Кот, который гулял по чуланам - Лилиан Джексон Браун Страница 20

— Конечно. Я помню, Пат брала в библиотеке книги по коневодству, она вышла замуж за скотовода. Джек интересовался рекламой, он всегда считался умным мальчиком.

— А ты знала, что дом, в котором размещается закусочная Луизы, принадлежит миссис Гейдж?

— Об этом знают все. Здание является собственностью семейства Гейджев на протяжении нескольких поколений.

— А ты когда-нибудь встречалась с мужем Эвфонии?

— Нет, наши пути никогда не пересекались.

— Говорят, он не очень-то ладил с женой. Слегка дернув плечиками, Полли ответила:

— Лично у меня нет оснований утверждать это, хотя на публике я ни разу не видела их вместе.

— Кажется, между её мужем и Луизой были весьма неплохие отношения.

— Квилл, дорогой, для того, кто распространяет сплетни, ты прямо-таки находка.

— Мною движут чисто профессиональные мотивы, — оправдывался Квиллер, — я хочу написать подробную биографию Эвфонии.

Полли кивнула в ответ, хотя понимала, что этому очередному амбициозному замыслу Квиллера, как и всем предшествующим, не суждено будет осуществиться.

— Никто не высказал ни одной приемлемой причины её самоубийства, — продолжал развивать свою мысль Квиллер. — Джуниор полагает, что причиной самоубийства явилась её вера в перевоплощение душ, но меня это не убеждает.

— Меня тоже… Налить ещё кофе? — спросила она.

— Да, сегодня кофе особенно хорош. Что ты добавляешь в него? — поинтересовался он.

— Чуть-чуть корицы.

Они молча, как и подобает добрым друзьям, попивали кофе, и Квиллер при этом спрашивал себя, стоит ли рассказать Полли о последних находках Коко. Кроме пурпурного банта и пурпурного шлепанца, Коко для своей коллекции выбрал ещё флакончик из-под фиалковых духов, английский сухой лавандовый одеколон и тюбик губной помады с этикеткой «Грейп Делиш». Но почему из примерно полутора миллионов предметов, заполняющих чуланы дома Гейджев, именно эти привлекли его внимание, было непонятно. Может, он чувствовал врождённую приверженность Эвфонии к пурпурному цвету? А может, старался передать какие-то послания, понятные лишь кошкам?

— Что ты читал последнее время? — спросила Полли.

— Для своего удовольствия — биографию сэра Уилфреда Гренфелля, а с кошками мы читаем «Робинзона Крузо». Выбор Коко. В первом предложении романа сто пять слов и огромное нагромождение придаточных. Его можно сравнить с первым предложением диккенсовской «Повести о двух городах», в котором сто двадцать слов, а сочинительная связь создаёт эффект стаккато.

Полли со смехом кивнула и спросила, не хочет ли он послушать концерт Моцарта для флейты, гобоя и альта. Квиллер, всегда предпочитавший большой симфонический оркестр и тысячеголосый хор, учился сейчас находить приятное в камерной музыке. Так или иначе это было приятным воскресным времяпрепровождением, однако наступил момент, когда он извинился и попросил разрешения откланяться, сославшись на необходимость взять интервью у заводчика сибирских лаек.

Он не стал уточнять, что разведением сибирских лаек занимается женщина, молодая женщина, молодая миниатюрная женщина с манящими черными глазами, водопадом чёрных волнистых волос и детским голосом.

Спустя полчаса, добравшись до указанного адреса в городке Брр, он сразу понял, что попал туда, куда надо. Из-за дома на колёсах слышался лай целой своры собак. Взволнованные появлением незнакомца, лайки метались на привязи около своих будок, поставленных в линию. Он попытался было успокоить собак словами «Хорошие, хорошие собачки!», но это только усилило гвалт и смятение. Не найдя Ненси ни здесь, ни дома (на его стук в дверь отозвался только Корки), Квиллер собрался уже уезжать, когда во двор на полном ходу влетел грузовик с каким-то ящикообразным сооружением за кабиной. Из машины выскочила Ненси.

— Извините меня за опоздание, — сказала она, ещё не остыв от быстрой езды. — Полиция приезжала в дом отца. Они проверили регистрацию на авиарейсы и установили, что он не покупал билета.

«Или же купил билет на другое имя», — подумал Квиллер.

— Ничего не могу понять! — продолжала Ненси. — Почему он оставил свой грузовик там? Я беспокоилась из-за картофеля, а теперь меня волнует, что всё-таки случилось с отцом?

— Может, какие-либо неприятности? — с участием в голосе проговорил Квиллер. — Финансовые затруднения? Или враги, от которых необходимо скрываться?

— Не знаю… Не думаю… Он отлично ладил с другими фермерами, первым приходил на помощь. Дверь нашего дома всегда была нараспашку: кому-то требовалось срочно позвонить, у кого-то кончился бензин, у кого-то сломалась машина. И отец одалживал горючее или лез под капот и чинил мотор. Он мог справиться с любым мотором и очень гордился этим. А теперь мне страшно оттого, что вдруг кто-то решил использовать его в своих интересах! Папу никогда не заботило, кто ездит по дорогам округа. Здесь раньше было спокойно! Все были честными. А теперь… кто угодно может, например, подойти и разозлить моих собак или даже увести их с собой. С соседней фермы украли огромное дерево — грецкий орех. — Собаки продолжали заливаться лаем, пока она не успокоила их какой-то командой.

— Сколько лет вашему отцу? — спросил Квиллер.

— Пятьдесят семь.

— А когда умерла мать?

— Она умерла три, нет, четыре года назад. После её смерти папа сильно изменился.

— А было ли что-нибудь такое в его жизни, о чем вы могли не знать?

— Вы хотите спросить, были ли у него женщины?… Или не употреблял ли он наркотики? — Она поколебалась, перед тем как ответить.

Квиллер умел приободрить собеседника и часто пользовался этим своим умением в репортёрской работе:

— Мне вы можете говорить всё, Ненси. Возможно, я сумею вам помочь, — сказал он.

— Ну… раньше он был довольно прижимистым, а в последнее время стал тратить много денег.

— Расточительство может быть одним из способов, с помощью которого стремятся унять тоску. А как он тратил деньги? — спросил Квиллер.

— Он вкладывал их в свою ферму… разные там усовершенствования и новшества. В этом ведь нет ничего худого, но… — Она вдруг испуганно посмотрела ему прямо в глаза. — Но откуда у него столько денег?

Квиллер и хозяйка собачьего питомника стояли во дворе.

— Ну, хватит вам слушать про мои неприятности, их столько, что можно проговорить весь день, — сказала Ненси, силясь не расплакаться. — Может, пойдём посмотрим на собак?

— Давайте сперва присядем и немного поговорим. Я уже видел собак, — без энтузиазма отреагировал он на её предложение.

— Вам надо увидеть их перед началом гонки! Гонки — их стихия! Они просто звереют, когда смотрят на стартовый флажок.

Они вошли в небольшой домик на колесах, за дверями которого их приветливо встретил громадный дружелюбный, типично американский фермерский беспородный пёс цвета бутылочной пробки, способный своим непрерывно виляющим хвостом сокрушить все вблизи себя.