Рожденные перестройкой. Книга 1. Судьба бригадира - Владимир Угрюмов Страница 20

Я перебрался из своей квартиры в более спокойное место, нежели центр города. Кстати, за квартиры сейчас также идет мясорубка. Цены на жилье подскочили до астрономических сумм. Но я в те дела не лезу. Мне не интересно. У нас, правда, есть под контролем два агентства недвижимости, но мы это дело не форсируем. Я купил себе классный коттедж за городом. Место очень тихое, малолюдное, а главное, у меня хватает теперь жизненного пространства. Я не о доме, который больше пятисот квадратов: заборчик у меня огораживает два гектара земли. И не просто земли. Есть хороший сад и даже нечто вроде небольшого парка, где растут сосны и ели. Этот дом строил себе один еврейчик, руководивший у нас в Питере неким оборонным заводом. Не знаю, чего он там наворовал, но, видимо, решил, что хватит искушать судьбу, и свинтил по-тихому за бугор. Дом я купил по дешевке, чем теперь и доволен. Вначале я думал вообще закопать еврея, но, поговорив с ним, передумал. Этот хитрый живчик, которому перевалило за полтинник, оказался неплохим парнем. Уехал он свободно и, кстати, не без моей помощи.

Я использовал кое-какие хорошие связи во власти, иначе еврею, руководившему оборонным предприятием, было бы практически не выбраться. За это хозяин дома скинул мне цену вполовину, так что я заплатил лишь за материалы, за строительство да за обстановку в доме. Есть у меня теперь и квартирка в городе, в совсем не престижном районе. Сегодня с утра я как раз в ней и просыпаюсь.

Сегодня у меня выходной и никаких, к чертям, дел. Хочу найти себе какую-нибудь нормальную телку. Что значит нормальную? А то и значит, что не шлюху и не беззаветную блядь.

Одеваюсь в джинсовый костюм и белую рубашку. Никаких драгоценных наворотов. Мне хочется найти девчонку, которая останется со мной не из-за денег. Мою «БМВ» отогнали в коттедж, и я чешу по улице пешком. Не в смысле, что без ботинок, а в общем и так все ясно.

Озерки недалеко. Середина лета, и жара стоит невыносимая. Даже не жара, а питерская влажная духота. Серега хотел мне приставить пастухов, но я заверил его, что если увижу машину охраны, вид он будет иметь совсем несчастный. Серега посмеялся, но мне поверил. Никаких машин сопровождения не обнаруживаю.

Черт побери! Давно ли я так гулял?! Вышвырнув окурок на пыльную обочину, запрыгиваю в трамвай. Это что-то! Транспорт, твою мать! Трамвай почти пустой. На лето полгорода сваливает на хер за озоном в область. Разводят огурцы и балдеют на природе. В городе остается уж совсем неимущая толпа или заядлые горожане вроде меня. На первом озере народу — не продохнуть. Нужно смотреть в оба, чтобы на ходу не наступить кому-нибудь на голову или на какие другие места. Я хочу искупаться, а затем следовать дальше. Даже не верится самому, что можно вот так взять и беззаботно отдыхать, забыв обо всем. С великим трудом нахожу себе кусочек свободного от тел и шмоток пространства. Раздеваюсь до плавок. Вхожу в воду и ныряю. Вода нагрелась, словно парное молоко. Просто мокро, но не охлаждает. Наверное, стоит все-таки выбраться за город, а может, даже слетать на море. Неплохая, кстати, идея!

Больше получаса провожу в воде. Затем, выбравшись на берег, отдыхаю, не присаживаясь. Народ загорает, курит, глушит пиво. Из озерной мутной воды торчат сотни людских голов. Дети играют на песке рядом с водой. Как бы хреново в нашей стране не было, но жизнь продолжается, и это радует.

Одеваюсь и на выходе покупаю себе мороженое. Многоголосый пляжный гвалт остается далеко позади. «Вспомни-ка, Антоныч, когда ты в последний раз ел вот так мороженое…» — усмехаюсь я про себя.

Иду пешком в сторону Удельной. Что-то на меня накатывает. Идея! Просто ошалеть можно, какие мысли приходят мне в этот день… Ловлю такси и еду в центр. Покупаю билет в Эрмитаж.

Я был в этом музее еще маленьким. Брожу по залам, с интересом присматриваясь ко всему. И ведь действительно, именно сейчас мне все здесь интересно. Толпы туристов прячутся от духоты и зноя в прохладе музейных залов. Прямо из Эрмитажа направляюсь в Русский музей. Еще только три часа, и телку вечером я себе все равно найду. Почему бы и не предаться пока созерцанию того, что действительно красиво.

Картины, которые мы в самом начале своей деятельности в городе грабанули у коллекционера, я спрятал в своем доме, решив, что русское должно оставаться в России. Впрочем, фламандцев это не коснулось.

Хожу по залам и с удовлетворением отмечаю, что вот такой у меня художник в подлиннике есть, и другой тоже. Наверное, это уже чувство коллекционера, собирающего краденые вещи…

Из Русского музея иду к Невскому. От скверика возле памятника, где фотографируются туристы, смотрю в сторону проспекта и передумываю идти в людскую суету главной артерии города. Чего я там не видел? Асфальт — и духота! Направляюсь к каналу Грибоедова. Интересно, когда же все-таки снимут леса со Спаса на Крови? Тут реставрация ведется вроде как двадцать лет. Н-да…

После Эрмитажа и Русского музея выставленные на продажу туристам картины юных мазил не то что не смотрятся, но никак не воспринимаются, ни глазом, ни душой. Я не художник и не искусствовед, но и мне понятно, что точность выписанных домов, пейзажная или наоборот, черт поймешь с какой стороны нужно на это смотреть, не может претендовать на звание творения. Тяп, ляп, лишь бы была картинка на продажу. Таким натуралистам лучше было бы взять фотоаппарат, а фантазии на тему хрен поймешь чего разрешить малевать на холсте своей собаке. Нет в этих работах души, и ничего не поделаешь. Мне кажется, в картине не важен замысел, работать без сердца и чувства — все равно что построить сортир без очка. Вроде и красиво, а облегчиться невозможно.

Иду дальше и забредаю в Летний сад. Здесь, под сенью высоких деревьев, уютно и прохладно. Это творение Петра было основано еще в тысяча семьсот четвертом году, у истока речки Безымянный Ерик. Теперь же это Фонтанка. Назывался сад «Летним дворцом царя». Но сам Петр в шутку именовал его «огородом». У наших дачников таких огородов никак не предвидится. Именно здесь, в будущем Летнем саду, впервые в России были устроены фонтаны. Петр мечтал, чтобы его творение затмило своей пышностью все существующие дворы в Европе. Мраморные скульптуры заказывались в Италии. Со всей России сюда свозились редкие породы деревьев и всевозможные сорта цветов. Сам Летний дворец Петра Первого закрыт, и я захожу в Кофейный домик, на небольшую выставку народного творчества. Этот павильон называют еще и павильоном Росси.

Наконец я немного устал. Присаживаюсь на скамейку перекурить. Бездумно дымлю, глядя, как по Фонтанке проходят небольшие частные катера, обслуживающие туристов. Возникает мысль прикупить себе катерок. Хороший катерок, чтобы в нем было не меньше трех кают. Мысль ценная, и стоит ее воплотить в жизнь. Можно тогда смотаться и на Ладогу порыбачить. Удивляюсь, какие мирные мысли приходят мне в голову…

Выбросив в воду сигарету и прикрыв глаза, откидываюсь на спинку скамейки. Ветерок от канала приятно освежает, и хочется подремать.

— Извините, — слышу чей-то мужской голос. Открываю глаза. Передо мной два молодых мента. Патрульные. Во мне совершенно ничего не колыхнулось. Невозможны в такой чудесный день даже мелкие неприятности.