Бешеная свора - Владимир Колычев Страница 2

И поднял обе руки, вытянув указательный палец правой, а пальцами левой изображая «ноль». Счет один – ноль в его пользу.

– Кто такой?

– Так я тебе и сказал! Информация конфиденциальная… Я смотрю, ты запал на Марьяну! Мой тебе совет, забудь. Не по твоему Сеньке ее шапка…

Трофим нахмурился так, словно Марьяна была его женщиной.

– Все, все, ухожу!.. – ухмыльнулся Костя, проницательно глянув на него. Он прошел шагов пять, остановился и, не оборачиваясь, бросил: – «СВТ-банк». Очень серьезный дядя. И очень ценный клиент.

Кленов ушел, оставив Трофима в раздумье. Видимо, «папик» Марьяны имел какое-то отношение к «СВТ-банку», возможно, управлял им или даже владел, но ему-то какое до этого дело?

Он обратил внимание на молодого человека в джинсовом костюме с блошиного рынка. Сначала парень терся вокруг «семерок», потом перешел к «десяткам», а сейчас его внимание привлек «триста двадцатый» «БМВ». Ясно же, что ему такая покупка не по карману, значит, гнать его надо отсюда – вежливо, но настойчиво.

Но только Трофим шагнул к нему, как появился Костя.

– Трофимов! – нахмуренно позвал он. – Тут с тобой поговорить хотят. – И увлек его за собой к проходной. – Только быстро!

За проходной Трофима ждал амбал-телохранитель. Чуть в стороне от него стоял черный «шестисотый» «Мерседес» последней модели. Заднее стекло пошло вниз, и он увидел Марьяну, которая глянула на него виновато и с сожалением. Стекло не успело опуститься, как стало подниматься снова. Видимо, «папик» велел его закрыть.

Амбал вдруг протянул к нему левую руку, а сам ударил правой – в корпус, точно в солнечное сплетение.

Что-то подобное Трофим и ожидал, только вот блокировать удар не успел. Зато дыхание задержал, и пресс напряг. И все равно от боли его едва не скрутило в бараний рог. Ощущение такое, будто многотонное таранное бревно ударило. Удивительно, как он устоял на ногах. Более того, еще и ударил в ответ.

Амбал не готов был к его «лоу-кику», а Трофим как раз находился в удобном положении для такого удара. Он ударил справа по ноге телохранителя – практически со всей силы и точно.

В школе Трофим занимался боксом, был чемпионом города, занимал призовые места на первенстве области. А в армии увлекся кикбоксингом. В достаточной степени этот вид единоборств освоить не удалось, но «лоу-кик» удавался ему как никакой другой удар. И так удачно он въехал, что противник просел на отсушенной ноге. И тут же в ход пошли кулаки. Сначала Трофим зарядил в подбородок, оглушая противника, затем провел боковой в челюсть.

А челюсть у амбала тяжелая, крепкая, будто чугунная. И сам он огромный, тяжеловесный. Кулаки Трофим не отбил, но в какой-то момент ему показалось, что его удары не причиняют никакого вреда. И все-таки продолжал бить. Прямо с левой, справа наотмашь…

Все четыре удара в голову нашли цель, но амбал даже не качнулся. И ответил размашистым хуком. Трофим нырнул под руку, собираясь провести очередной удар. Но не провел. Амбал вдруг провалился вправо – в направлении своего удара – и завалился на бок. Все-таки смог Трофим отправить его в нокаут.

Но сознания противник не потерял. И пистолет остался при нем. Поэтому Трофим ударил его ногой в живот – раз, другой. И бил до тех пор, пока амбал окончательно не затих, и только тогда повернул назад.

Оглянувшись, он увидел, как телохранитель поднялся, с видом побитой собаки сел в «Мерседес» на переднее сиденье, и машина с места взяла в карьер.

Трофим вернулся к себе, а через полчаса его вызвал к себе начальник службы безопасности автосалона.

– Ну, и что это значит, Трофимов? – угрюмо глядя на него, спросил коренастый мужчина с мышиными глазками и бульдожьими щеками. – Ты должен охранять порядок, а не нарушать.

– Так меня же ударили. Я защищался.

– Ну, защищался… – Косарев отвел глаза в сторону. – А не надо было защищаться!

– Почему?

– А потому… Знаешь, кого ты избил?

– Телохранителя.

– А чьего телохранителя? То-то же… Господин Тропинин – очень важный, а главное, нужный человек, а ты его, Трофимов, обидел. Сначала на спутницу его пялился, потом избил его телохранителя… Короче. Я должен принять меры, – сочувствующе развел руками Косарев. – И я их принял. Ты уволен, Трофимов. Расчет получишь в бухгалтерии… Ну, чего смотришь на меня? Мне сказали – я сделал, все, давай.

Трофим угнетенно кивнул и вышел из кабинета. Видимо, Тропинин позвонил директору салона, тот вызвал к себе Косарева и велел наказать провинившегося охранника. Если так все и было, то сопротивление бесполезно. Не хотелось увольняться и оставаться без работы, но делать нечего. К тому же Трофим сам виноват. Не надо было пялиться на Марьяну…

Автосалон закрывается – посетители расходятся, а охрана остается. И Трофим должен был задержаться до утра, но увы. Деньги за первую половину июня и трудовая книжка в кармане, а настроение – в заднице.

Тропинин сейчас балдеет где-нибудь в ресторане с красавицей Марьяной в обнимку или везет ее в апартаменты, у него все в этой жизни кучеряво, а на других ему плевать с высокой колокольни. У Трофима проблемы из-за него, но кого волнует чужое горе?..

Тропинин сумел выбиться в люди – у него деньги, банк и красивая любовница. Наверняка ему это далось непросто, и деньгами приходилось рисковать, и своей жизнью. Сейчас он на коне, но ведь это не дает ему права плевать на всех, кто ниже. Сначала под телохранителя Трофима бросил, потом начальству нажаловался. Вот как поступать с такими… Набить бы ему морду, но как это сделать?

Об этом Трофим и думал, когда подходил к остановке. Но, как неожиданно выяснилось, кое-кто думал, как добить его самого. Он напрягся, увидев двух плотного сложения парней, шедших к нему от черного «Чероки». Короткие стрижки, солнцезащитные очки, белые рубашки, черные брюки. Оружия Трофим не увидел, но эти ребята могли бы справиться с ним и голыми руками. Непросто им будет, но шансов у них более чем…

В армии Трофима учили видеть и запоминать все, вплоть до мелочей. Да и на службе в охране он практиковал память, наблюдая за машинами и людьми, которые возле них крутились. Волновался он, когда шел к тропининскому телохранителю, но все-таки смог запомнить «Гранд Чероки», который стоял метрах в пятидесяти от «Мерседеса». И другие машины там стояли, но сейчас память выдала именно джип. Возможно, атлеты в белых рубашках подъехали к нему именно на этом «Чероки».

– Ты чего напрягся, пацан? – спросил плосколицый парень с багровым рубцом на подбородке.

Он остановился в трех шагах от Трофима. Его дружок, такой же бугай с узким выпуклым лбом и лошадиной челюстью, поравнялся с ним и застыл как вкопанный.

– Вам чего?

– Да поговорить бы, – кивнул в сторону своей машины плосколицый.

– О чем?