y. был уже в родном доме и ел на обед лапшу удон. Опасаясь гипертонии, он избегал американской кухни.

В двенадцать сорок пять трапеза была завершена. S.Y. включил телевизор и уютно устроился в кресле. Именно в этот момент его добрый друг Киндаити Коскэ вошел в квартал Хинодэ — тот самый, появление которого столь угнетающе подействовало на поэта.

Итак, сейчас взлетит занавес и развернется череда таинственных убийств!

— Ooo! Вот это да…

Выйдя из автобуса на остановке у входа в жилой квартал Хинодэ, Киндаити Коскэ при виде рядов пятиэтажных зданий невольно приостановился и оглянулся на Огату Дзюнко.

— И когда же все это построили?

— Когда? — прелестно смеясь одними глазами над изумленным Киндаити, переспросила девушка. — Мы въехали сюда в июне. А самые первые жильцы заселялись, кажется, в мае.

— Хм, я и не знал, что здесь такое выросло…

— Так вы, наверное, не бываете в этих краях?

— Да нет, бываю. Потому и удивляюсь. Там дальше живет мой знакомый, господин S, так что я здесь иногда проезжаю к нему на машине. Вот и получается, что мы с ним уже больше года не виделись. Надо же, вот не думал, что за это время… — Киндаити явно был потрясен.

Господин S, которого он упомянул, — это тот самый поэт S.Y., что появился в прологе.

— Дзюнко, а что здесь было прежде?

— Да не все ли равно? Лучше пойдемте-ка побыстрее, а то я вдруг страшно есть захотела. Наверное, потому, что при виде вас у меня на сердце полегчало.

— Поесть я тоже не против. Время-то уже к часу. И чем же ты меня угощать будешь?

— Рада бы ответить, что наготовлю от души, но, к сожалению, придется обойтись всем готовым, прямо из магазина. Сэнсэй, ну что вы так по сторонам осматриваетесь! Ой!

Она тихонько вскрикнула и, прильнув к Киндаити, зашептала ему в самое ухо:

— Сэнсэй, навстречу идет девушка, обратите на нее внимание! Это тоже жертва тех таинственных происшествий, о которых я вам говорила.

Вход в квартал располагался с северной стороны.

Киндаити в сопровождении Дзюнко шел по центральной улице прямо на юг, и, следовательно, его взору открывались северные фасады домов. Здания по обеим сторонам улицы были совершенно одинаковые, строений двадцать. Все — пятиэтажки, каждая семей на пятьдесят.

Поджидая идущую им навстречу молоденькую девушку, Киндаити и Дзюнко остановились как раз на середине центральной улицы, слева от них был дом 5.

— Киёми-тян! О чем так задумалась?

— Ой!

Киёми уже сама заметила Дзюнко и с удивлением посматривала на ее спутника. Внешность Киндаити Коскэ показалась бы странной кому угодно, поскольку выглядел он, как обычно: торчащие во все стороны волосы, простое саржевое кимоно и сильно поношенные штаны хакама с давно разошедшимися складками.

— Да я вовсе и не задумалась.

— Надо же, а вид у тебя озабоченный.

— Да брось! Неужели я так выгляжу?

Киёми удивленно вытаращила на нее свои круглые глазки, но в ее облике чувствовалась какая-то неестественность.

Напряженное личико с правильными чертами, стройная фигурка уже не ребенка, но еще и не взрослой женщины. Типичная современная девушка: свитер с широкими поперечными полосами красного и желтого цвета, длиннющие ноги в слаксах.

— Ты в «Одуванчик»?

— Да, хочу зайти, да вот только…

— Что — «только»?

— Мадам утром не было.

— Может, вышла куда-то?

— Ну уж это мне неизвестно. Впрочем, сейчас она, может, и вернулась. А вот ты мне лучше скажи, — Киёми показала глазами на взлохмаченного Киндаити, — это кто с тобой?

— Об этом потом поболтаем. Слушай, а после того случая больше ничего не было?

— После того случая?

— Ну да, после того письма. Ladies and Gentlemen…

— Ах, ты об этом…

Глаза у Киёми моментально посуровели, она глянула на Дзюнко с явной неприязнью:

— Да я о нем давным-давно забыла! Знаешь, не цепляйся за ерунду! Пока!

Жилой массив Хинодэ пока не был полностью благоустроен. Центральную улицу уже заасфальтировали, но в самом конце ее еще работал бульдозер. Между домами, где планировались зеленые зоны, вся земля была разворочена.

— Сэнсэй, слышали?

— Слышал. Насколько я понимаю, ваш разговор как-то связан с тем делом, из-за которого ты меня к себе притащила?

— Ну да. Тут ведь поселилась очень разная публика, я и сама не так давно здесь живу. А когда люди, которые друг друга прежде и знать не знали, оказываются соседями, то случается всякое.