Черный занавес - Корнелл Вулрич Страница 2

Он спрятал портсигар и с трудом заставил себя двигаться дальше. Ему было страшно стоять на месте и погружаться в размышления, которые лишь добавляли тревоги. Непонятный ужас витал над его головой, и он старался не поддаться ему, уберечься — как от удара молнии. Ему страстно хотелось одного — побыстрее добраться до дому.

Пришлось сесть в автобус, поскольку он оказался где-то в пригороде. Всю дорогу чувствовал себя словно в потемках, хотя салон был ярко освещен.

Он сошел на своей остановке, повернул за угол, и перед ним наконец возникла знакомая перспектива Резерфорд-стрит. Из последних сил он побрел к дому, где находилась его квартира. Еще несколько подъездов — и он будет на месте. Улица выглядела знакомой, но что-то в ее облике изменилось. Тут и там появились новые детали, но он не мог точно сказать какие. Он видел играющих детей, был с ними знаком, но они выглядели изрядно подросшими.

Прямо перед собой увидел свой дом. Однако когда он повернулся и хотел войти, внезапно остановился и замер в оцепенении на нижней ступеньке лестницы. Не мигая уставился на два окна своей квартиры слева от входной двери. Какие события произошли здесь с утра? Что, Господи Боже, случилось?

На окнах не было занавесок. Стекла мутные, покрытые пылью, словно их не мыли несколько недель. У Вирджинии все сияло чистотой. Неужели стекла за полдня могли прийти в такое состояние? Разве только она посыпала их золой или чистящим порошком, решила испробовать новый способ мыть окна? Кроме того, с подоконников исчезли горшки с геранью.

Он подошел к двери, бледный от волнения; сердце бешено колотилось. Вдруг он обнаружил, что потерял ключ от квартиры, — возможно, там, где произошел несчастный случай. Он уже не мог тратить время на поиски, ему хотелось как можно скорее оказаться внутри, отделаться от наваждения. Он с силой застучал металлическим дверным кольцом.

Жена не открыла, не впустила его. Он вернулся к подъезду и позвонил миссис Фромм, жене привратника.

Она выглянула и, казалось, была весьма удивлена, увидев его. Она тоже стала частью всего того странного и непонятного, что окружало его.

— Мистер Таунсенд! Господи, что вы здесь делаете?

— Что я?.. — повторил он в замешательстве.

— Вы решили снова снять прежнюю квартиру? Только скажите слово. Она ждет вас — последние жильцы съехали полтора месяца назад.

— Прежняя квартира? Полтора месяца… — Чтобы устоять на ногах, ему пришлось опереться рукой о стену. — Прошу вас, не дадите ли вы мне стакан воды?

Встревоженная миссис Фромм бросилась исполнять его просьбу.

Странность происходящего была так велика и так непостижима, что Таунсенд почувствовал, как волосы у него встали дыбом. Он изо всех сил старался сохранить душевное равновесие, любой ценой остаться в здравом уме. «Я Фрэнк Таунсенд, — уговаривал он себя. — Я пришел домой, как делаю это ежедневно. Почему со мной должно было случиться нечто странное?»

Когда женщина вернулась, он уже взял себя в руки и мог держаться хотя бы внешне спокойно. Инстинкт ему подсказывал, что ни миссис Фромм, ни кто-либо другой ему не помогут. Напротив, любое его действие только вызовет новые неприятности, может быть, его даже арестуют. Существовал лишь один человек, к которому он мог сейчас пойти, единственный человек, которому он мог полностью доверять. И как можно скорее нужно найти Вирджинию, где бы она ни находилась. Но где ее искать?

— Не скажете ли, где я могу найти мою жену? — спросил он, стараясь, чтобы его голос звучал ровно и обыденно. — Мне на голову свалился здоровый кусок штукатурки, от удара у меня кружится голова, и я по ошибке пришел сюда…

— Ваша жена, мистер Таунсенд, живет на Андерсон-авеню. — Женщина удивилась, но сообщила все, что требовалось. — Это в двух кварталах отсюда, второй дом от угла. Она несколько раз заходила сюда спросить, не было ли писем на ее имя. На всякий случай она сообщила свой адрес.

— Спасибо, — еле слышно сказал он, отступая. — Право, смешно, как это я… э-э… заблудился?

Она проводила его до выхода на улицу, озабоченно покачивая головой:

— На вашем месте я не стала бы так небрежно относиться к своему здоровью. У вас, возможно, сотрясение мозга…

Таунсенд со стучащим, как молот, сердцем бросился бежать по улице. Теперь он испытывал не только страх. Тайна становилась все более глубокой и темной. Сначала шляпа с чужими инициалами. Потом обнаруженный в кармане портсигар, которого он никогда прежде не видел. А теперь вот его пустая квартира, переставшая быть его жилищем за какие-то несколько часов между утром и вечером. И наконец, привратница говорила с ним, словно с их последней встречи прошли недели, а то и месяцы. Он пустился бегом по направлению к Андерсон-авеню.

В конечном счете нужное место отыскалось, но его охватил ужас, когда он прочел имя. Это было ее имя, а не его. На ящике для писем было обозначено: «Мисс Вирджиния Моррисон». Что она делает в этом незнакомом доме, под своей девичьей фамилией? Почему она так срочно выехала из их семейной квартиры? Что там могло произойти?

Однако, что бы ни произошло, он знал, что все разъяснится. Буквально через несколько минут. Тем не менее эта мысль не принесла ему успокоения. Все стало таким непонятным, что его почти одинаково страшили и продолжающаяся необъяснимость событий, и возможная их разгадка.

Таунсенд позвонил у входа, щелкнул замок, и он оказался в подъезде. Подошел к двери, номер на которой совпадал с номером возле кнопки звонка. Остановился и подождал.

Тянулись минуты, которые ничто не могло остановить. Минуты, похожие на бред, в течение которых ничего не происходило, минуты напряженного ожидания чего-то и смутных догадок, чем это что-то обернется.

Он услышал по ту сторону двери приближающиеся шаги и отступил на шаг назад. Дверная ручка повернулась, язычок замка спрятался, и дверь слегка — на несколько дюймов — приоткрылась. Они оказались лицом к лицу друг с другом.

Он и она. Фрэнк Таунсенд и его жена Вирджиния.

Он любил называть ее своей куколкой. Она всегда напоминала ему тряпичных кукол с веселыми личиками и раскинутыми в стороны руками и ногами; таких кукол обычно сажают на комод или на платяной шкаф. У Вирджинии, видимо из-за длинных рук и ног, была привычка плюхаться в кресло. Она не опускалась в него, как все, а переваливалась через подлокотник. Еще она носила прямую челку, закрывавшую лоб почти до самых глаз. Маленький рот был словно вышит красными нитками. Да, это была она.

Но сейчас кукла выглядела вялой и потрепанной. Она была прежней Вирджинией, это так, но перемены коснулись и ее. Все было так же, и все было иначе. Просто она была чуть поблекшей, с лица ушли яркие краски, не сияли, как прежде, глаза.

Он подумал, что Вирджиния вот-вот рухнет на пол у его ног. Но женщина ухватилась за притолоку, и это помогло ей устоять на ногах. Она прислонилась лбом к дверному косяку и простояла так с минуту, словно глаза у нее устали и, словно уткнувшись в этот чертов косяк, она давала им отдых.