Нигерийский синдром - Хельга Графф Страница 2

То утро началось как обычно. На мой, ставший уже обыкновением, немой вопрос: «Какие у нас сегодня неприятности?» я услышала радостный голос мужа: «Иди скорей сюда, это интересно!» Его более чем бодрый и оптимистичный тон меня заинтриговал: «Наверное, что-то получил по электронке, а вдруг интересное предложение?» Надежда вновь подняла голову, и я побежала на зов. Лев, так зовут моего мужа, сидел за компьютером и показывал пальцем на дисплей.

– Читай! – коротко сказал он.

Я прочитала. Письмо пришло от некой дамы по имени Агнес из далекой Ганы (Африка). Как только перед моими глазами всплыли первые строчки: «Мы семья из Ганы…», сразу же вспомнилась Россия, с ее бесконечными рядами вымогателей: «Мы-сами-не-местные…», оптимизм мигом испарился, а надежда тотчас впала в кому.

– Лева, – сказала я доверчивому супругу, – выброси его на хрен! Ты что не видишь, что оно из Африки? Не слышал про нигерийские письма? Да это же просто фуфло, даже не отвечай!

Подобных писем приходило множество, в основном с одним и тем же трагическим содержанием: «Ваш родственник, такой-то, носящий вашу фамилию, скончался, погиб в катастрофе, умер в результате военных действий, сгорел на пожаре…» – и так далее, вариантов было великое множество: «…и оставил вам в наследство 4, 8, 10, 15, 20 миллионов долларов», – писал очередной «адвокат»-мошенник.

Мы были в курсе того, сколько обманутых людей по этому принципу, надеявшихся поправить свои финансовые дела и свято верящих в законность этих сказочных историй, представленных якобы серьезными «адвокатами» (можно подумать, что адвокаты не врут), было в России, Германии, да и в любой другой стране мира. Люди отдавали мошенникам последнее, и из-за этих подонков разыгрывались семейные драмы и трагедии.

Недавно смотрела жуткую передачу «Вне закона», где речь шла об одной питерской семье. Супруг получил письмо от очередного нигерийского подонка и поверил в мечту. Тому под предлогом оформления крупного наследства удалось выманить у бедолаги огромные суммы в тысячах долларов. Простак, вконец разорив семью, еще и вогнал ее в колоссальные долги. Жена не выдержала и в пылу очередного скандала ударом ножа поставила точку в этой страшной истории! Получила восемь лет тюрьмы, оставив своего малолетнего ребенка на попечение бабушки, с которой теперь требуют погашения многочисленных долгов! Эта история запомнилась мне навсегда, и для себя я даже решила, что если мы сможем раскрутиться, то обязательно поможем этой семье, поэтому решительно сказала мужу: «НЕТ!» Там, где Африка, там мошенничество и обман!

Но, как говорится, человек предполагает, а бог располагает. Так началась удивительная история, которую нам предстояло пережить. Мы еще не знали, что судьба дает нам шанс и этим шансом воспользоваться мы сумеем.

Предложение, пришедшее из Африки, оказалось для нас интересным, я бы даже сказала, заманчивым. За помощь в переезде в Германию семьи из семи человек нам предлагали инвестиции в размере девяти миллионов долларов, и потому взять на себя ответственность перед немецким государством за семерых было для нас сущей ерундой, по сравнению с перспективами, замаячившими на горизонте. Все выглядело реально и правдоподобно, в отличие от всех многочисленных фуфловых нигерийских писем и историй. Стоило призадуматься…

Незнакомая Агнес взывала о помощи. Она умоляла нас принять участие в их судьбе. Сами – выходцы из Кот-д‘Ивуара (Берег Слоновой Кости, Африка), во время переворота и нападения мятежников на их дом лишились главы семьи, который, к слову, был серьезным госчиновником.

В свое время папаша позаботился о будущем своих домочадцев, поместив свои сбережения, а именно десять миллионов долларов, в один из фондов Ганы, оформив наследство на своего единственного среди пяти дочерей сына Даниэля. Юноша тоже пострадал во время нападения, но ему повезло гораздо больше отца: он остался в живых и отделался лишь отрубленным пальцем на руке. Оставив все, семья, в чем была, бежала в Гану, где имела сейчас статус беженцев. Теперь же, с нашей непосредственной помощью, они, прихватив наследство, собирались перебраться в цивилизованную Германию и жить там припеваючи на свои кровные. А эмиграция, имеющая многообещающую и крутую приставку «бизнес», предполагала вложение средств в какое-либо перспективное дело, которое приносило бы им пожизненный доход. Вот таким классным бизнесом и являлось наше будущее производство, способное обеспечить как им, так и нам в том числе, безоблачное будущее.

Письмо было подкреплено фотографиями: полная, интересная женщина и не менее интересный мужчина с тростью в окружении пяти девушек различного возраста, как потом выяснилось, от пятнадцати до двадцати семи лет, в интерьере роскошной обстановки, ведь красиво жить не запретишь! Юноша в национальной африканской одежде, с лаконичной надписью: «Это мой сын Даниэль» и прелестная девушка: «Моя дочь Лала». В общем, всё было, как надо, и не доверять им оснований не было.

– И что ты думаешь? – спросила я у мужа, уже заранее зная ответ.

– А что тут думать, – решительно заявил он, – будем отвечать, чем черт ни шутит, а вдруг это правда?! А вдруг это шанс?! Все может быть.

– Ну что же, – согласилась я, – надо так надо, ведь деньги же не просят, так почему бы не ответить.

Надо сказать, мы знали совершенно точно, если любая операция начинается с требования денег, то, как правило, завершается она обманом, а посему решили им ответить, не увидев для себя никаких негативных нюансов. Рассказали подробно о себе, о нашем бизнесе, также выслали пару фотографий, так сказать, для заочного знакомства.

Переписка начала принимать регулярный характер. Затем начались звонки по телефону. Сначала звонила Агнес, но поскольку я свободно владею немецким и французским и очень слабо языком Байрона, а Лева только русским и то с переводчиком и китайским в мечтах, ответить ей мы, естественно, не могли, переадресовав звонки нашему партнеру Владимиру, который английский знал прилично и мог спокойно, в отличие от нас, с ней беседовать.

В свое время, когда мы жили еще в социалистическом обществе, большинство из нас виртуозно владело лишь одним языком – матерным. Все остальные иностранные языки остаются для наших сограждан слишком «больной» темой и неразрешимой проблемой для ленивых отечественных мозгов! Наше общество в те времена было отгорожено от остального мира советско-социалистической идеологией, и многие не сомневались в том, что нет никакой необходимости изучать иностранные языки. Применить их в жизни было практически невозможно, потому что общение с заграницей входило лишь в планы так называемой элиты, в основном блатных соотечественников, которые имели «мохнатую лапу», чтобы жить и работать за кордоном. Ну, а где все остальные, «недостойные», могли бы демонстрировать свои блестящие знания иностранных языков? Да нигде! Не в бесчисленных же очередях за дефицитом, где обычно фигурировала лишь ненормативная лексика. И стоило ли в таком случае тратить свое время на их изучение? Конечно же, нет! Поэтому мы и не учили языки, хотя и знали, что это всегда «хлеб с маслом», а иногда и с икрой.

Сегодня нас, русских, бывших советских людей, можно узнать за рубежом именно по отсутствию знаний так необходимых иностранных языков. В этом плане современная молодежь ушла от нас, сорока-пятидесятилетних, далеко вперед, и каждый вполне прилично может изъясняться хотя бы на английском. В России иностранные языки всегда преподавали очень слабо, а вернее, странно, потому что на языке, изученном в учебных заведениях нашей страны, за границей, как правило, местные жители не разговаривают. Как-то на каникулах моя дочь посетила Россию и побывала в родной школе, где училась с первого класса. Получилось так, что ее попросили заменить заболевшую учительницу немецкого. Прекрасно владея этим языком и прожив к тому времени в Германии десять лет, она блестяще справилась с задачей, отметив про себя, что преподавание языка ее бывшей учительницей крайне примитивное. Но педагог, которая увидела, как говорит и пишет по-немецки дочь, очень обиделась на нее, не знаю почему, но думаю, от зависти.