Мориарти - Энтони Горовиц Страница 2

Кстати говоря, полковник Моран, лучший снайпер Европы, агентству Пинкертона был хорошо известен. К концу карьеры его знали все правоохранительные службы планеты. Когда-то он прославился тем, что за одну неделю в Раджастане пристрелил одиннадцать тигров — этот результат вызвал зависть у других охотников и ненависть у членов Королевского географического общества. Холмс называл его вторым самым опасным человеком в Лондоне, тем более что побудительным мотивом для него были исключительно деньги. К примеру, он убил выстрелом в голову весьма почтенную вдову миссис Абигайл Стюарт, когда та играла в бридж в гостинице «Лодер», лишь по одной причине: оплатить свои карточные долги в клубе «Багатель кард». Любопытно, что когда Холмс читал телеграмму от лондонской полиции, Моран находился от него в какой-нибудь сотне ярдов, мирно попивая травяной чай на гостиничной террасе. Что ж, этим двоим вскоре предстояло встретиться.

Из Страсбурга Холмс перебирается в Женеву и неделю путешествует по заснеженным холмам и симпатичным деревушкам в долине Роны. Эту интерлюдию Ватсон характеризует словом «наслаждение» — с моей точки зрения, это слово вряд ли уместно в сложившихся обстоятельствах, и нам остаётся только восхищаться тем, как эти два близких друга получают удовольствие от общения даже в столь нелёгкий час. Холмс всё ещё опасается за собственную жизнь, к тому же опять едва не становится жертвой несчастного случая. Он идёт по тропинке вдоль озера Добензее, любуясь на безмятежную стальную гладь воды — и вдруг с горы над его головой срывается валун. Местный гид уверяет его, что подобное в здешних краях случается, и я склонен ему поверить. Я ознакомился с картами, проверил расстояния и пришёл к выводу: враг Холмса его заметно опередил и уже ждёт его прибытия. Так или иначе, Холмс убеждён, что на него совершено очередное нападение, и проводит остаток дня в состоянии крайнего возбуждения.

Наконец, он добирается до деревни Мейринген на реке Аар и вместе с Ватсоном останавливается в «Энглишер хоф», небольшой гостинице, хозяин которой — бывший официант гостиницы «Гросвенор» в Лондоне. Именно этот человек, Петер Штайлер, предлагает Холмсу посетить Рейхенбахский водопад, и некоторое время швейцарская полиция подозревает его в том, что он подкуплен Мориарти, — это сразу позволяет нам сделать вывод об уровне следственной работы швейцарской полиции. Скорее всего, они получили категорическое распоряжение: найти снежинку в альпийском леднике. Я остановился в этой гостинице и лично разговаривал со Штайлером. Сказать, что он ни в чём не виноват — мало. Это простолюдин, чьи интересы ограничены горшками и сковородками (по сути, хозяйкой гостиницы была его жена). Пока мир не постучал к нему в дверь, Штайлер и понятия не имел, кем был его знаменитый гость, и на известие о смерти Холмса отреагировал весьма своеобразно: а не назвать ли в его честь их фирменное фондю?

Разумеется, он посоветовал Холмсу сходить на Рейхенбахский водопад. Было бы странно, если бы такого совета не последовало. Этот водопад давно известен туристам и любителям романтических приключений. В летние месяцы вдоль поросшей мхом тропинки там и сям можно увидеть с полдюжины художников, пытающихся запечатлеть талые воды ледника Розенлау, которые обрушиваются в каньон с высоты четырёхсот метров. Но эти попытки не приносят успеха. В этом мрачном месте ты чувствуешь присутствие неких сверхъестественных сил, перед которыми робеют пастель и масляные краски художников, за исключением разве что самых великих. В Нью-Йорке я видел работы Чарлза Парсонса и Эмануэля Лойце — может, они и смогли бы с этими силами справиться. Казалось, ты присутствуешь при конце света… эдакий вечный апокалипсис — грохочет вода, паровой завесой поднимаются брызги, птицы в испуге улетают прочь, вязнут в тумане лучи солнца. Скалы, что берут в кольцо этот яростный шквал, искромсаны, обветрены и несут на себе печать столетий. Некоторая любовь Шерлока Холмса к мелодраме здесь проявила себя в полной мере. Где, как не здесь, сыграть финальную сцену, да ещё такую, которая, подобно самому водопаду, будет эхом вибрировать в грядущих веках.

Дальше начинаются странности.

Какое-то время Холмс и Ватсон стоят, глядя на удивительное явление природы, и уже собираются продолжить путь, но тут их удивляет своим появлением пухленький блондин лет четырнадцати от роду. Их удивление понятно. На парнишке — традиционный швейцарский костюм, плотно облегающие брюки убраны в гетры, доходящие почти до колен, белая рубашка, свободного покроя красный жилет. Обо всём этом написали многие (включая Ватсона), но даже при том, что я плохо разбираюсь в тонкостях жизни на европейском континенте, такой наряд мне кажется слегка нелепым. Всё-таки это Швейцария, а не водевиль в королевском театре. По-моему, парнишка перестарался.

Как бы то ни было, он утверждает, что пришёл из «Энглишер хоф». Там заболела женщина и по какой-то причине не хочет, чтобы её осматривал швейцарский доктор. Так говорит этот мальчик. Как бы вы поступили на месте Ватсона? Отказались бы верить в эту маловероятную историю и никуда не пошли или оставили своего друга — в самый неподходящий момент, да ещё и в месте, которое наводит ужас само по себе? О швейцарском подростке, кстати говоря, никто ничего больше не писал — хотя нам с вами вскоре предстоит с ним встретиться. Ватсон высказывает предположение, что мальчик работает на Мориарти, но больше нигде о нём не вспоминает. Сам же Ватсон снимается с места, чтобы быстро оказать помощь несуществующему пациенту, — поступок великодушный, но необдуманный до крайности.

Прежде чем Холмс объявится снова, пройдут три года — для нашего повествования важно помнить, что, в общем и целом, все эти годы считалось, что Холмс мёртв. И лишь много времени спустя он даст объяснение случившемуся (о чём рассказывает Ватсон в «Пустом доме»), и хотя по долгу службы мне довелось прочитать много объяснительных записок, они редко содержали в себе такое нагромождение невероятных совпадений. Однако, таково изложение Холмса, и, видимо, мы должны принять его на веру.

Итак, Холмс утверждает: едва Ватсон ушёл, на узкой тропке, огибающей водопад, появился профессор Джеймс Мориарти. Эта тропка резко обрывается, и версия о том, что Холмс пытался спастись бегством, не выдерживает критики… Тем более, что — отдадим Холмсу должное — такое вряд ли пришло бы ему в голову. Этот человек всегда смотрел опасности в лицо, будь-то ядовитая змея, жуткая отрава, способная лишить тебя рассудка или чудовищная псина, которую спустили с поводка на болотах. Говоря откровенно, многие поступки Холмса приводили меня в замешательство, но бегство в их число не входило никогда.

Мужчины обмениваются репликами. Холмс просит разрешения оставить записку для своего старого друга, и профессор Мориарти соглашается. Этот факт можно считать достоверным — предсмертная записка Холмса является одним из самых ценных экспонатов читального зала Британской библиотеки в Лондоне, где я видел её собственными глазами. Но после того как правила хорошего тона были соблюдены, мужчины кинулись друг на друга, и это была скорее не драка, а совместный акт самоубийства: каждый был полон решимости увлечь другого в бурлящую водную стихию. Возможно, так оно и было. Тем не менее, у Холмса в запасе оказалось секретное оружие. Он владеет приёмами баритсу. Я никогда не сталкивался с этой разновидностью боевых единоборств, но знаю, что это — изобретение британского инженера, оно объединяет в себе элементы бокса и джиу-джитсу. И вот Холмс это оружие применяет.