Таежная зона - Алексей Макеев Страница 2

– Спасибо, Антоныч. Понял.

В семь часов утра, несмотря на бурно проведенное окончание вчерашнего дня, все охотники собрались в гостиной на первом этаже. Кто-то уже сидел за столом, успев изрядно «позавтракать». Сибиряк, спускаясь со второго этажа дома по скрипучим деревянным ступеням, скомандовал, чтобы все выходили на улицу. Через две минуты шесть вооруженных охотников стояли около заляпанного ошметками глины внедорожника. Двое из них неуверенно стояли на ногах. Один вдруг, ничего не говоря, двинулся в сторону леса. Он вскинул на плечо оружие и без разбора начал беспорядочную пальбу по деревьям.

– Паш, ты что?! Совсем обдолбался? – сорвавшись с места, прокричал сибиряк и рванул вслед за уходящим человеком.

Догнав беглеца, он сбоку мощным ударом в челюсть свалил его на землю. Автомат выпал из рук. Затем сибиряк взвалил безжизненное тело себе на плечо, перекинув руку изрядно подвыпившего охотника себе через шею. Тот, не сопротивляясь, повис кулем.

– Ты куда в таком состоянии собрался?

– В лес… По делам… – язык говорившего сильно заплетался.

– Ты в тайге, Паша, а ведешь себя как гость. Я тебя не узнаю, мать твою! Останешься дома с Антонычем. Понял? Отведи его в дом и запри там, – передавая расслабленное тело выскочившему из дома на звуки автоматной очереди егерю, сказал сибиряк. – Антоныч, не выпускай его, пока мы не вернемся. Запри дверь и оружие. А то проблем не оберешься. Ладно, братва. По машинам, – переключившись на стоявших около двух джипов охотников, пробасил сибиряк. – Антоныч, возьми у Митрофанова в комнате мое ружье «бенелли» и притащи сюда, – крикнул он вдогонку егерю, надрывающемуся под тяжестью начавшего сопротивляться Митрофанова. – Отдашь ружье Степану.

– Антоныч, если не хочешь, не тащи его в дом. А то я не знаю, когда мы вернемся, – подал голос Юрий. – Ты с ним один не справишься. Отведи его лучше в машину к Степану, – он указал на второй внедорожник, в котором уже сидели двое охотников. – Пусть едет с нами.

– Юр, поехали. Высадишь меня километра через три от дома. Оттуда я пойду пешком, – сказал сибиряк, аккуратно укладывая свое ружье на заднее сиденье машины. Потом развернулся назад, к багажному отделению, где уже сидела его собака, и потрепал ее по голове. – Ты помнишь, где мы вчера ползали на опушке? Вот там встанете на номера.

После вчерашнего разговора в тумане Юрий уже не был так же любезен с собеседником. Сибиряк не придал этому никакого значения.

– Ты вставай по центру. Где была машина, – продолжал он свой инструктаж в присущем ему повелительном тоне. – Степан встанет за поворотом по ходу дороги. Третьего поставите перед въездом в «Чертову дыру». Стрелять только в сторону леса. Если что, я на связи. Наберешь мой номер телефона.

Машина тронулась. На переднем сиденье автомобиля молча сидел один из вчерашних охотников. Он так же безучастно, как и накануне, наблюдал за происходящим. Через две минуты отъехал второй внедорожник, в котором находились начальник Юрия, Угланов, его недавний собеседник – политик Сергей Поперечный и Павел Митрофанов.

Юрий Дражайский высадил Ивана там, где они договаривались, и тронул джип дальше.

– Он меня достал, – признался Дражайский.

– Да забей ты на него, – посоветовал сидящий рядом Глазберг. – В последнее время Иван всех подряд достает. Словно с цепи сорвался. То не так, это не так… Я уж с ним и разговаривать-то перестал. – Он склонился к бардачку, раскрыл его и выудил оттуда банку пива. С хлопком сорвал кольцо. – Хлебнешь?

– Не, я потом, – отказался Дражайский. – И так башка гудит после вчерашнего.

– Так вот и надо подлечиться.

Юрий еще раз отрицательно покачал головой.

– Ну, как знаешь, – пожал плечами Глазберг.

Глядя прямо перед собой на окутанный утренним туманом лес, он с удовольствием сделал несколько глотков и поставил открытую банку на правое колено. Автомобиль тряхнуло на ухабе, и несколько пенистых капель упало на новенькие камуфляжные штаны Александра. Он небрежно смахнул их рукой. Глотнул еще раз.

– Что решил с долгом? – неожиданно прозвучал вопрос.

Дражайский вздрогнул, как от стремительно нанесенной ему хлесткой пощечины. Машина вильнула на тропе, но уже в следующую секунду Юрий сумел вернуть управление. Ладони, лежащие на рулевом колесе, вспотели от напряжения. Он бросил короткий взгляд в сторону Глазберга, но тот оставался спокоен и невозмутим, как всегда. Правильный греческий профиль, тонкие сомкнутые в единую линию губы, ярко-голубые глаза на смуглом фоне лица. Однако Дражайскому лучше, чем кому-либо другому, было известно о том, что такое выражение Глазберга не более чем маска. Напротив, как раз тогда, когда эта маска появлялась у него на лице, это не предвещало ничего хорошего для человека, с которым Александр разговаривал. Обычно простой, общительный и вполне жизнерадостный человек, готовый откликнуться на любую просьбу близких, Глазберг становился настоящим монстром, когда дело касалось его собственного бизнеса и денег.

– А что я должен был решить? – Дражайский лихорадочно облизал губы. Он еще толком не отошел от общения с Дибеловичем, как назревал новый неприятный разговор. – Ты же дал мне отсрочку. Или нет?

– Дал, – Глазберг кивнул. – Но она же не пожизненная, Юра?

– То есть… Ну… И сколько же времени у меня осталось?

– Нисколько, – жестко ответил Глазберг, но, тут же развернувшись к Дражайскому лицом, миролюбиво и даже ласково добавил: – Ты пойми, старик, я ведь не меценат в самом деле. Как говорится, жизнь дорожает, падая в цене. Слыхал, наверное, такую поговорку? Могу подкинуть еще одну: «Деньги должны делать деньги». А твои долги никак не способствуют увеличению моих доходов…

«Змея! Настоящая змея, – мелькнуло в сознании Дражайского. – Лесная гадюка. А чего я ожидал? На что, черт возьми, рассчитывал? Глазберг всегда таким был и всегда таким останется».

– Ну, дай мне еще время, Саша. – Он остановил машину, зная, что в этой точке Глазберг будет десантироваться для того, чтобы чуть позже занять свою позицию и посодействовать в загоне Дибеловичу. Номер самого Дражайского располагался чуть дальше. – Я отдам. Все отдам, ты же меня знаешь. Просто у меня сейчас… Ну, как бы это сказать?.. Временные финансовые трудности, что ли.

Глазберг не торопился покидать салон автомобиля. Допив пиво, он смял баночку сильными узловатыми пальцами и бросил ее обратно в бардачок. Усмехнулся.

– Насколько я могу судить, – он сдвинул на затылок зеленую вязаную шапочку, без которой никогда не отправлялся на охоту, – у тебя эти финансовые трудности здорово подзатянулись. Месяца два уже, кажется, если я не ошибаюсь. И что-то подсказывает мне, Юрец, что они и не собираются заканчиваться. Мы, кстати, оба знаем, по какой причине. Отсюда – вывод. Накрылись мои денежки. Пыльным мешком накрылись…

– Ну, зачем ты так? Я…

– Я разговаривал с ребятами. И знаешь, они, оказывается, того же мнения. Ты садишься на мель, старик.