Не забывать никогда - Мишель Бюсси Страница 2

Опасность.

Напоминание о камнепаде, наводнении, сдохшем звере.

Затем новая мысль. Это всего лишь шарф, зацепившийся за колючую проволоку, шарф, потерянный кем-то из отдыхающих и занесенный сюда морским ветром.

Он задумался, стоит ли прерывать привычный размеренный шаг и выгибать шею, чтобы рассмотреть ставший игрушкой ветра кусок ткани? Если бы он тогда продолжил свой путь, все пошло бы по-другому, все повернулось бы иначе.

Но Джамал замедлил ход, а потом и вовсе остановился.

Шарф, похоже, совсем новый. Ярко-красный, огненный. Джамал пощупал его, вчитался в этикетку.

Кашемир. Фирма «Берберри»… Да, за этот клочок ткани отдали небольшое состояние! Аккуратно отцепив шарф от проволоки, Джамал подумал, что надо бы немедленно отнести его в «Сирену». Андре Жозвиак знает в Ипоре всех и сможет узнать, кто потерял шарф. А если хозяин не найдется, Джамал оставит его себе. Продолжив бег, он одновременно поглаживал мягкую ткань. Когда он вернется в Ла-Курнев, в свой квартал-4000, то вряд ли станет носить его со спортивным костюмом. Кашемировый шарф за пятьсот евро — да за такой убиться можно! Наверняка в квартале найдется хорошенькая девушка, готовая обмотать им свою нежную шейку.

Справа, возле бункера десяток овец повернули к нему свои морды. Они ждали, пока оттает трава, и взгляд у них был такой же тупой, как и у тех придурков у него на работе, что в полдень выстраиваются перед микроволновкой.

Миновав бункер, Джамал увидел девушку.

Он живо прикинул расстояние между ней и обрывистым берегом. Меньше метра! Девушка стояла на краю вертикального обрыва высотой более ста метров! У него невольно закружилась голова. Зачем она взобралась на покатый склон по скользкой, покрытой инеем траве и теперь стояла над обрывом, подвергая себя большему риску, чем если бы она стояла на подоконнике тридцатого этажа самого высокого небоскреба.

— Мадемуазель, с вами все в порядке?

Слова Джамала потонули в холоде. Ответа не последовало.

Джамал находился метрах в ста пятидесяти от девушки.

Несмотря на ледяной воздух, на ней было всего лишь легкое красное платье, разорванное пополам; одна половинка облепляла пупок и бедра, другая болталась на шее, прикрывая ложбинку на груди и половинку бюстгальтера цвета фуксии.

Девушка дрожала.

Красивая. Однако Джамал быстро почувствовал, что девушка не вызывает у него никаких эротических эмоций. Невероятная, волнующая, встревоженная, она совершенно не возбуждала его сексуально. Когда впоследствии он вспоминал эту картину, чтобы объяснить ее, лучшим сравнением, пришедшим ему в голову, было сравнение с оскверненным произведением искусства. Настоящее святотатство, непростительное презрение к красоте.

— С вами все в порядке, мадемуазель? — повторил он.

Она повернулась к нему. Он шагнул ей навстречу.

Высокая трава доходила ему до середины икр, и он подумал, что, возможно, девушка не заметит протез, закрепленный на левой ноге. Она стояла напротив него. В десяти метрах. Спиной к пропасти. Очень близко.

Она недавно плакала, но, похоже, слезы уже иссякли. Растекшийся вокруг глаз макияж успел высохнуть. Джамал никак не мог выстроить обрывки противоречивых мыслей, метавшихся у него в голове.

Опасность.

Поторопиться.

Но главное, волнение. Волнение, охватившее его с головы до пят. Он никогда не видел таких красивых женщин. В его памяти навсегда запечатлелся совершенный овал повернутого к нему лица, в обрамлении двух каскадов черных волос, угольно-черные глаза на белоснежной коже, тонкий и резкий рисунок рта и бровей, словно три воинственные полосы, начертанные пальцем, обмакнутым в кровь и сажу. Впоследствии он пытался понять, что побудило его протянуть ей руку — изумление, необычность ситуации или отчаяние неизвестной девушки, но ответа так и не нашел.

— Мадемуазель…

Джамал протянул руку.

— Не приближайтесь! — вскрикнула девушка.

Это скорее просьба, нежели приказ. Искорки в ее угольно-черных глазах потухли.

— Хорошо, — тихо проговорил Джамал, — согласен. Только не шевелитесь, нам некуда спешить.

Взгляд Джамала скользнул по ее нескромному платью. Он подумал, что девушка, видимо, вышла из казино, расположенного сотней метров ниже. Вечерами в тамошнем театрально-концертном зале Си-Вью устраивали дискотеки.

Отправилась в ночное заведение повеселиться, а все обернулось не так, как хотелось? Высокая, стройная, сексуальная, она не могла не притягивать к себе вожделеющие взоры. Ночные заведения всегда полны парней, которые приходят только для того, чтобы снять на ночь цыпочку.

— Сейчас я медленно подойду к вам и дам вам руку, — произнес он как можно спокойнее.

Первый раз девушка опустила глаза, и взгляд ее на минуту задержался на карбоновом протезе. Не сумев скрыть удивления, она, однако, быстро справилась с собой.

— Если вы сделаете еще хоть шаг, я прыгну…

— О’кей, о’кей, я стою…

Джамал замер на месте, даже дыхание затаил. Только взгляд его метался между девушкой, возникшей ниоткуда в десяти шагах от него, и рыжим солнцем, встававшим над горизонтом. «Налакавшиеся чуваки услаждали свой взор, отслеживая каждое покачивание бедер вот такой королевы танцпола», — вновь подумал Джамал. Среди них вполне мог оказаться какой-нибудь урод, а может, и не один, настолько порочный, чтобы последовать за девушкой к выходу. А потом зажать где-нибудь в углу и изнасиловать.

— Вам… вас обидели?

Угольки разразились льдинками слез.

— Вы не поймете. Идите своей дорогой. Уходите! Живо уходите.

Какая-то мысль…

Джамал обхватил себя за шею. Медленно. Но девушке его движение, видимо, показалось слишком резким. Внезапно она сделала шаг назад, и нога ее повисла над пустотой.

Джамал замер. Девушка походила на испуганного воробья. Его надо осторожно взять в лодочку ладоней. Птенец, выпавший из гнезда, не умеющий летать.

— Я стою, мадемуазель, стою. Только брошу вам свой шарф. Я буду держать один конец. А вы ловите другой. И подумайте, стоит вам его выпустить или нет.

Удивленная, она замерла. Воспользовавшись ее нерешительностью, Джамал бросил ей конец красного кашемирового шарфа. От юной самоубийцы его отделяло всего два метра.

Конец шарфа упал к ее ногам.

Она осторожно наклонилась, стыдливым жестом, показавшимся в ее положении смехотворным, прикрыла обрывком платья обнажившуюся грудь, а затем схватила конец шарфа, брошенного Джамалом.

— Спокойно, — проговорил Джамал. — Я сейчас подтяну шарф и начну наматывать его на руку. И подтяну к себе вас, всего на пару метров, чтобы вы не стояли на краю пропасти.

Девушка крепко сжала конец шарфа.