Сбываются другие мечты - Евгения Горская Страница 2

Солнце скрылось, грязные лужи на асфальте перестали сиять радостным весёлым блеском. Бородин достал телефон, набрал Катю, чего никогда не делал при Ирине. Абонент был недоступен, естественно. Жена всегда отключала телефон, когда вела приём больных.

– Глеб, мимо машины почти никто не проходил. Ты бы первый заметил свою жену. Её не было поблизости.

– Ира, откуда ты знаешь мою жену? – спросил он, не поворачивая головы. – Ты же никогда её не видела.

Она постыдилась признаться, что его жену она видела сотню раз. Пряталась в машине и смотрела, как счастливая парочка Бородиных проводит выходной день. Гуляет в парке, например.

– Я её видела, – вздохнула Ирина. – Она встречала тебя около института.

Такое могло быть, Катя иногда встречала его после работы. Правда, это было давно. Считай, в другой жизни.

Находиться в клинике было легче. Аркадий Львович осматривал больных, выслушивал коллег, просматривал записи историй болезни и на какое-то время забывал, что Ольги больше нет. Потом вспоминал и удивлялся, что все вокруг не замечают – он сам умер вместе с Ольгой. Конечно, коллеги ему сочувствовали, старались не улыбаться в его присутствии, говорили негромко и всем своим видом выражали готовность немедленно услужить. Его прежнего это здорово бы раздражало, но он не был прежним, он стал мёртвым, и ему теперь наплевать на коллег.

Тяжёлых больных в отделении не оказалось, и это было плохо, потому что, отвлекаясь от рутины неотложных дел, он не видел перед собой ничего, кроме мёртвого лица жены. Иногда ему казалось, что, если бы не тайна, которую он знает, и не необходимость что-то делать с этой тайной, он совершил бы самый малодушный в жизни любого мужчины поступок – напился бы снотворного и упокоился рядом с Ольгой.

Жену привезли, когда он выходил из операционной. Он тогда не то чтобы не понял, что женщина на каталке его Ольга, просто не сразу это осознал. Пытался нащупать пульс, как пытался бы нащупать его у любой другой больной, и понимал, что пульса нет и всё бесполезно. Реаниматологи, конечно, пытались что-то предпринять, но все понимали, что сделать ничего нельзя.

Потом какие-то люди из полиции говорили ему, что машину, убившую его жену, нашли брошенной в соседнем дворе, и пытались выяснить, мог ли кто-то намеренно её сбить, а он называл такое предположение бредом.

Ей не просто желали смерти, её убили, и Аркадий Львович знал кто. То есть того, кто сидел за рулём, он не знал, конечно, да ему было всё равно, кто совершил наезд, он знал главное – почему погибла Ольга.

Теперь ему предстояло принять решение.

Здание поликлиники охранялось, но всё равно идти по опустевшему по причине позднего времени коридору было неприятно. Кате вообще было не по себе с тех пор, как она увидела падающую на асфальт Ольгу. Она подбежала к своей медсестре первой и сразу поняла, что травмы едва ли совместимы с жизнью, всё-таки общее медицинское образование у неё есть, хоть она и офтальмолог.

Несколько дней назад Ольга принесла в кабинет ноутбук.

– Я оставлю его ненадолго, – попросила она Катю.

– Оставляй, конечно, – разрешила та.

Ноутбук необходимо вернуть Аркадию Львовичу. Сегодня Катя специально захватила из дома большую сумку, и сейчас она заметно оттягивала её руку.

Выйдя на улицу, Катя постаралась не смотреть на пешеходную зебру, которую не пожелал заметить Ольгин убийца, и всё-таки посмотрела. В тот проклятый день Ольга окликнула её через улицу, махала рукой и спешила к ней, но откуда появилась машина, Катя не видела. В тот момент она не видела ничего, кроме взлетевшего вверх и со стуком упавшего тела.

Работать без Ольги было непривычно и тоскливо. Катя поправила на плече ремень тяжёлой сумки, шагнула с крыльца поликлиники.

– Екатерина Фёдоровна!

Катя повертела головой и не сразу узнала сегодняшнего пациента – Бориса Михайловича Корсакова. Борис Михайлович улыбался ей, стоя у серой машины с букетом белых роз. Розы были хороши, машина тоже. В марках автомобилей Катя не слишком разбиралась, но что иномарка дорогая, понять оказалось нетрудно.

Пациент был занятный, Катя таких за все годы работы в поликлинике не встречала ни разу – редкий в наше время человек со стопроцентным зрением.

– Зрение решил проверить, – объяснил ей в кабинете Борис Михайлович.

– Похвально, – справедливо заметила Катя, а про себя подумала, что жизнь у нас какая-то неправильная, если вполне естественное желание здорового мужика следить за своим здоровьем кажется не вполне нормальным, особенно если учесть, что очереди к ней в кабинет в районной поликлинике впечатляют.

И не лень ему было в очереди сидеть, подумала Катя, глядя на дорогущую иномарку. На бедного он не похож, вполне мог бы в платную клинику сходить.

– Это вам, Екатерина Фёдоровна, – шагнул к ней Корсаков.

Пациент не уступал ни розам, ни машине. Красавец, такому только в сериале сниматься, домохозяйки от экрана не оторвутся.

– Я назначала вам свидание? – зло спросила Катя. Зря она так, парень, кажется, обиделся.

Впрочем, какое ей дело до господина Корсакова? Ей бы со своими проблемами разобраться.

Она бы умерла от счастья, если бы Глеб встретил её после работы с букетом роз.

– Нет, – покачал головой красавец Борис Михайлович. – Я вот… на свой страх и риск.

– Зря, – кинула Катя.

– Ну… Возьмите, не выбрасывать же, – сокрушённо развёл он свободной от роз рукой.

– Борис Михайлович, букет я возьму, не выбрасывать же в самом деле, но… – Катя покосилась на белую пешеходную зебру, на которой уже не было Ольгиной крови. – Я не ищу любовных приключений, это понятно?

– Понятно, – усмехнулся Корсаков, протягивая ей букет. – Я учту. А довезти до дома вас можно?

– А вот довезти до дома можно, – решила Катя. Сумка действительно оттягивала руку.

Пусть везёт, если ему охота.

– Я живу совсем рядом, – сказала она.

– Жаль.

– Вы влюбились в меня с первого взгляда? – усмехнулась Катя, садясь в машину.

– Нет, – признался Корсаков, усаживаясь на водительское сиденье. – Но… заинтересовался.

– Честно, – похвалила она.

К счастью, разговорами Корсаков больше не надоедал, высадил её у подъезда, кивнул на прощанье и уехал.

Вечер выдался чудесный, тёплый, осень опомнилась, начала радовать запоздалым бабьим летом. Таким вечером хорошо бродить где-нибудь по Замоскворечью, раньше они с Глебом часто гуляли по Москве. Потом перестали.

– Катя! – На лавочке с крошечной чихуахуа Чапой сидела Лена из дома напротив. Она всегда гуляла с собачкой, сидя на лавочке. Чапа топтался у её ног, пытаясь забраться к хозяйке на колени.

Катя познакомилась с соседкой случайно. Года два назад Лена, неудачно паркуясь, легко толкнула машину Глеба, при этом испугавшись и расстроившись больше, чем сам хозяин, всегда философски легко относившийся к любым бытовым неурядицам. Потом Лена долго извинялась, встречаясь с Глебом и Катей, и всё пыталась их отблагодарить за то, что не стали вызывать гаишников. Глеб злился, а Катя незаметно с соседкой подружилась. Пожалуй, не будь Ольги, она считала бы Лену ближайшей подругой. Впрочем, Катя никогда не задумывалась над тем, кем ей приходится Ольга. То есть приходилась.