Актеры затонувшего театра - Екатерина Островская Страница 2

— Берегите его и постарайтесь не разбить, — попросила девушка перед тем, как Вера подошла к двери. — Он очень хрупкий.

И тогда Вера поняла, что ее обманули. Как она не догадалась сразу? Какой-то араб с горы Килиманджаро, из центра Африки, из страны, которая когда-то называлась Занзибар, привез этот минерал в Стокгольм! Не в Голландию, или в Швейцарию, где такой камень продал бы в несколько раз дороже, а в Стокгольм, где он не нужен никому, кроме странной девочки из индийской лавки.

Занзибар! Страна, в честь которой по всему миру называют теперь питейные заведения с дискотекой. Надо было подумать, а не соглашаться сразу.

Вера обернулась и увидела, что узкая дверь за прилавком отворилась и оттуда вышел старый смуглый индус с длинной седой бородой и в белой чалме.

«Белую чалму носят мужчины сикхи, — вспомнила Вера. — Носят, когда у них траур».

Затевать скандал и возвращать покупку она не стала. Открыла дверь.

— Будь счастлива, — произнес ей вслед тихий мужской голос.

Вера вышла из магазинчика, повернула налево, сделала с десяток шагов, вспомнила, что как раз оттуда пришла, — впереди стояла кирха Святого Николая. Развернулась. В лицо сразу ударил сильный порыв ветра. Пришлось опять подставлять спину и двигаться обратно к кирхе. Там был поворот направо в сторону королевского дворца.

Вера шла, стараясь держаться рядом с древними серыми зданиями. Они хоть немного прикрывали от ветра. Но потом пришлось опять свернуть к набережной, надо было перейти мост, по которому полз непрерывный поток автомобилей. За мостом виднелось здание гранд-отеля «Стокгольм». Идти недалеко — минут двадцать, не больше, но продираться сквозь порывы колючего ветра не хотелось.

Автомобилей на набережной почти не было. Но Вера не успела сделать и двух шагов, как рядом проехал большой черный автомобиль и тут же остановился. Задняя пассажирская дверь отворилась, из салона выглянул мужчина.

— Вера? — спросил он удивленно и тут же, узнав окончательно, широко улыбнулся. — Верочка! Какая встреча! Надеюсь, не забыли меня? А я еду, смотрю в окошко — девушка симпатичная. Даже удивился: откуда в Швеции такие? А потом как молнией пронзило. Вы что, забыли меня?

— Вспомнила, — улыбнулась Вера. — Мы как-то летели в одном самолете.

— Ну, конечно! Мы с Дезиком — в Давос, а вы — в Цюрих. Нас посадили в Мюнхене, и мы четыре часа просидели в баре. Так чудесно тогда пообщались! Дмитрий Захарович, если не ошибаюсь, тогда вам дал визитку. Мы с ним потом даже поспорили: позвоните или нет. Дима не сомневался, что не пройдет и пары дней, как вы объявитесь. Но спор выиграл все-таки я.

Мужчина вышел из машины и шел теперь к ней.

— На что хоть спорили? — поинтересовалась Вера.

— Да уж не помню.

Только теперь Вера вспомнила имя случайного знакомого — Борис Борисович. Он был заместителем министра. А Дезик, или Дмитрий Захарович Иноземцев, соответственно министром.

— А что вы пешком? — спросил Борис Борисович. — Сегодня такой ветер! А ведь с утра почти полный штиль.

— Мне недалеко, — ответила Вера и показала рукой. — В «Гранд-отель». Думала улететь с утра, а придется задержаться: билетов нет.

Широко улыбнулся, изображая радость и расположение, Борис Борисович проговорил:

— Ну, тогда меня вам бог послал. Своего самолета здесь у меня нет, но яхточка имеется и свободная каюта тоже найдется.

— Да я уж как-нибудь авиатранспортом доберусь.

Но чиновник уже выскочил из машины и подхватил ее под руку.

— Напрасно отказываетесь, Верочка. Вы же не видели мой кораблик! Кстати, вон он стоит…

Борис Борисович указал в направлении, в котором пару минут назад двигался его «Бентли».

— Видите. Только не этот уродец-паром, а сразу за ним. Вон она, моя яхточка. Можете, конечно, отказаться от комфортабельного путешествия, но осмотреть мое судно все же рекомендую. Три пассажирских палубы, каюты класса люкс, а главное — почти пустой корабль. Недавно прошли ходовые испытания, я его даже командой как следует не укомплектовал. Решил отправить в круиз актеров известного всей Москве театра «Тетрис», который давно спонсирую. Хельсинки — Стокгольм — Осло. Они как раз в Осло на Ибсеновском фестивале были, а теперь вот возвращаются с большим успехом. Сегодня выходим, а послезавтра с утра будем в Питере. В Хельсинки заходить не будем.

Вера задумалась. Задерживаться еще на два дня в Стокгольме ей не хотелось.

— Во сколько мне обойдется переход?

— Сплошная экономия получается, — ответил Борис Борисович. — Вы сколько за сутки в «Гранд-отеле» платите? Двести евро ведь, не меньше? Считайте сами: два дня проживания — уже четыреста, потом сто семьдесят евро стоит билет на самолет, до аэропорта еще надо добраться… Вот и считайте шесть сотен евро экономии. И возвращение вам предстояло без особого комфорта, как и здешнее проживание в отеле с громким названием. А у меня: каюта-люкс, прекрасный ресторан — и ни копейки платить не надо. К тому же гарантирую изысканное общество. Труппа популярного театра: актеры замечательные и гений-режиссер. Слышали небось про Гилберта Яновича Скаудера? Скучно не будет, я обещаю.

— Хорошо, — согласилась Вера. — Уговорили, только мне надо выселиться из отеля и забрать свои вещи.

— Никаких проблем! — улыбнулся Борис Борисович.

Он продолжал говорить и в машине рассказывал, как закончил с чиновничьей карьерой и стал владельцем шикарного круизного судна.

— Леша Курганов… Если помните, конечно… Слышали ведь наверняка? Ну, тот, который сбежал с деньгами вкладчиков своего банка: посчитал, что Англия его не выдаст. Она и не выдала, зато по запросу нашего правительства были арестованы его счета за рубежом и все недвижимое имущество — как-никак на полмиллиарда американских рублей он вкладчиков обул. А я случайно узнал, что Курганов заказал круизное судно на верфи «ДАМЕН» в Голландии. Предоплату сделал, а до конца не рассчитался. Вот я и подсуетился. За пятнадцать миллионов взял. Повезло. Это дешевле, чем стоимость внутренней отделки. Решил корабль на канарские круизы поставить. А портом приписки станет Майами…

Они остановились у главного входа в «Гранд-отель». Вера вышла, Борис Борисович остался внутри «Бентли». Когда она наклонилась закрыть дверь, он заметил ее кулон.

— Какая красота на вашей прекрасной шее! Это сапфир?

— Танзанит.

— Да вы что! Редкий камень и очень дорогой!

До каюты нетяжелый чемодан Веры помог донести вахтенный матрос. Отделка корабля поражала своим великолепием: никакого пластика — на стенах ореховые панели, дорогая ткань. Бронзовые бра с хрустальными подвесками.

Матрос шел впереди, за ним Вера, а следом Борис Борисович.