Мы из российской полиции - Алексей Макеев Страница 2

Ближе к вечеру того же дня полицейский патруль засек подозрительный «Ситроен», за которым тут же начал погоню. Трое ажанов, уже заранее предвкушавших повышение по званию и всевозможные почести, очень скоро поняли, что имеют дело не со вчерашним выпускником захолустной автошколы, а с опытным гонщиком, знающим толк в скоростных трассах. Летя на бешеной скорости по серпантину горных дорог, «Ситроен» каким-то неведомым образом удерживался на асфальтовом полотне, выписывая на поворотах немыслимые виражи.

Полицейский, сидевший за рулем, крайне раздраженный тем, что их экипаж постепенно начал отставать и терять из виду машину беглецов, прибавил ходу и, не удержавшись на очередном повороте, кувыркнулся под откос. Несколько раз перевернувшись на относительно пологом склоне, полицейская машина остановилась далеко внизу, привалившись к толстенному стволу вековой сосны. Подоспевшие спасатели констатировали многочисленные переломы всех троих, сидевших в полицейской машине. Водителю не повезло больше всего – не приходя в сознание, он скончался на месте.

Поймать беглецов ни полицейским, ни контрразведке так и не удалось – они словно растворились в воздухе. Но несколько месяцев спустя эта история получила свое неожиданное продолжение. Перебежчик из московских разведслужб рассказал своим новым хозяевам истинную подоплеку той истории со взяткой, побегом подозреваемого и автокатастрофой. Это стало, можно сказать, взрывом бомбы в западных СМИ. И если левые язвили по поводу полного провала известной маккартистской доктрины, согласно которой надлежало «искать шпионов под собственной кроватью», то правые, брызжа слюной, жаждали сатисфакции. В Москву посыпались ноты и запросы, протесты и меморандумы… Советскую разведку обвиняли в банальной уголовщине, пытаясь приписать ее агентуре вину за гибель полицейского. Кое-кто даже требовал выдачи Смирнова для предания его суду. Хотя заранее было ясно – эти притязания настолько бессмысленны, что никто не будет их даже рассматривать.

Но с той поры рассекреченный Смирнов работал исключительно на Ближнем Востоке. Правда, уже значительно позже, замаскированного солидной бородой, его отправили нелегалом в Лондон, где он в течение пары лет блестяще выполнил уйму заданий Центра. Мог бы поработать и еще, но очередной предатель рассекретил и эту его миссию. Исчезнув с берегов туманного Альбиона без шума и погонь, он стал преподавателем вуза особого профиля.

Как же давно он не был в Лондоне! Интересно, как сейчас поживает Дебора Маклаймли, с которой у него тогда завязался скоротечный роман? Для прикрытия он устроился работать агентом в одну крупную страховую фирму, а Дебора, несмотря на молодость – ей было всего двадцать пять, – уже заведовала отделом, в котором он и обосновался. Какие это были дни! Они гуляли по набережной Темзы, катались на аттракционах, сидели в кафе и ресторанах. В такие моменты Эдвард Гроу даже забывал, что он – советский разведчик Алексей Смирнов, что дома его ждет жена и трое «архаровцев».

И вот он снова едет в Лондон. Уже совершенно официально, под своим законным именем. За прошедшие десятилетия в мире изменилось многое. Тогдашние надуманные обвинения в отношении него даже за давностью лет утратили свою силу. И если ранее люди его профессии пожизненно были «невыездными», то теперь, выйдя в отставку, по прошествии определенного срока, он смог отправиться за рубеж. Хотя… Кое-какие меры безопасности он все же предпринял. Мало ли что? Как говорится, на бога надейся, да и сам-то не плошай.

…В окне вновь замелькали огни фонарей, подъезжая к какой-то станции, поезд начал замедлять ход. Сопровождающий Смирнова – «герой вестерна» – повел плечами, разминая застоявшиеся мышцы, и, отодвинув вбок дверь купе, вышел в коридор. Он только собрался задвинуть ее на место, как внезапно услышал приглушенный женский вскрик, донесшийся из соседнего купе, и не очень громкий хлопок, словно там откупорили бутылку шампанского.

– Ни хрена себе! – воскликнул его напарник, глядя на дыру с развороченными краями в простенке купе, у которого он сидел, прислонившись к нему спиной. – Лева, ты глянь, что тут творится – от соседей из пистолета кто-то шмальнул!.. Стенку – насквозь, пуля вон там засела…

– Похоже, кого-то там убили… – озабоченно отметил тот, дергая дверь соседнего купе. – Стас, гони за проводником! А я попробую как-нибудь открыть – вдруг кого-то там еще можно спасти?

– Ага! Понял!

Станислав Крячко, сорвавшись с места, помчался в конец коридора, где находилось купе проводника. А Лев Гуров, несколько раз рванув за ручку, внезапно услышал хруст; что-то щелкнуло, и дверь наконец-то, как бы нехотя, отъехала вбок, открывая картину весьма жутковатого свойства. У открытого окна, повалившись на столик, залитый кровью, лицом к двери лежал мужчина с пулевым отверстием во лбу. Справа от входа на диване лежала совсем еще молодая женщина. У нее была пробита грудь – судя по всему, убийца попал точно в сердце. Ее одежда, весь диван с постельными принадлежностями и пол у дивана также были в крови.

– Что здесь такое? – выйдя из купе, сдержанно поинтересовался Смирнов.

– Два трупа… Алексей Юрьевич, очень прошу вас вернуться в купе и закрыть за собой дверь, – оглянувшись, негромко произнес Гуров. – Что-то мне подсказывает – все это неспроста.

– Хорошо… – кивнул тот, неспешно возвращаясь назад.

Громко топая, примчался Крячко с известием о том, что проводника почему-то нигде найти не удалось, поэтому он, как сумел, объяснил ситуацию проводнику из соседнего вагона и попросил того срочно вызвать полицию. Осмотрев купе, Стас присвистнул – даже в России такое нечасто увидишь. А уж в «толерантно-либерально-демократичной» Европе столкнуться с подобным и вовсе не ожидалось.

– Охренеть! – односложно выразил он свое впечатление. – Кто ж это их и за что мог замочить-то? Мужик-то убитый, как я вижу, не беднячок – вон, и перстни золотые, и костюмчик – е-мое… А эта молодая… Она ехала с ним или была сама по себе?

– Думаю, с ним… – вновь и вновь осматривая купе, уверенно отметил Лев. – Видишь, сходство в лицах и фигуре? Скорее всего, это отец и дочь. А вот за что их могли убить… Тут надо думать. Возможно, это была чья-то месть. Но уж никак не ограбление – обрати внимание: все золото на них цело. Вещи на своих местах – в них никто не рылся. Или это…

– Что, может быть еще и «или»? – Крячко вопросительно посмотрел на приятеля.

– Или это ошибка киллера, – Гуров пожал плечами. – Этого тоже исключать нельзя.

– Хм… В самом деле… Нет, ты глянь, он же на нашего Алексея Юрьевича вон как похож! Ни хрена себе, фокусы-мокусы… Да, Лев, как ни верти, а тут ты стопудово прав, – еще раз взглянув на убитого, согласился Стас. – Выходит, этот мочила шел к нам и просто ошибся номером купе? Прикол…

Заглянув в купе, проходившая мимо почтенного вида фрау схватилась за голову и заохала:

– Майн готт! О, майн готт!

Тут же подбежали двое долговязых разбитных парней, на ходу достающих телефоны с цифровыми камерами.

– Вас ист дас? – переглядываясь, загалдели они, успев сделать по снимку.