В самое сердце - Татьяна Полякова Страница 2

— Кроме вас, на это кто-то обратил внимание?

— Вы имеете в виду полицейских? Я разговаривала с патологоанатомом. Он мне сказал, что от боли и не так лицо сведет. Лишняя работа никому не нужна. Похоронили и забыли.

— А кроме выражения лица, что-то еще показалось вам подозрительным?

— Говорят, он умер в первом часу ночи. Был полностью одет, лежал у окна.

— Говорят? — вмешался Вадим.

— Его нашла соседка. Она работала у деда, помогала по дому. Утром, как обычно, пришла в девять часов. Он любил поспать и не хотел, чтобы она мешала, поэтому она и приходила в это время. Он вставал около десяти, она как раз успевала приготовить завтрак. — Виктория вздохнула и продолжила немного спокойнее: — Клавдия Семеновна не сразу его заметила. Прошла в кухню и только потом заглянула в гостиную, хотела расшторить окна. Дед обычно задергивал шторы, если оставался в гостиной… Но в этот раз было по-другому… Она заглянула, увидела, что в гостиной светло, собралась уходить и тут… заметила деда. И когда подошла к нему… Мне она сказала, что от страха сама едва не лишилась чувств… из-за его лица… его выражения… Ей в самом деле стало плохо. Но она успела позвонить в полицию, а еще своей подруге, та живет неподалеку. Подруга прибежала и вызвала «Скорую».

— Я правильно понял, у домработницы не было сомнений, что перед ней труп? — спросил Вадим.

— Такого ужасного лица у живого человека быть не может. Это она так сказала. Она считает, в свою последнюю минуту дед кричал. Рот у него действительно был открыт. Жуткая картина. И это окно… с незадернутыми шторами…

— По-вашему, кто-то так напугал старика, что он отдал богу душу? — нахмурился Волошин.

— Но ведь это… очевидно. Разве нет? — нерешительно спросила Виктория.

Он пожал плечами, точно хотел сказать «для кого как».

— У вашего деда были враги? — спросила я.

— Я… я не знаю. После смерти мамы… В общем, я жила с бабушкой по отцовской линии. И с дедом мы общались мало.

— Почему?

— Так получилось, — подумав, ответила она. — Он отец моей мамы, и, по-моему, они не особенно ладили… В последнее время, я имею в виду. Сначала все было нормально. Мы ездили в Мальцево каждый выходной, летом я жила у деда постоянно. Мне очень нравилось там. Красивые места. У меня были подружки, и бабушка очень меня любила. А потом ее не стало. И… видимо, что-то произошло… Между моими родителями и дедом.

— Наследство? — уточнил Вадим.

— Не знаю. Я не спрашивала. То есть я, конечно, очень хотела в Мальцево, говорила: «Давайте поедем», но мама каждый раз находила причину… В конце концов, я поняла: просить и заговаривать об этом бесполезно… В общем, с дедом мы после смерти родителей виделись редко. Я звонила ему каждую неделю. Я бы непременно поехала в Мальцево, если бы он пригласил… Я уже сказала, что была по-настоящему счастлива там… Но он ни разу не позвал. Даже когда я намекала… В общем, я мало что знаю о его жизни в последние годы и ничего не знаю о возможных врагах.

— Наследство он оставил? — проворчал Вадим.

Этот вопрос и меня очень интересовал.

— Завещания нет… Других наследников тоже нет. Дом отходит мне. А что касается прочего… Какие-то деньги у деда были, сейчас мы выясняем… Я имею в виду адвоката.

— В любом случае земля в Мальцеве стоит немало, даже если домишко совсем плох…

— Дом старый, конечно, он немного обветшал, но… вместе с землей он стоит больших денег, вы правы. Я не хочу его продавать. Может, это звучит глупо, но… я была там счастлива. Разве не стоит дорожить таким местом?

Я решила, что это один из тех вопросов, отвечать на которые необязательно.

— Если вашего деда кто-то довел до могилы — была причина, а она, как правило, проста: то же наследство, к примеру. Но единственный наследник — это вы. Хотя, возможно, вы не все знаете…

— Нет, нет… адвокат заверил меня… Моя мама — единственная дочь… По крайней мере, по документам.

— Допустим, дело не в наследстве, — кивнул Вадим. — Кому пришла охота лишать жизни одинокого старика?

— Я думала… Я надеюсь, вы ответите на этот вопрос, — тихо сказала Виктория.

Повисла тишина. Мы смотрели на девушку, а она разглядывала свои руки.

— Вика, — заговорил Вадим, в голосе раздражение, которое он пытался скрыть. — Вы решили, что ваш дед погиб неслучайно. Но для подобных умозаключений должен быть повод. Выражения лица недостаточно, покойники редко выглядят симпатягами, а учитывая обстоятельства, беспомощность, страх… Если вам есть что добавить, сейчас самое время.

— Я уверена, понимаете? Уверена… Это не просто так, — нервно заговорила она, — потому и решила обратиться к вам. Павел Сергеевич сказал, вы беретесь за самые запутанные дела…

— Мы, конечно, молодцы, — усмехнулся Вадим, — но зря денег не берем. Будучи ребятами с принципами. Деньги, само собой, ваши. Кстати, а откуда они у вас? Рассчитываете на наследство?

Девушка подобного вопроса явно не ожидала и оттого растерялась.

— У меня есть деньги… Я продала бабушкину квартиру. Сама живу в квартире родителей, — наконец ответила она.

Вадим удовлетворенно кивнул. Я настроилась на девушку, считывая ее эмоции. Она была встревожена. Это все, что я могла сказать. И чтобы понять это, было достаточно одного взгляда на то, как она продолжает стискивать руки и отводить глаза.

В общем, мои способности здесь были ни к чему. Мысленно произнеся слово «способности», я невольно скривилась. Бергман, на мой взгляд, придавал им слишком большое значение, хотя, возможно, просто желал меня приободрить, вот и нахваливал авансом. Читать чужие мысли я не могу, чему скорее стоит радоваться, но эмоции считываю легко. Тайные и явные. Иногда это помогает в расследовании, чаще — нет. А еще я вижу умерших. Едва различимые тени. Слава богу, случается такое нечасто. Из-за этих способностей троица моих друзей, когда у нас появлялся клиент, гордо именовала меня экстрасенсом.

— Вы ведь могли бы спросить… у моего деда? — огорошила меня Виктория. — Как все произошло?

Соколов поднял брови в некотором удивлении, а Вадим скроил физиономию, точно хотел сказать: «Почему бы и нет?»

— Не знаю, что вам сообщил Павел Сергеевич, — усмехнулась я, — но мои возможности он явно переоценил. Разговоры с покойниками — это по части медиумов.

Она испуганно нахохлилась, и вместе с беспокойством в ней отчетливо проступило отчаяние и еще что-то…

— Чего вы на самом деле боитесь? — спросила я в тишине.

Виктория вздрогнула, то ли ее напугал вопрос, то ли мой голос, прозвучавший слишком громко.

— Я… я… — запинаясь, начала она, переведя взгляд с Вадима на Соколова, точно ища у мужчин поддержки. — Там что-то происходит.

— Где? — буркнул Вадим.