Кроваво-красная текила - Рик Риордан Страница 20

После десяти гудков ее автоответчик не включился, и я решил, что она уже вернулась из Ларедо. Было почти десять часов. Я мрачно подумал, что она дома, но не хочет брать трубку.

Я смотрел на кофейный столик и пачку вырезок, которые мне днем дал Карлон Макэфри, и видел ухмыляющееся лицо отца на той, что лежала сверху. Взглянув на снимок, я вдруг понял, как отчаянно хочу увидеть Лилиан. Мне требовалось от нее нечто чистое и физическое, не имеющее отношения к нашему прошлому. Я смахнул вырезки на пол. Потом отправился к холодильнику и достал оттуда два предмета, которые купил у Пэппи под влиянием минуты: упаковку из шести бутылок лимонада «Биг Ред» и бутылку текилы. И вышел к своему «Фольксвагену». К нам направлялась летняя гроза, которая перевалила через Балконный Откос, [33]но я уже раньше опустил верх машины, сел за руль и, думая о будущем, поехал в сторону Монте-Виста.

В Сан-Антонио нет места, более наполненного одиночеством, чем Олмос-Парк. Ночью можно пересечь дорогу, проложенную по насыпи, глядя на океан виргинских дубов, и не увидеть даже намека на расположившийся вокруг город. Только вы, ваша машина и насыпь. Если только вы не школьная подруга моей матери Уитли Страйбер. Тогда компанию вам составит НЛО.

Сегодня смазанные вспышки молний освещали парк, превратив его из черного в темно-зеленый. Гром скользил над верхушками деревьев, точно масло на горячей сковороде.

По всей Акация-стрит дружно лаяли собаки, ругая грозу. В доме Лилиан царила темнота, если не считать маленькой малиновой лампочки, которая стояла на тумбочке около кровати, и сквозь опущенные жалюзи наружу просачивался розовый свет. Я разглядел машину Лилиан на дорожке около дома.

По соседству пятеро или шестеро детей Родригесов, бесстрашно и без присмотра, катались в полумраке на роликах по тротуару, радостно вереща всякий раз, когда раздавались раскаты грома. Музыка в доме их родителей сегодня звучала приглушенно, словно из почтения к грозе.

Я остановился у обочины, выбрался из машины и отнес упаковку с лимонадом и бутылку текилы на крыльцо перед входной дверью. Два ухмыляющихся отпрыска Родригесов чуть не сбили меня с ног, когда я проходил мимо них.

В корзинке, которую Лилиан использовала для почты, лежала пачка писем и рекламных буклетов. Газеты валялись на крыльце. Я подумал, что, наверное, она вошла в дом через заднюю дверь. Или поехала в Ларедо не на своей машине и еще не вернулась. Я стал размышлять, чью машину Лилиан могла взять, чтобы отправиться на границу, и мне совсем не понравились возможные варианты.

Звонок не работал. Я очень громко постучал в раму сетчатой двери, но Лилиан вполне могла меня не услышать. Ветер набирал силу, и лепестки индийской сирени и старой розы, росших около ее дома, рассыпались по двору, точно конфетти.

Я постучал три раза с перерывами, толкнул дверь и обнаружил, что она не заперта.

— Лилиан?

Поставив упаковку с лимонадом и текилу на кофейный столик, я снова ее позвал. У дивана на полу валялись журналы, и я понял, что Лилиан не изменила своему принципу «прочитай и брось».

Единственным светом в доме была розовая полоска, которая пробивалась из-под двери спальни. Я осторожно засунул внутрь голову, ожидая увидеть, что Лилиан лежит, свернувшись калачиком, под одеялом. Но моим глазам предстала неубранная кровать и наполовину выдвинутый ящик с нижним бельем. Лилиан в комнате не было.

Неприятное обжигающее ощущение начало набирать силу у меня в груди.

Я проверил комнату в задней части дома, потом кухню. Маленький радиоприемник о чем-то беседовал сам с собой, устроившись на разделочной доске. Полная раковина посуды не представляла собой ничего особенного, если не считать того, что посуда была вымыта, но ее не сполоснули.

У меня в голове начали возникать самые разные предположения, которые мне совсем не хотелось рассматривать. Я снова проверил входную дверь, затем окна на предмет взлома, но не нашел ничего очевидного, хотя на старой, истерзанной временем дверной коробке вряд ли остались бы заметные следы, а оконные щеколды ужасающе легко открывались. Стереосистема стояла на месте, автоответчик был выключен, никаких сообщений я на нем не обнаружил. Компьютерные диски и бумаги валялись вокруг письменного стола, но на первый взгляд ничего из техники не пропало. Кто-то недавно здесь что-то искал, не особенно заботясь о порядке, но это вполне могла быть и Лилиан. Я не увидел никаких указаний на то, что она собиралась в дорогу, но и определенных доказательств, что не собиралась, тоже.

И тут я услышал стук роликов по деревянному полу у себя за спиной. Одна из дочерей Родригесов остановилась около двери в спальню и ухватилась за косяк, чтобы сохранить равновесие. У нее были длинные волосы и маленькие глазки, загоревшиеся, когда она посмотрела на меня, на платье в красно-белую полоску резвились смешные медвежата.

Наверное, у меня на лице появилось удивленное выражение, потому что она захихикала.

Я все еще пытался придумать, какой вопрос ей задать, когда она с радостным воплем покатила назад, к входной двери, как будто рассчитывала, что я стану ее ловить. Около двери девчушка повернулась и, посмотрев на меня, хитро улыбнулась.

— Ты знаешь Лилиан? — спросил я, продолжая стоять в дверях спальни.

Я не очень умею обращаться с детьми. Мне трудно принять их диковинное сходство с человеческими существами. Девочка склонила голову набок и стала похожа на любопытную собачку.

— Ты не тот мужчина, — сказала она.

И укатила, захлопнув за собой входную дверь.

Интересно, что, черт подери, все это значит? Мне следовало догнать ее и расспросить, но перспектива гоняться за компанией предпубертатного возраста, которая носится на роликах в темноте, показалась мне совершенно невыносимой.

Может быть, она имела в виду Дэна Шеффа? Соседи наверняка видели его здесь много раз, или девочка запомнила кого-то другого, кто приходил домой к Лилиан. Обжигающее ощущение в груди продолжало набирать силу.

«Подожди до завтрашнего утра», — сказал я себе.

Может быть, Лилиан решила провести еще одну ночь в Ларедо или прямо сейчас возвращается в Сан-Антонио. Я представил, как она приедет и обнаружит меня в своем доме, куда я явился без приглашения, или соседи расскажут, что я их расспрашивал, когда она приезжает и уезжает. Объяснение, что я волновался, не пройдет с женщиной, которая совсем недавно обвинила меня в том, что я пытаюсь вмешиваться в ее дела.

Я подумал про незапертую дверь, нетронутую почту и газеты и наполовину вымытую посуду в раковине, и понял, что мне это совсем не нравится. С другой стороны, нельзя сказать, что такое поведение совсем уж не типично для Лилиан, и она вполне могла сама оставить свой дом в таком виде.

Я запер за собой входную дверь.