Лекарство доктора Сажина - Федора Кайгородова Страница 2

Сажин был старше Катюши на 15 лет. Когда они встретились, его приворожила ее детская легкость. В ее ясных глазах отражался свет ее чуткой души. Через несколько лет Сажин понял, что любит свою жену до страсти, до обожания. Но только ту, прежнюю Катеньку, какой она не может быть уже никогда. Он не был готов к тем возрастным переменам, которые происходили с ней. Яркая живинка в ее глазах превратилась в усталость, походка отяжелела, несмотря на хрупкость, она ходила по кухне, шаркая, как столетняя мадам. Навалились болезни — она угасала.

— Никогда моя Катрин не будет прежней, никогда, — повторял он магическое слово, раскачиваясь в кабинетном кресле. В какие-то минуты душевного разлада в его воспаленном мозгу родилась идея создания эликсира молодости.

— Сашок! Я все поняла! — деловито сказала Катенька. — Ты создал свой препарат…

— Ах, не называй его препаратом…

— Извини, извини, я неправильно выразилась, — тут же поправилась она. — Научное открытие, которое перевернет весь мир!

— Как видишь, Катюша! Как видишь! Я виноват перед тобой — результат мог оказаться неожиданным…

— Ах, я тебя прощаю, прощаю, негодный мальчишка, — она подбежала на цыпочках и чмокнула его в лоб.

Сажин удивленно посмотрел на свою жену. Раньше она была более застенчива.

— Ах, я не просто отлично выгляжу, — говорила она, кружась по кабинету, — я мир по-другому чувствую. Как будто счастье скатилось на меня откуда-то с горы…

— Оно и скатилось… — заметил Сажин, — на тебя…

— На нас, Сашок, на нас! Ты ведь тоже таким станешь, да?

— Да-а… попозже…

— Я так счастлива, так счастлива! А ты?

— Я? Я — тоже! — без энтузиазма ответил Сажин.

Ему почему-то было обидно. Все так хорошо получилось. Исполнилась мечта всей его жизни. Даже две мечты! Почему же он ничего не чувствует, кроме пустоты?

— Ты знаешь, Катюша? Мне надо просто поспать. Ты не можешь ли сделать мне салат из редиски? Уже, ведь, кажется, утро?

— Ах, эта вечная редиска! — надула губки Катенька. — Мир стал другим! А ты все о редиске.

— Что, что ты сказала?

— Да так, ничего, я пойду погуляю, все обдумаю. Надо же и знакомым как-то объяснить.

— Потом, потом, — непослушными губами произнес доктор Сажин. — Пока никаких знакомых, делай вид, что ты никого не знаешь.

— Что-что? Мне нельзя похвастаться переменами и твоим научным открытием?

— Потом… может быть… Ты поняла, Катюш? Можешь гулять, сколько вздумается. Купи себе новые наряды. Но об открытии — ни слова! Поняла?

— Да поняла-поняла. Что я, тупая что ли?

Она упорхнула за дверь.

Мысли путались в его голове. Как он устал! Как он смертельно устал за последние дни!

И доктор побрел к дивану в кабинете. На своей кровати он спать не мог.

Снились доктору Сажину кошмары. Костлявая чья-то рука шарила в его голове, как в мешке с сюрпризами, вытаскивая одну за другой… бигуди.

Он вынырнул из страшного сна с колотящимся сердцем. В комнате было тихо. Желтый шмель бился об оконное стекло. Сквозь серые портьеры едва проникал яркий солнечный день. Доктор подошел к окну и настежь распахнул его. В окно ворвался детский гомон из детского санатория, где работала педиатром его жена Екатерина Сажина.

— Что за сон мне приснился? — потер лоб Сажин, силясь вспомнить, что же было до того, как из головы его вытаскивали бигуди.

Но так ничего и не вспомнил. Лишь ощущение какой-то безысходности давило на мозг. Доктор Сажин живо интересовался снами, он даже записывал их, анализируя и пытаясь отыскать смысл того, что подсказывало ему подсознание. Странная вещь — сон. Иной раз просто ужас снится, а не страшно. А иной раз — так, пустяки, а просыпаешься в холодном поту и ничего вспомнить не можешь.

Вскоре вернулась и Катенька, принеся с собой свежесть летнего утра. Сама она была словно умытая росой ромашка, с любопытством выглядывающая из-под листьев.

— Ты знаешь, Сашок, видела соседку. Она так равнодушно на меня посмотрела, а я чуть было не поздоровалась, хорошо, вовремя опомнилась, — говорила Катюша, выкладывая продукты в холодильник. — Что будем делать?

— С чем?

— С санаторием?

— Позвони и попроси отпуск без содержания, — рассеянно ответил Сажин.

— Придется! А знакомые, сослуживцы, соседи?

— Скажем, что приехала племянница.

— А куда делась жена?

— Так и скажем: жене плохо в городе, жарко и душно, она срочно уехала в горы отдыхать, а тут неожиданно прибыла племянница, — сказал Сажин и хлопнул жену-племянницу по упругой попке.

Ему так понравилась эта идея и роль племянницы, что он расхохотался.

— Ах, ты, шалунишка! — Катенька шутливо погрозила ему пальчиком, — тебе уже не терпится затащить свою племянницу в постель?

— Почему бы и нет? — страстно прошептал Сажин, увлекая Катю за собой.

— Только не сейчас, Саша! Ах, эти вечные домогательства, — сказала жена с досадой, поправляя прическу.

— Как? — оторопел Сажин. — Тебя еще кто-то домогается? У нас же секса не было несколько лет!

— Да нет, я не то хотела сказать! — возразила Катенька. — Просто заниматься сексом посреди белого дня как-то глупо и смешно.

— Ну вечером будет? — попытался шутить Сажин. — Будет, да?

Она неуверенно кивнула головой.

— Давай тогда пить чай?

— Да-да, по-восточному! — оживилась Катя. — Со сливками, я купила.

— Лучше бы мы сексом по-восточному занялись, — пробурчал Сажин, садясь за стол. — Ты пока накрывай. А я позвоню на работу, скажу, что не очень здоров.

И доктор пошел в кабинет, тяжело шаркая домашними тапочками. К столу он вышел переодевшись во фланелевый домашний костюм. Катенька неодобрительно посмотрела на вытянутые коленки и отвернулась к окну.

Весь день Катюша читала ленивую книгу, это она так говорила — ленивую книгу, которую невнимательно читаешь. Иногда садилась сбоку у окна, чтобы ее не слишком было видно с улицы и слушала детские голоса, доносившиеся из санатория.

— Больные дети — это дети, которым не хватает любви, — говорила порой Екатерина Сажина.

Ее теория расходилась как с официальной точкой зрения, так и с мнением родителей. Но доктору Сажину трудно было сбить ее со своей позиции.

— Ну и как мы любим? — грустно говорила коллегам Катюша. — Некогда же нам любить, нам воспитывать надо, лечить, учить. А ребенок похож на цветок — без любви чахнет и засыхает.

— У тебя столько оригинальных мыслей, — сказал как-то Сажин. — Ты бы написала статью, что ли?