Каторжанин - Владимир Колычев Страница 2

– Три «косаря», – с легким кавказским акцентом сказал Шалут, осмотрев «Волгу».

Матвей кивнул. Ничего другого он и не ожидал.

Машина стояла на территории гаражного кооператива, в тупике, отгороженном от общей части забором и воротами. Восемь гаражей здесь – для угнанных машин. В этом закутке и номера перебьют, и новые документы оформят, надо будет, и перекрасят. У Шалута все на мази – от угона до сбыта.

– Пойдем.

Шалут кивком головы показал на крайний, у самой стены гараж. Там у него штаб-квартира и тайник, в котором хранились деньги, но обычно с Матвеем он расплачивался на месте.

В гараже Матвей увидел двух таких же «лаврушников», как и Шалут. Один – молодой, в черной шелковой рубашке, с распахнутым воротом, с растительностью на груди, в которой терялась толстая золотая цепь с крестом. Черные как смоль волосы, резкие хищные черты лица, орлиный нос. Второй – постарше, грузный, тяжеловесный, черты лица, как у типичного кавказца, а волосы рыжие, и кожа веснушчатая. Молодой держался настороженно и, увидев Матвея, впился в него хищным пытливым взглядом. Рыжий, казалось, думал о чем-то хорошем. Взгляд мечтательный, мышцы лица расслабленные, скорее всего, под кайфом он. На Матвея рыжий даже не взглянул.

Шалут сунул руку в железный ящик для инструмента, достал оттуда пачку денег, отсчитал двадцать сторублевых купюр и с важным видом протянул Матвею, явно рисуясь перед своими гостями. Со стороны действительно могло показаться, что две тысячи рублей для него сущий пустяк… Но почему только две?

– А не мало? – спросил Матвей.

– Э‑эй, а ты разве не вор? – удивленно произнес Шалут и неприязненно поморщился.

– Ну-у…

В какой-то степени Матвей действительно был вором. А как еще назвать человека, который угнал на продажу шесть машин? Но к воровскому ходу, как таковому, он себя не причислял. Много лихих дел на его счету, но воровской романтикой он не проникся. Зачем ему это?..

– Я тебя уже давно знаю, Матвей, ты правильный пацан. Наш пацан, воровской. Или ты держишь себя за фраера?

– Ну, я как-то не думал.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать один…

– Я в твои годы за зоной уже «смотрел», – снисходительно усмехнулся Шалут. – Короче, если ты наш, воровской, с тебя «штука» «на общак»!

Матвей даже вытянулся в лице от возмущения. Он ничего не имел против «общака» и всяких там движений вокруг него, но не готов был пожертвовать целую «штуку» на воровское благо.

– Я не понял, пацан, ты что, на неприятности напрашиваешься? – резко и зло бросил молодой грузин и коснулся пальцами верхней пуговицы на рубашке, будто собирался рвануть ее на себе.

– Да нет, не напрашиваюсь, – пожал плечами Матвей. – Просто неожиданно как-то.

– Неожиданно «мусора» наваливаются, – без малейшего акцента, неторопливо, проговорил рыжий. – Примут, закроют в беспредельную хату, а там «лохмачи». Если же мы прогон по тебе сделаем, ни одна падла даже глянуть на тебя не посмеет. Ты понимаешь, о чем я?

– А принять тебя могут, – добавил Шалут. – Ты в нашей работе по уши…

– А сдашь кого-нибудь, я тебе своими руками штифты выну! – возбужденно вскочил с места молодой и даже пальцы растопырил – словно собирался воткнуть их Матвею в глаза.

– Ша, Фидель! – одернул его Шалут. – Матвей не сдаст! Я его насквозь вижу.

Фидель сдал назад, сел на свое место. А Шалут достал из кармана новенькую, запечатанную колоду карт и, глядя на Матвея, с загадочной улыбкой проговорил:

– Погорячились мы по ходу, нужно остыть.

– Ну, можно.

Матвей напрягся. Карты действовали на него как зажженная лампочка на собаку Павлова. Он обожал одуряющие моменты, которые приносит сорванный банк, да и легкие деньги любил не меньше.

Шалут глянул на Фиделя, тот скривился и нехотя сказал:

– Ну, если только по «чирику».

– Может, по сотке?

– Много.

Фидель как чувствовал, что удача не улыбнется ему. Он слил в «двадцать одно» сотню рублей и отвалил в сторону. Не везло и Шалуту. Зато фартило Матвею, он выиграл две сотни, замахнулся на третью, но Фидель вышел из игры, и удача переметнулась на сторону Шалута. Матвей потерял все, что взял в плюс, ушел в минус, но фортуна снова улыбнулась ему. Он знал, что это продлится недолго, поэтому предложил повысить ставку до ста рублей. И выиграл «штуку», ту самую, которую зажал Шалут. Удача улыбалась ему в лицо, азарт толкал в спину, и его понесло. Он повысил ставку до тысячи, поднял свою плюс до шести «косарей», а потом вдруг остался ни с чем. Фортуна отвернулась от него, но Матвей уже не мог остановиться.

– Все, хватит! – Шалут смотрел на него как на сумасшедшего – с усмешкой и презрением.

А Матвей был словно невменяемый. Он проиграл восемьдесят штук, но у него был шанс отыграться. Он точно знал, что шанс есть. Еще немного, и он появится, тогда Шалут сам уйдет глубоко в минус.

Но Шалут отказался играть в долг, и он имел полное право на это.

Восемьдесят штук! Матвей схватился за голову, когда до него дошло, сколько он проиграл. Отец у него – доктор наук, профессор, академик, и очень хорошо зарабатывал, но восемьдесят тысяч ему не поднять и за пятилетку.

– Как возвращать будешь? – пристально глядя на него, спросил Шалут.

Карточный долг – дело святое, и Матвей прекрасно это понимал, тем более долг законному вору. С него теперь не слезут, пока он не рассчитается.

– Я отработаю.

Шалут кивнул и закатил глаза, подсчитывая, сколько и каких машин должен подогнать ему Матвей, чтобы закрыть свой долг. А он закроет. Подгонит пару десятков тачек и закроет. Главное, чтобы его не повязали менты до того, как он рассчитается с Шалутом.

Машина почти новая, но никак не заводилась. Матвей уже собирался уходить, когда двигатель наконец «схватился» и заработал. Но в это же время из дома выскочил мужик с топором в руке.

А ворота во двор железные, с удара их не откроешь. Но и в этот раз Матвей работал в паре с Ритой. Она не отвлекала жертву, не лезла к нему в постель, не усыпляла, а тупо стояла у ворот. «Девятка» завелась, и она тоже пришла в движение – открыла створку ворот.

А вторую створку открыть не успела: не было у нее для этого времени. Впрочем, хватало и одной половины, чтобы выехать.

Матвей остановился у самых ворот, Рита открыла дверцу, запрыгнула в салон.

– Убью, суки! – орал потерпевший.

Одной рукой он схватился за ручку задней двери, которую не успела закрыть за собой Рита, замахнулся топором, но промазал, и боек быстро опустился на заднее стекло. Мужику пришлось отвалить в сторону, а машина вырвалась в лабиринт узких улочек и вскоре покинула дачный поселок.