Человек, рисующий синие круги - Фред Варгас Страница 20

- «Парень, горек твой удел, лучше б дома ты сидел!», так? - с выражением продекламировал Эдуар. - Или: «Эдуар, пора домой. Ночь темна, а ты бухой», или: «Жизнь, ты гаже червяка, от тебя в душе тоска», или: «Эх, жестокость, дочь моя, развлеки хоть ты меня», или…

- Хватит, хватит, ради бога, - перебил его Данглар. - Да, «Парень, горек твой удел…», за этим стоит и извращенная любовь к смерти, и несчастье, и угроза, и все что хотите. Надо признать, Адамберг учуял это первым. Но разве этого достаточно, чтобы предъявить обвинение? Графолог заявил совершенно определенно, что этот человек не сумасшедший, его даже нельзя назвать неуравновешенным, он образован, его заботит внешняя сторона жизни и успех, но в то же время он не способен добиться своей цели, он агрессивен и при этом скрытен. Именно так и сказал графолог. А еще он добавил: «Этот человек немолод, у него возрастной кризис, но он умеет держать себя в руках; он пессимист, его преследует мысль о смерти, а значит, о вечности. Возможно также, что он неудачник, готовый добиться успеха, или счастливчик, готовый потерпеть неудачу». Наш графолог, он такой: вечно выворачивает фразы туда-обратно, как пальцы у перчаток, сначала он вытянет их на лицевую сторону, потом наизнанку. Например, если он говорит о желании надеяться, он никак не может тут же не сказать о надежде желать, и так далее и тому подобное. Пока его слушаешь, он кажется человеком большого ума, а если немного подумать - в его слова и вникать-то не стоило. За исключением его соображений о том, что надписи на всех кругах сделаны одним и тем же человеком, что этот человек - в своем, вполне ясном уме и что он на грани успеха или провала. А вот насчет того, не было ли тело женщины положено в ранее начерченный круг, наши эксперты затрудняются дать однозначный ответ. Может, да, а может, и нет. Как вы считаете, разве эксперт имеет право так отвечать?

Да и сама покойница тоже не очень нам помогла: она и при жизни была словно неживая, жизнь у нее была гладкая, как водосточная труба. Ни тебе любовных неурядиц, ни патологических личностей в семье, ни проблем с деньгами, ни тайных пороков - ничего. Ничего, кроме мотков шерсти, тысяч мотков шерсти, а еще - отпусков в Турени, юбок скромной длины, добротных туфель, маленькой книжечки для записи набора бессвязных слов и десятка пачек сухариков с изюмом в кухонных шкафах. Она даже пишет об этом в своем дневнике: «Невозможно есть сухарики на работе, от них повсюду крошки, и хозяйка делает мне замечания», и далее в том же духе. Вы меня спросите: «А что она в таком случае забыла на улице вчера поздно вечером?» Она возвращалась от своей кузины, работающей кассиром на станции «Люксембург». Она часто туда ходила, устраивалась в маленьком помещении кассы, ела чипсы и вязала перчатки с индейским орнаментом, которые потом продавала в магазине; домой она возвращалась пешком, возможно, как раз по улице Пьера и Марии Кюри.

- У нее больше не было родственников?

- Кузина - единственная родственница, она же наследница. Наследство состоит из нескольких пачек сухариков и нескольких купюр, хранящихся в банке из-под сахара, и ни кузина, ни ее муж не стали бы из-за этого убивать Мадлену Шатлен.

- Но если кто-то хотел использовать готовый круг, как он мог узнать о том, в каком именно месте этот крут появится в ту ночь? Париж-то большой!

- Вот в том-то и вопрос, мои дорогие! Однако должен быть какой-то способ найти на него ответ.

Данглар осторожно поднялся и отправился укладывать в кровать Пятого, маленького Рене. Затем вернулся и продолжал:

- Например, новая приятельница комиссара, Матильда Форестье, вроде бы видела человека, рисующего круги. Мне об этом говорил Адамберг. Ну вот, я снова могу произносить его имя, наши тайные сборища явно мне на пользу.

- Сегодня это похоже не на сборище, а на моноспектакль в твоем исполнении,- заметил Эдуар.

- Между прочим, эта женщина, видевшая человека с кругами, очень меня тревожит, - произнес Данглар, словно не расслышав слов сына.

- Ты раньше говорил, - сказала старшая из младших близнецов, - что та женщина красива, как трагическая актриса, она немного не в себе, у нее хриплый голос и вообще она потрясная и похожа на египетскую фараоншу в изгнании. Но тогда она у тебя тревоги не вызывала.

- Думай, что говоришь, детка. Ведь тогда еще никого не убили. Теперь я вспоминаю, как она пришла в комиссариат под сомнительным предлогом, изображая из себя чокнутую, добралась до Адамберга, поговорила о том о сем, а затем выложила, что знает человека, рисующего синие круги. Все сходится: разговор состоялся за двенадцать дней до убийства.

- Ты хочешь сказать, что она задумала убить Мадлену и заранее пришла к Адамбергу, чтобы на нее потом не пали подозрения? - спросила Лиза. - Как та женщина, что укокошила своего деда, а за месяц до этого приходила к тебе и рассказывала про «дурные предчувствия»? Помнишь?

- Ты не забыла ту мерзкую бабу? Уж она-то ничем не походила на египтянку и была холодна, как гадюка. Чуть было не выкрутилась. Есть у убийц классический прием: они звонят по телефону и сообщают, что обнаружили тело. Здесь налицо более продуманные действия. Итак, стоит хорошенько поразмыслить о внезапном вторжении Матильды Форестье в наш комиссариат. Я уже слышу, как она возмущенно говорит: «Комиссар, я не пришла бы к вам сама, чтобы рассказать о моих встречах с человеком, рисующим круги, если бы у меня было намерение использовать его для убийства!» Очень опасный, но блестящий маневр, вполне укладывающийся в рамки своего жанра. Поскольку Матильда Форестье - несомненно, блестящая дама, вы это уже, наверное, поняли.

- И такая дама, по-твоему, пожелала убить толстуху Мадлену?

- Нет, - возразила Арлетта, - беднягу Мадлену случайно выбрала судьба, чтобы с нее началась серия убийств, которые полиция повесит на маньяка с его кругами. А настоящее убийство будет совершено позже. Мне кажется, папа думает именно об этом.

- Возможно, что папа действительно об этом думает, - произнес Данглар.

На следующее утро Матильда встретила внизу Шарля Рейе. Он стоял, наклонившись к своей двери.

Матильда решила, что на самом деле он, возможно, ждал ее и только делал вид, будто никак не попадет ключом в замок. Тем не менее он промолчал, когда она шла мимо него.

- Шарль, вы что, подглядываете в замочную скважину? - осведомилась Матильда.

Шарль выпрямился, и в полумраке вестибюля она увидела его мрачное лицо.

- Так это вы, королева Матильда, и, как всегда, жестоко играете словами.

- Да, это я, Шарль. Я просто стараюсь вас опередить. Вы же знаете старый принцип: «Хочешь мира - готовься к войне».

Шарль вздохнул:

- Ладно, Матильда. Тогда хоть помогите бедному слепому вставить ключ в замок. Я к нему еще не привык.

- Вот сюда,- сказала Матильда, направляя его руку. - Ну вот, теперь дверь заперта. Шарль,

у вас возникли какие-нибудь мысли по поводу полицейского, что приходил сюда вчера?

- Нет, мне не удалось расслышать, о чем вы вчера говорили, и потом, я же развлекал Клеманс. Мне нравится, что она со сдвигом, а люди со сдвигом оказывают на меня благотворное воздействие.