Лувр делает Одесса - Елена Роговая Страница 20

Как ни странно, кот абсолютно не боялся гнева старого лудильщика, позволял себе неделями не ловить мышей и спал все дни напролет, из чего Гришка сделал вывод, что не такой уж Хаим и строгий, раз до сего часа никак не наказал ленивого кота. Гришка с удовольствием слушал бабушкины истории и сладко засыпал у нее в ногах, несмотря на едкий запах пота, исходящий от пожелтевших ступней и грубых растрескавшихся пяток. Он предусмотрительно отворачивался в другую сторону и прикрывал нос ладошкой, что особенно умиляло Фрейду. Она с любовью смотрела на спящего Гришку и вспоминала маленького Хацкеля, который отказывался засыпать, пока ему не прикроют нос старой вязаной шалью. У Гришки был свой резон заснуть до окончания очередной истории. Ему жуть как не хотелось уходить от доброй и надежной Фрейды. А еще ему очень нравился мягкий матрац из овечьей шерсти. Что может быть приятнее и теплее! Бабушка прекрасно все понимала и никогда не выпроваживала мальчонку из своей кровати.

За несколько дней до свадьбы в доме началась такая суета! Как всегда, больше всех беспокоилась Фрейда. В ее голове то и дело рождались новые идеи, и она незамедлительно об этом сообщала Белле или Хацкелю. Покоя в доме не было никому. Если в семье наступало долгожданное затишье, то с приходом Леи оно напрочь улетучивалось.

– Беллочка, вы, конечно, все знаете, но я все равно переживаю за Фимочку. До свадьбы осталась неделя, а это, сами понимаете, опасное время. Сколько дурных глаз у людей! А сколько черных мыслей! Запретите Фиме одному выходить из дома без мезузы [16]. Пускай подвяжет ее к поясу. Нож ему тоже бы не помешал. За Мэри не меньше беспокоюсь. Вдруг она после миквы по дороге домой встретит собаку или свинью? Тогда все! Все, уважаемый Хацкель, свадьбу можно не проводить!

– Лея, зачем нас пугаешь! У нас и без тебя голова идет кругом! Думай о хорошем!

– Я на вас, мужчин, не перестаю удивляться! О них беспокоятся, а им всегда «все равно» и даже больше! А вдруг она через реку вздумает пойти! – не унималась Лея.

– Ну и что?

– Как «ну и что»! Ей целую неделю до свадьбы нельзя через реку!

– Лея, если нельзя, то Шимшон ей обязательно об этом скажет. Он человек набожный и не допустит никаких отклонений.

– Знаю, Шимшон всеми уважаемый и правильный человек, но он же не сможет за всем проследить. Вдруг Мэри зайдет к кому-нибудь в дом, где нет на двери мезузы. Тогда снова «все»!

– Ой, и правда! – в ужасе вскрикивала и без того взбудораженная Белла.

– Лея, ты нас предупредила, мы вежливо поняли, а теперь иди домой и не морочь нам голову своими страхами. У нас и так нет в доме покоя, а тут еще ты со свиньями да собаками.

– Хацкель, не обижай зря мою подругу! Она всего лишь хочет нам напомнить, что перед свадьбой жених и невеста так же, как и больной, подлежат особой охране. Правда, Леечка?

– Так и я про то! – облегченно вздохнула Лея и пошла домой с чувством выполненного долга.

На какое-то время у Разумовских наступало затишье, но длилось оно тоже совсем недолго, а точнее, ровно столько, пока голову Фрейды не посещало очередное беспокойство.

– Белла, Гофман не забыли пригласить?

– Нет, конечно!

– А как им сообщили? – не унималась Фрейда. – Лично или отпечатанным листком?

– Пригласительным.

– Плохо, нужно было лично.

– Мама, зачем лично, если Фима столько времени потратил на изготовление приличного штемпеля?

– Я понимаю, такое не каждый может себе позволить, но живые слова завсегда лучше. Разве маленькие буквы на клочке бумажки могут передать то, как мы их уважаем?

– Мама, да бросьте вы беспокоить разные глупости! Отдыхайте себе дальше и представляйте, как будет весело, когда клезмеры [17] с бадхеном [18] будут заходить в дом и звать на свадьбу. Бадхен всем объявит, в честь кого исполняется каболес-шабес, а музыканты после его слов сразу же начнут играть. Мама, это солидно!

– Тогда уже согласна. А Земан пригласили?

– Конечно пригласили! Фима сам лично у них был два дня назад, когда ходил в лавку за чернилами.

– Вот к ним можно было специально и не заходить. С них бы и листка хватило. Я как посмотрю на Витл, прям тошнота к горлу подкатывает. Лупатые глазки без остановки бегают из стороны в сторону и совсем не смотрят на того, кто с ней разговаривает. Как-то раз пробовала за ней поспеть, так голова закружилась. Чуть не упала возле ее ног. Сдается мне, она мучается страхом или нечистой совестью.

– Мама, да перестаньте вы всех подозревать!

– Не спеши упрекать свекровь, а лучше послушай. Я не первый день на свете живу и знаю, какая немощь чем выглядит. Есть болячки плотские, от тела, а есть расстройственные, от головной психики. Зачем глазам просто так бегать в разные стороны? Их обязанность – правильно на все смотреть. Туда-сюда им не положено. Здесь другая причина – душевное неспокойство. А ежели все так, то ты сама знаешь, от чего оно случается.

– Конечно знаю, когда человек не по Божьим законам живет или к колдуну ходил.

– Правильно, Белла! Других причин не бывает. Вот за что я тебя люблю, так это за твой прозорливый ум. Другая бы спорить начала, мысли вслух распускать, а ты молча согласилась и правильно сделала. А ты видела, как Гриша красиво обрезал на пригласительных листочках уголки? Ему очень нравится ножницами работать. Может быть, он будет парикмахером?

– Мама, еще один ремесленник в доме! Ой, не до этого сейчас! Посмотрим после свадьбы, куда пристроить мальчика. Я что думаю, пускай он с музыкантами по домам ходит приглашения раздавать. Денежку заработает и заодно со всеми познакомится.

– Это обязательно! Нельзя ребенка радости лишать. Белла, ты не жалеешь, что мы его к себе забрали?

– Тю, мама! Пускай себе мальчик живет и будет счастлив! Вы рады, и это делает приятно всей семье.

– Правильно. Я тебе сегодня говорила, что ты хорошая сноха?

– Не помню, но, если хочите, можете еще раз сказать.

– Вот хитрющая лиса! Думаешь, Фрейда старая и ничего не помнит? Ладно, так и быть, скажу еще раз: у меня сноха хоть и глупая, но добрая.

– Мама!

– Не спорь, мама знает лучше! Я прилягу, а ты иди готовиться к субботе. Как представлю вас с Фимой, идущих в синагогу к утренней молитве, прям слезы сердечные льются из глаз нескончаемым потоком. Белла, ты только подумай: вас посадят на почетные места у восточной стены! Фиму призовут к Торе, наденут на него талес [19], подаренный Шимшоном, и он красиво и умно ответит на все вопросы, которые ему задаст раввин. А когда вы будете выходить из синагоги, на внука посыплются орехи с конфетами и пожелания сладкой жизни! Прям ясно вижу, как ты, Белла, будешь радоваться за сына. Гриня с ребятишками бросится собирать лакомства, отталкивать друг друга, хвалиться, кто больше наберет. Все будут очень счастливы.