Убийственная любовь - Галина Павлова Страница 2

– Значит, мир? – боясь поверить своему счастью, неуверенно спросила Светик.

– Мир, – подтвердила я.

Светик порывисто обняла меня и вылетела из комнаты. По всей вероятности, торопилась сообщить своему новому мужу, что все уладилось. Я же, мрачно усмехнувшись, заняла свое рабочее место. Предстояло спокойно обдумать план мести господину Завадскому. В отличие от неподсудной Светки, ему своего позора я прощать не собиралась и под успокаивающее жужжанье своего компьютера углубилась в раздумья…

Планы мести быстро возникали в голове, неожиданные и экзотические, как галлюцинации у наркоманов, и так же быстро разрушались. Мне начинало надоедать бесплодно исходить злостью, и я постепенно сосредоточилась на содержимом своего монитора, автоматически вслушиваясь в тихую беседу за моей спиной.

– А она вполне нормально скрывает свои чувства, – слышался одобрительный шепот.

– Какие чувства? – хихикал ехидно Костик. – Она же биоробот. У нее не бывает чувств – только режимы. Сейчас, например, она в режиме «Stand by», а еще бывает режим «разрешения проблем», а еще – «режим уничтожения соперника»… Перечислять дальше?

– Если она не обращает на тебя внимания, это еще не значит, что она бесчувственная, – тихим голосом, но горячо заступилась за меня Светик, которая к этому времени успела возвратиться в комнату. – Просто ты никаких чувств у нее не вызываешь. Как, кстати, и у меня.

– А кто вызывает? Насколько я понял, даже твой «мистер Совершенство» особого впечатления на нее не производил. Иначе она бы сейчас не гипнотизировала экран своего монитора, как удав кролика, а разбила бы ему голову его телефонным аппаратом.

«Ну, Костик, «удава» я тебе еще припомню», – проскользнула у меня в голове ленивая мысль. Но я решила не выказывать своего внимания к разговору. Мне было интересно, что думают обо мне в офисе.

– А что, Костик, ты, действительно, неровно дышишь по ее поводу? – удивился насмешливо кто-то, чьего шепота я не узнала.

– А ты? Думаешь, я не знаю, почему ты тут каждый день перед Светкой в остроумии упражняешься? Учитывая Светкины умственные способности, это совершенно бессмысленно.

– Слушай, умник, достал! – возмутилась Светик. – Это я его вызываю. У меня все время комп ломается!

– Тебе не комп надо чинить, а голову, – вяло отбивался Костик.

Кто же говорит шепотом? Мое любопытство почти заставило меня обернуться, как вдруг мой компьютер торжественно провозгласил на всю комнату.

– Вам пришло сообщение.

За моей спиной замолкли. Вздрогнув от неожиданности, я открыла почту… и не поверила своим глазам.

«Моя дорогая девочка!

Рад, что ты вернулась. Я страшно скучал. Даже стащил твою чашку и все эти долгие две недели пил из нее. И каждый раз, прикасаясь к ней губами, думал о тебе, чувствовал вкус твоих губ. Вот и сейчас, я пью крепкий горячий кофе и ощущаю пьянящую горечь твоего поцелуя. Пожалуйста, приходи в мой офис скорее, как только сможешь. Нам нужно поговорить. Не верь ничему, что тебе скажут. Я сам объясню это маленькое недоразумение. Поверь, все не так безнадежно, как тебе может показаться.

Я тебя люблю, люблю, люблю. Люблю впервые в жизни и навсегда.

Целую. Твой Макс».

Может, шутка и была остроумной. Только оценить ее я была не в состоянии – часть моего мозга, отвечающая за восприятие юмора, была уже полностью задействована. Меня мучило острое желание последовать совету Костика и разбить о голову бывшего жениха телефон. И только подозрение, что Макс именно этого и добивается, удерживало меня от мгновенной реакции. Он, бедняжка, выйдет из офиса с разбитой головой и моментально из жестокого предателя превратится в глазах местной публики в жертву ревнивой психопатки, то есть меня.

– Фетишист, однако! – услышала я над ухом восклицание и быстро повернула голову. Так вот, чей шепот я слышала. Мой удивленный взгляд уперся в смеющиеся серые глаза нашего сисадмина Дениса Антонова или сокращенно Дена. Нависая надо мной всем своим немаленьким ростом, он с интересом читал послание.

– Круто. Ты ответишь?

– Ты уверен, что тебя это касается? – Всю свою силу воли я вложила в холодную презрительную улыбку. Ден был насмешливо дружелюбен и обладал хорошо развитым чувством юмора. В нагрузку к этим несомненным для меня достоинствам прилагалась долговязая худая фигура и светлая голова. Мне нравились его веселые серые глаза и красивые кисти рук с длинными сильными пальцами. Однако при всей моей симпатии к Дену личная переписка оставалась моей личной перепиской.

Он внимательно всмотрелся в мое лицо и одобрительно кивнул.

– Намек понят. Классно держишься.

– Я же тебе говорил – она биоробот, – ехидно добавил со своего места Костик.

– Прости его, он молодой, глупый, – улыбнулся мне мой собеседник и обратился к Светке – Ну, юный терминатор, покажи, что ты успела сделать со своим несчастным компом на этот раз.

Я исподволь посмотрела на Дена и почему-то подумала, что немного завидую его бесспорному неравнодушию по отношению к Светику. На ее месте никогда бы не променяла Дена на Макса. Правда, усмехнулась я себе, проблема выбора никогда передо мной не стояла. Поэтому мне ничего не оставалось, как уничтожить злополучное письмо и постараться сваять хотя бы отчет по командировке.

* * *

Как я ни откладывала визит к Максу, но надвигалось время обеда, и оставить свою родную чашку во вражеских руках казалось трусостью. Эта скромная вещь была для меня такой же личной, как и моя переписка. Поэтому без пятнадцати двенадцать, сделав глубокий вдох, я двинулась по направлению к офису своего обидчика.

Соньки, его секретаря, на месте не было. Я, мысленно поблагодарив за это всевышнего, резко распахнула двери кабинета и ворвалась внутрь. Макс сидел за своим столом, подперев голову рукой и мечтательно закрыв глаза. Вторая его рука крепко сжимала мою чашку. Напротив него на столе, как всегда, стоял бюст какого-то римского мыслителя в натуральную величину и насмешливо улыбался гипсовым лицом своему владельцу. По всей вероятности, перед тем, как заснуть, Макс по привычке разговаривал с единственным собеседником, с которым бывал абсолютно откровенным.

– Отдай чашку, – громко потребовала я, умышленно опустив цивилизованное приветствие.

Макс не пошевелился. Даже глаза не открыл. Ни один мускул не дрогнул на его красивом, высокомерном лице.

– Ты слышишь? – добавила я своему голосу металлического звучания. – Если ты думаешь, что я с тобой собираюсь что-нибудь обсуждать, то ошибаешься. Я пришла за чашкой. Только.

Никакой реакции. Он явно намеревался вывести меня из равновесия. Однако я не собиралась срываться. Зажав волю в кулак, протянула руку и попыталась освободить чашку из его руки. Чашка, будто прилипла к его ладони, а прохладные пальцы не разжимались. Зато от легкого толчка мой неверный жених вдруг сложился тряпичной куклой и с громко стукнулся головой о край стола. Из рассеченного лба скатилась густая черная капля крови. Он был мертв?!! Как я сразу не заметила?!! Об этом кричала его неестественная голубоватая бледность и мертвая хватка руки, и многие другие мелочи, которые обычно помогают нам отличить живое от неживого… Крик застрял у меня в горле вместе с дыханием. Тысячи мелких бессмысленных деталей подробно отпечатывались в мозгу: шум холодного ноябрьского дождя, барабанящего в окно; побелевшие косточки пальцев на моей чашке; застегнутая доверху безупречно белая рубашка Макса; черная капля крови на столе… Казалось, мне суждено умереть от удушья, неподвижно стоя перед трупом своего бывшего жениха, и я почти смирилась с неизбежным. Не знаю, сколько времени мое замершее тело изображало статую, но внезапный резкий хлопок распахнутой порывом ветра форточки вывел меня из ступора. Я вылетела из кабинета и помчалась по коридору с максимальной скоростью, на которую были способны непослушные ноги. Мыслей в голове не было, существовало только всепоглощающее желание добраться до своего рабочего места и закопаться в бумаги, чтобы хотя бы приблизительно успокоиться. Однако значительно удалиться от страшного места мне не удалось. Рядом с выходом на лестничную клетку я неожиданно наткнулась на чье-то тело. К счастью, тело было живым и находилось в вертикальном положении.