На исходе последнего часа - Фридрих Незнанский Страница 21

Кроме золота, Поляк занимался переправкой на Запад никеля, меди, палладия и даже редкоземельных металлов. Но все-таки главный доход ему давало именно золото. И теперь этот золотой ручеек вдруг как-то вмиг иссяк.

Главное, Поляк никак не мог понять: кто же поставил на пути ручейка преграду?

На полпути в аэропорт Поляк позвонил в Сочи. Для того чтобы приструнить Гиббона, нужны были люди. Однако нужный номер не отвечал, хотя Поляк знал, что «командир» никогда не расстается со своим телефоном. Мысленно выругавшись, Поляк набрал другой номер. Ответил женский голос:

– «Восход» слушает.

– Какой еще «Восход»? – возмутился Поляк. – Я звоню в «Свет».

– «Свет» переехал. Теперь здесь «Восход». – В трубке раздались отбойные гудки.

Поляк положил трубку, уставился невидящими глазами в окно. Как раз подъезжали к аэропорту, где его ждал личный самолет.

– Поворачивай, – сказал Поляк шоферу.

Через час он уже сидел в купе вагона люкс поезда «Таллин-Москва».

Быстро стемнело. Грязнов занялся мешком. Турецкий устало опустился на пенек, прислонившись спиной к столу.

«Только что Славка угробил человека, – подумал Турецкий. – И настроение у него замечательное. Выспался он, видите ли. С другой стороны, не угробил бы, очень может быть, что ничего такого сейчас я бы уже не думал».

– Что там в мешке? – спросил Турецкий.

– Да откуда я знаю, – пожал плечами Грязнов.

– Тогда почему бы тебе просто его не разрезать?

Предложение запоздало, потому что в этот момент Грязнов как раз открыл мешок. И отшатнулся.

Внутри лежало тело белокурой молодой женщины.

У Турецкого свело скулы.

На грязном лице женщины застыла маска страданий. Ее руки и ноги были стянуты клейкой лентой. Рот залеплен.

– Есть там кто живой? – крикнули из машины «скорой помощи».

– Куда там, – отмахнулись криминалисты.

Рыжий криминалист с ярко-фиолетовым галстуком на красной рубашке монотонно забубнил, время от времени щелкая фотоаппаратом в разных ракурсах. Его напарник записывал, приговаривая:

– Платье дорогое, черного цвета, разорвано во многих местах, нижнее белье отсутствует. Обуви тоже нет. Предположительно изнасилована… возможно, не один раз. На шее и груди – множество синяков и свежих кровоподтеков. М-м… на внутренней стороне правого бедра – свежая татуировка: большая буква "П" с завитушками. На груди же, в основном вокруг сосков, – множество мелких ожогов, похоже, от сигареты. Мочка правого уха разорвана, очевидно, вследствие выдергивания сережки…

– Все, что ли? – буркнул Грязнов.

– Остальное – вскрытие покажет. Вскрытие пока что – единственная область медицины, которая дает ответы на все вопросы. Ага, еще два касательных ранения, предположительно пулевых, на внешней стороне правого бедра… О черт, да они же свежие!

– Это что, во время нашей перестрелки? – подал голос Трофимов.

Ему утвердительно кивнули.

– Фу-ты, ну-ты! – воскликнул подошедший санитар «скорой помощи». – Да это же сама Климова! Вэлла Климова.

– Климова?! – воскликнул Трофимов, лежа на носилках, которые заносили в машину. Климова? Да подождите же! Александр Борисович!

– Андрей, вы не волнуйтесь, я сегодня вечером приеду – и мы обязательно обо всем поговорим, – Турецкий подошел к нему.

«Скорая» уехала.

– А вы знаете, кто это? – спросил Турецкий у рыжего криминалиста.

– А то! Миссис Побережье.

– Что это значит?

– Директор крупнейшего гостиничного комплекса – «Горизонт» называется. Куда ни глянь – всюду он, – усмехнулся криминалист. – Ее все знают. Ну а я недавно имел удовольствие, лично, так сказать… У нее муж пропал некоторое время назад.

– Насколько давно?

– Да, наверно, неделю, никак не меньше. А пять дней назад мне пришлось идентифицировать одно тело после пожара, с ее помощью. Но это был не он… Самое забавное, что она – Вэлла-то, вовсе никуда не заявляла. Говорила: ну мало ли где мужик шляется. Дескать, его личное мужеское дело. Но Климова все равно искали. Шуму было больно много, сейчас, правда, все поуспокоилось.

– После смерти Малахова?

Криминалист деликатно промолчал.

– Так и не нашли Климова? – все наседал Турецкий.

– Не-а.

– Кто ж он был такой, ее муженек? Что делал?

– Герат-то? А ничего он не делал, по-моему.

– Если она не заявляла, как же узнали, что он пропал? И почему искали?

– Да говорят, что Герат был другом Малахова.

«Вот те раз», – подумал Турецкий.

– Герат – это что, имя?

– Да шут его знает. Я знаю только, что Климов – афганский ветеран, офицер, награжден был этим, как его, орденом Красной Звезды, что ли, или даже – Знамени… А, один черт, какая теперь разница. Ну а мужик был крутой, даром что слепой на один глаз. А так – здоровенный лоб, под два метра ростом. Как в такого душманы не попали – уму непостижимо.

– Под два метра, – спохватился Турецкий. – А этого ты видел? – он показал на одного из убитых.

– Да нет, этот молокос еще. Или уже, – хохотнул криминалист. – Навеки зачислен, так сказать. А тот был мужчина в самом соку.

– Откуда все эти сведения, насчет Малахова и прочее?

– Так слухи же, – удивился криминалист. – В курортный сезон у нас сплетни разлетаются особенно быстро. Только ленивый этого не слышал. Или глухой.

Турецкий машинально посмотрел на труп «глухого».

Из дома вышел капитан. Вид у него по-прежнему был не слишком веселый.

– Никаких тайных подвалов, погребов, – вздохнул капитан. – Ничего в таком роде. Чтобы найти возможные подземные помещения, нужна специальная аппаратура, а она у нас в городе имеется только у «смежников».

– Ну беднота, – посочувствовал Грязнов. – У ФСБ, что ли?

Капитан грустно кивнул.

– Вообще нашли что-нибудь интересное?

– Да чушь всякую. В большой комнате наверху – целая куча зажигалок, и все – рабочие.

– Это вовсе не чушь, – тяжело вздохнул Турецкий. – Скорей всего, ее пытали этими зажигалками, причем совсем недавно. Вот что, капитан, на этот телефон, – он кивнул на дачу, – посадите «попугая». Только не здесь, конечно. Засекайте, откуда будут звонить, и всю прочую информацию. Словом, не мне вас учить. Перекиньте его к себе, в город, лады? Кстати, а документы на дом вы проверили?

– Как ни странно, все в порядке, к Климовым он никакого отношения не имеет. Братья Киряковы – коммерсанты из Адлера, действительно жили здесь в собственном доме, и, по моим данным, большую часть года.

Конец ознакомительного фрагмента