Расплата кровью - Элизабет Джордж Страница 21

– Вы очень похожи на своего отца, – сказал Стинхерст. – Полагаю, вам часто об этом говорят.

Линли увидел, как Хейверс резко вскинула голову.

– Вообще-то нет, учитывая специфику моей работы, – ответил он. – Я бы хотел, чтобы вы объяснили, почему вы сожгли все копии сценария Джой Синклер.

Если Стинхерст и не ожидал, что Линли не пожелает признать общность их статуса, он этого не показал. Лишь коротко обронил:

– Без сержанта, пожалуйста.

Покрепче сжав карандаш, Хейверс посмотрела на лорда сузившимися от презрения глазами: ей претила его спесь. Она напряженно ждала ответа Линли и радостно вспыхнула, не сдержав улыбки, когда ее шеф твердо заявил:

– Это невозможно.

Услышав это, Барбара откинулась на стуле.

Стинхерст не пошевелился и даже не взглянул на сержанта Хейверс, как и секундой раньше, когда попросил об ее удалении.

– Я вынужден настаивать, Томас.

Это неофициальное обращение тут же напомнило Линли не только о сердитом вызове Хейверс, призывавшей не делать поблажек лорду Стинхерсту, но и о беспокойстве, которое он почувствовал, узнав, что ему поручают вести это дело. Да, недаром тогда сработали все сигналы тревоги.

– Боюсь, на это вы права не имеете.

– Не имею… права? – Стинхерст улыбнулся улыбкой игрока, у которого на руках выигрышные карты. – Я отнюдь не обязан говорить с тобой, Томас. Это все блажь. У нас не такая юридическая система. И мы оба это знаем. Или сержант уходит – или мы ждем моего адвоката. Из Лондона.

Стинхерст увещевал его как капризного ребенка. Но при этом он точно знал, какова реальность, и, пока этот красавец говорил, Линли решал, что выбрать: юридический менуэт с адвокатом допрашиваемого человека или сиюминутный компромисс, который можно будет использовать, чтобы выкупить правду. Придется на него пойти.

– Выйдите, сержант, – сказал он Хейверс, не отводя взгляда от своего собеседника.

– Инспектор… – Ее тон был невыносимо сдержанным.

– Поговорите с Гоуваном Килбрайдом и Мэри Агнес Кэмпбелл, – продолжал Линли. – Это сэкономит нам время.

Хейверс резко втянула ртом воздух.

– Могу я поговорить с вами с глазу на глаз?

Линли покорно последовал за ней в большой холл и плотно закрыл дверь. Хейверс быстро глянула налево и направо, остерегаясь чужих ушей, и яростно зашептала:

– Какого черта вы это делаете, инспектор? Вы не можете допрашивать его в одиночку. Давайте поговорим о нормах процедуры, которыми вы с таким удовольствием тыкали мне в нос год с лишним.

Линли ничуть не был задет этой страстной отповедью.

– Насколько мне известно, сержант, Уэбберли пренебрег этими нормами, поскольку привлек нас к этому делу без формального запроса из Департамента уголовного розыска Стрэтклайда. И теперь я не собираюсь терять время из-за каких-то формальностей.

– Но при вас должен быть свидетель! У вас должен быть протокол записи! Какой смысл допрашивать его, если у вас не будет никаких записей, чтобы использовать против… – Внезапное понимание отразилось на ее лице. – Разумеется, если вы заранее не собираетесь поверить каждому словечку, которое изречет его светлость! Милейший лорд!

Линли уже достаточно долго проработал с Хейверс, чтобы понять, когда легкая стычка грозила перерасти в настоящую словесную баталию. Он прервал ее:

– В какой-то момент, Барбара, приходится решать, может ли принадлежность к определенному сословию быть достаточным основанием для того, чтобы человеку не доверять. В конце концов, сословие мы выбираем не сами.

– Так что же? Я должна доверять Стинхерсту? Он уничтожил груду улик, он по уши вляпался и отказывается сотрудничать. И я должна ему доверять?

– Я говорил не о Стинхерсте. Я говорил о себе.

Она молча смотрела на него, разинув рот. Он подошел к двери и, взявшись за ручку, остановился.

– Я хочу, чтобы вы поговорили с Гоуваном Килбрайдом и Мэри Агнес Кэмпбелл. Мне нужны записи. Точные записи. Воспользуйтесь помощью констебля Лонана. Задание ясно?

Хейверс одарила его взглядом, от которого увяли бы цветы.

– Абсолютно… сэр.

Захлопнув блокнот, она зашагала прочь.

Когда Линли вернулся в салон, он увидел, что Стинхерст успел расслабиться, плечи и спина поникли, он больше не был натянут как струна. Он теперь казался менее непреклонным и гораздо более уязвимым. Его дымчато-серые глаза остановились на Линли. Их выражение было непонятным.

– Спасибо, Томас.

Это изменение образа – быстрый переход от высокомерия к благодарности – тут же напомнило Линли о том, что в жилах Стинхерста течет кровь не только аристократа, но и лицедея.

– Вернемся к сценариям, – сказал Линли.

– Это убийство не имеет никакого отношения к пьесе Джой Синклер.

Лорд Стинхерст смотрел не на Линли, а на разбитую антикварную горку рядом с дверью. Он встал со стула и, подойдя к ней, извлек из груды осколков, которые так и лежали на нижней полке, голову пастушки из дрезденского фарфора. С ней он вернулся на свое место.

– Думаю, что Франчи еще даже не осознала, что разнесла ее вчера вечером, – заметил он. – Она страшно расстроится. Ее ей подарил наш старший брат. Они были очень близки.

Линли не был склонен вдаваться в тонкости их семейных отношений.

– Мэри Агнес обнаружила тело в шесть пятьдесят этим утром, а в полиции ваш звонок зафиксировали только в семь десять… Почему вам потребовалось двадцать минут, чтобы обратиться за помощью?

– До сего момента я даже не подозревал, что тогда прошло двадцать минут, – ответил Стинхерст.

Интересно, как долго он репетировал этот ответ, подумалось Линли. Умный ход – ответ без ответа, к которому не привяжешь ни дальнейших комментариев, ни обвинений.

– Тогда почему бы вам не рассказать мне, что именно случилось сегодня утром, – произнес он с продуманной вежливостью. – Возможно, таким образом мы сможем вместе отыскать эти двадцать минут.

– Мэри Агнес обнаружила… Джой. И сразу повежала к моей сестре, Франческе. Франческа пришла ко мне. – Лорд Стинхерст, похоже, заранее угадал, о чем подумал Линли, так как пояснил: – Моя сестра невероятно растерялась. Она была в ужасе. Не представляю, чтобы она сама стала звонить в полицию. Она привыкла что с любой неприятной ситуацией разбирается ее муж Филип. Но Филипа больше нет, и она переложила это на меня. Что вполне естественно, Томас.

– И это все?

Стинхерст смотрел на фарфоровую головку, которую осторожно держал в ладони.

– Я попросил Мэри Агнес отправить всех в салон.

– Они подчинились?

Он поднял глаза.

– Они были в шоке. Никто ведь не ожидает, что одного из вчерашних твоих сотрапезников и собутыльников ночью заколют. Проткнут ему шею ножом. – Линли вопрошающе поднял бровь. Стинхерст объяснил: – Я посмотрел на тело, когда запирал сегодня утром ее комнату.