Час джентльменов - Дон Уинслоу Страница 20

Затем он увидел свет.

Не тот, который обычно видят в конце туннеля, а свет от фонаря Дэйва, которым тот светил с другого конца пещеры.

Вот почему дайвингом надо всегда заниматься с напарником.

Особенно с таким, как Бог Любви Дэйв.

Они дружили давно — еще с начальной школы. В старших классах они вместе прогуливали уроки и убегали к океану — кататься на доске, нырять или просто валяться на пляже. В каком-то смысле они даже жили вместе — если Бун торчал у Дэйва вечером, то ужинали они у Дэйва; засидевшись у Буна, Дэйв всегда оставался на ночь. Полночи они играли в видеоигры, смотрели сёрферские передачи и обсуждали своих героев — одним из которых был и Келли Кухайо.

Джентльмены прозвали их «сиамскими идиотами», двойной и ударной дозой всех отвратительных повадок и черт, свойственных грэмми. (Правда, эти же сёрферы приглядывали за ними, чтобы, не дай бог, глупость мальчишек не стоила им жизни, и всегда следили, чтобы те держали себя в рамках.)

Бун с Дэйвом в складчину купили свой первый фургон и на нем рассекали по всему побережью в поисках лучших волн. По вечерам пятниц и суббот они по очереди устраивали в нем свидания. Фургон умер естественной смертью через два года (как сказал Джонни Б., подвеска просто утратила вкус к жизни), друзья продали его на металлолом и на вырученные деньги приобрели снаряжение для дайвинга.

Дайвинг, сёрфинг, дуракаваляние и окучивание девиц. Длинные дни на пляже, бесконечные ночи на пляже. Все это укрепляет дружбу. Выходя в океан с другим человеком, учишься ему доверять — доверять его характеру, его способностям. Ты знаешь, что он не отберет у тебя волну, не выкинет какой-нибудь фортель, из-за которого ты можешь пострадать или даже погибнуть. И ты знаешь — по-настоящему знаешь, — что никогда не заблудишься в темных глубинах океана, потому что он всегда придет тебе на помощь.

Дэйв помахивал фонариком, указывая другу дорогу к выходу.

Бун поплыл прямо на свет и вскоре увидел ту самую расщелину. Втиснувшись в нее, он вытянул за собой рыбину. Поднявшись наконец на поверхность, он глубоко вдохнул такой прекрасный воздух.

Позади него появилась голова Дэйва.

— Отличный улов.

— Спасибо, — кивнул Бун.

— Ты идиот.

— Это точно.

— Не буду спорить, — улыбнулся Дэйв. — Нам лучше бы поторопиться.

Вокруг них расплывалось пятно крови. А если и есть что-нибудь более привлекательное для белых акул, чем морские львы, так это запах свежей крови. Если в радиусе ста ярдов есть хоть одна акула, она вскоре приплывет прямо сюда. И хорошо бы в этот момент им уже быть на берегу.

— Дай отдышаться, — попросил Бун.

— Слабак.

И это тоже верно, подумал Бун. Сделав еще пару глубоких вдохов, он поплыл к берегу.

Вскоре друзья уже сидели на уступе скалы.

— Чудесная сегодня ночь, — заметил Дэйв.

Что правда, то правда.

В дренажной канаве лежало три обезглавленных трупа.

Джонни Банзай посветил на них фонариком, с трудом удержал позыв к рвоте и осторожно спустился в канаву. Крови было мало, значит, их убили в другом месте, а сюда просто выбросили на всеобщее обозрение.

Вот что случается с врагами дона Круса Иглесиаса.

Стив Харрингтон приложил ладонь ко лбу и простонал:

— Oh, mi cabeza! [23]

Забавный он парень, этот Харрингтон.

Джонни изучил запястье одного из убитых и обнаружил там ровно то, что и ожидал, — татуировку с изображением черепа с крыльями. «Ангелы смерти» — влиятельная банда из Баррио-Логан, которая недавно вновь проявила себя, связавшись с наркокартелем Ортега за границей. Из уголовной полиции в отдел по расследованию убийств вчера поступила информация о том, что люди Ортеги предприняли попытку прикончить Круса Иглесиаса, но безуспешно.

Видимо, обезглавленные трупы — это ответная реакция, подумал Джонни.

— Ну как, что там с этим Хуаном? — поинтересовался Харрингтон.

— Он из «Ангелов смерти».

— Теперь-то он точно с ангелами, — ухмыльнулся Харрингтон.

Джонни не отличался большой любовью к бандитам, но в то же время его вовсе не радовало, что разборки картелей из Бахи перешли в Сан-Диего, — это угрожало городу полноценной войной между бандами, как в девяностые годы. Семья Ортега наняла «Ангелов смерти», Иглесиас вызвал на подмогу «Безумцев». Совсем скоро от их пуль начнут гибнуть случайные прохожие и глупые дети. Если бы только мексиканские картели решали свои проблемы у себя в Мексике…

Граница, усмехнулся про себя Джонни.

Какая еще граница?

— Видимо, придется нам теперь головы искать, — вздохнул Харрингтон.

— Думаю, они сейчас лежат себе спокойно в сухом льду в посылочке, которую везет UPS [24]Луису Ортеге, — предположил Джонни.

— Чем Браун может вам помочь? [25]

Вот что мне сейчас точно не нужно, так это кровавая безголовая приманка для прессы, подумал Джонни. Летом у отдела по расследованию убийств всегда полно работы. Жара распаляет сердца горожан. Что осенью вылилось бы в спор, летом превращается в драку. Простые нападения переходят в жестокие убийства. На столе у Джонни лежит дело о нападении с ножом из-за бутылки пива, дело о наезде на пешехода после ссоры убийцы и жертвы перед ларьком с тако и дело об убийстве, которое случилось в квартире сразу после поломки кондиционера.

А теперь еще и дело Блезингейма передают в суд, и Мэри Лу наседает на него, требует, чтобы «все уточки стояли в ряд». Какие еще уточки? Пять свидетелей и сам малыш Кори уже сделали всю работу, Мэри Лу могла бы и расслабиться. Правда, это совсем не в ее характере.

Да я бы и сам не рискнул расслабляться, когда за другую команду играет Алан Бёрк, признался себе Джонни.

Усилием воли он заставил себя сосредоточиться на сегодняшнем деле, хоть и понимал, что убийц им не найти. Чистая, профессиональная работа, и те, кто ее выполнил, уже давно сидят где-нибудь в Мексике и попивают пивко.

Но дело все равно надо вести по всем правилам.

— Эй, — окликнул его Харрингтон. — Знаешь, что такое «три обезглавленных мексиканских бандита»?

— Что? — покорно спросил Джонни, хотя уже прекрасно знал ответ: хорошенькое начало.

Бун расстелил старые газеты на дощатой веранде и выложил на них рыбу. Хорошо заточенным ножом он вскрыл ей брюшко, вытянул кишки и перебросил их через ограждение в океан. Затем выдрал жабры, отрезал голову и выкинул останки в воду.