Мужчина-сказка, или Сейф для любовных улик - Татьяна Луганцева Страница 2

Между тем в ресторане он натолкнулся на холодные, серьезные глаза стального серо-голубого цвета. Девушка явилась в опрятном классического покроя платье, без тени косметики и не пахнущая духами. То есть выглядела она совсем не так, как обычно дамы, приходившие к нему на свидание. Зинаида сразу же заговорила деловым тоном:

– Я согласилась на встречу с вами по одной простой причине. Со мной беседовало руководство по поводу вашего поведения, и меня чуть ли не обвиняют в том, что вы не можете что-то там сосчитать… Как вам не стыдно, товарищ ученый. Когда вы уже оставите меня в покое? Неужели вы думаете, что я куплюсь на ваши ухаживания, на всякие там цветы и конфеты? Однажды я уже сделала такую глупость, и сейчас у меня растет дочь, а я живу только для нее. И я не позволю вам, Евгений Григорьевич, играть моими чувствами и чувствами моего ребенка. Понятно?

– Сколько тебе лет? – оторопел от такого напора ученый.

– Двадцать восемь. Знаю, что выгляжу моложе, мне это уже говорили, но голова на плечах у меня есть, – ответила Зина, не жеманясь и не строя глазки. – Ну, а теперь я поем? Не пропадать же добру!

– Очень рациональный подход, – несколько смутился Евгений Григорьевич, считавший данный подход своей прерогативой.

Они молча приступили к трапезе.

– А если у меня чувства? – заикнулся через некоторое время ученый.

– Оставьте! Ваше чувство – физика. И любовь – тоже она.

– Но ведь может же кто-то занять почетное второе место? Я впервые в жизни этого хочу!

– Может… если вы сами решите это уравнение и введете в него второе неизвестное. Но вы вполне можете ошибиться. Я прошу отстать от меня, причины я объяснила.

– И ты решила остаться одна? Но это же нехорошо!

– Вы же один, и это нормально, – парировала Зинаида.

– Я был не прав и сейчас признаю свою ошибку. Лучше поздно, чем никогда. Как ты оказалась у нас в институте? Великая тяга к науке? – спросил ученый, помня, что говорили все вновь поступившие лаборантки.

– Что вы, конечно, нет! Я со школьной скамьи ненавидела физику, но родители настояли, чтобы я окончила физико-математический институт. А сейчас, с ребенком на руках, у меня небольшой выбор. Я готова работать кем угодно, лишь бы работать.

– А живешь ты где?

– В общежитии. Но я не жалуюсь. У нас с Фросей, так зовут мою дочь, прекрасные жилищные условия – отдельная комната. Обычно ее дают только семейной паре, так что мне повезло.

После этого вечера Евгений Григорьевич оставил Зину в покое. Некоторое время Кактусов собирался с мыслями, а когда полностью осознал, что его решение четкое, бесповоротное и полностью осознанное, пришел к Зинаиде официально просить ее руки. Так она заняла почетное второе место в жизни гениального физика. Свадьбу сыграли в год московской Олимпиады. Фросе тогда исполнилось пять лет, а Евгению Григорьевичу пятьдесят.

Супруги прожили вместе отпущенные им судьбой и богом тридцать лет. И это были самые счастливые годы в жизни обоих. Как говорили знакомые известного ученого, Кактусов нашел свою половинку с математической точностью, а по-другому и быть не могло. Сам же Евгений Григорьевич говаривал, что он всю жизнь ждал именно Зину, поэтому раньше и не женился. Зинаида ни разу не пожалела, что согласилась стать его женой. А уж лучшего отца для своей маленькой дочки она и желать не могла. Кактусов удочерил девочку, дал ей свои фамилию и отчество и всей своей дальнейшей жизнью доказал, что принял ее как родную.

Фрося любила отца с такой же самоотдачей, и когда его не стало, очень тяжело переживала потерю. Но они с мамой собрались с силами и продолжили жить дальше, но уже без сверхталантливого человека, который когда-то подставил плечо женщине с ребенком и ни разу их не предал. Фрося только после смерти отца, хотя была давно взрослой, в полной мере оценила, насколько была под его защитой. Она впервые растерялась, оказавшись лицом к лицу со всеми сложностями этого мира, и теперь, два года спустя, частенько вспоминала один разговор с отцом…

Евгений Григорьевич умирал легко и уже в почтенном возрасте, поэтому, может, и предчувствовал свою смерть. Незадолго до кончины он завел беседу на весьма щекотливую тему.

– Я ни о чем не жалею, но лучшее, что у меня было в жизни, – это твоя мать и ты.

– Папа, ты почему говоришь в прошедшем времени?

– Да так, что-то навеяло…

– Не надо даже мыслей таких!

– Фрося, я никогда не лез в то, куда не положено лезть…

– Ты о чем?

– Почему мы с мамой не дождемся никак внуков?

– Вот ты про что… – заулыбалась она, удобно усаживаясь напротив. – Ну, ладно, давай поговорим, если хочешь.

– Ты выросла очень похожей на свою мать. Тот же пытливый, умный взгляд, та же улыбка и тот же максималистский взгляд на мир, не дающий никому права на ошибку.

– Да, я похожа на нее, знаю. Но для того, чтобы родить ребенка, нужен мужчина. Надеюсь, ты это понимаешь, папа?

– Ничто человеческое мне не чуждо, – откликнулся Евгений Григорьевич, – сам грешен…

– Мама рассказывала мне о твоей бурной молодости, – засмеялась Ефросинья.

– Не вводи старика в краску! Хорошо, я поставлю вопрос по-другому. Почему ты до сих пор одна? Не нашла достойного мужчину? Но я знаю многих хороших ребят даже у нас в институте. Со многими я тебя пытался познакомить, и все мимо…

– Может, дело тогда во мне?

– Фрося, я ведь серьезно! Тридцать четыре года для женщины – уже солидный возраст.

– И это мне говоришь ты?!

– Я женился в пятьдесят, но я – мужчина, а тебе еще детишек рожать. Конечно, мужчины…

– Что? Мужчины интересуются женщинами помоложе, ты это хотел сказать?

– Ты же умная…

– Вся в тебя.

– Ты мне льстишь. Но не уводи разговор в сторону. Вопрос очень серьезный. Не нужна ли моя помощь? – поинтересовался Евгений Григорьевич.

– Отец, не смеши меня. Как ты мне можешь помочь? Кого-то насильно женишь на мне? Денег приплатишь за слегка залежалый товар?

– Фрося! Как ты можешь так говорить? Да разве ж я такое предложил бы тебе? Я имел в виду совет какой-нибудь… Помнится, у тебя был парень, Влад…

– Был.

– И что случилось?

– Первая любовь перешла в разряд любви несчастной. А в свете того, что это была первая любовь, особо ужасно слышать при ней слово «несчастная». Так вот, не повезло, – пожала плечами Ефросинья.

Речь шла о Владиславе Светлове, с которым она вместе училась в институте. Все тогда вроде шло к тому, что дружба между ними перерастет в любовь и молодые люди создадут студенческую семью. Но потом случилось неожиданное – на последнем курсе Влад влюбился в первокурсницу Олю и женился на ней, бросив Ефросинью. Его поступок осудили все их одногруппники, но самого Влада их мнение совсем не беспокоило. Парень просто сказал бывшей подружке «прости» и исчез из ее жизни навсегда.