Честный акционер - Фридрих Незнанский Страница 21

— Все это похоже на детективный роман.

— Скорей уж, на политический триллер, — сказал он.

Несмотря на уверенный вид, в его словах чувствовались горечь и растерянность.

— В самом начале нашего разговора вы сказали, что замешаны в убийстве генералов, — напомнил я незнакомцу. — Могу я узнать, какова была ваша «роль»?

— Самая прямая, — ответил он окрепшим голосом. — Я контролировал действия Геннадия Кизикова. Мы переговаривались по рации. Моя машина стояла за углом. Сразу после взрыва он должен был свернуть в переулок, где я его и ожидал. Мотоцикл предполагалось сжечь. Убийство было просчитано до деталей, но бомба сдетонировала на несколько секунд раньше, чем предполагалось.

— Вы хотите сказать, что бизнесмен Борис Берлин не имеет к этому взрыву отношения?

Мой собеседник покачал головой:

— Абсолютно.

— Допустим, что это так. Но почему вы обо всем этом рассказываете?

— Я боюсь, что меня ликвидируют. Мы прокололись. Кизиков погиб. Расследуя его связи, прокуратура может выйти и на меня. А это неугодно моим хозяевам.

— Кто они, ваши хозяева?

Он помолчал, потом глуховато произнес:

— Спецслужбы.

— Вы можете назвать конкретные имена?

— Нет. Если сейчас у меня есть ничтожный шанс выйти из этой передряги живым, то после того, как я назову вам имена, шанс этот станет нулевым.

— Возможно, что и наоборот, — заметил я.

Однако он упрямо покачал головой:

— Нет. Я и так рассказал вам достаточно.

— Как вы думаете, Генпрокуратура прислушается к вашим словам?

— Думаю, нет. Ведь всем известно, под чью дудку пляшет прокуратура. Они сделают все, чтобы истинные мотивы убийства генералов остались неозвученными. И свалить вину на бизнесмена Берлина — самый лучший выход. Этим шагом убиваются сразу два зайца. Но об этом мы поговорим в следующую нашу встречу. Если, конечно, она состоится. А теперь — прощайте.

Он поднялся со скамейки и протянул мне усыпанную родинками руку. Я пожал ее. Он повернулся и быстро направился к выходу из сквера. Шел он, ссутулившись и поглядывая по сторонам, как затравленный человек, который боится внезапного нападения. Вскоре он завернул за угол и скрылся из виду.

Говорил ли он правду? Или весь его рассказ был бредовым порождением больного ума? На эти вопросы невозможно ответить. Замечу лишь, что его утверждения по сути своей фантастичны. Но изложены они были вполне правдоподобно.

Спецкор Денис Бычихин»

Статья, опубликованная в газете «События и факты» и подписанная именем «Денис Бычихин», вызвала довольно большой резонанс в средствах массовой информации и столь же большой переполох — в Генпрокуратуре. Ведь в тексте прямо говорилось о том, что генералы были убиты по приказу из Кремля и что кандидатура Берлина на роль заказчика выдвинута самим Кремлем.

В день выхода статьи Истомин вызвал к себе Меркулова и в самых резких выражениях дал ему понять, что подобные выпады прессы недопустимы и что их нужно «пресекать на корню». «Это всего лишь статья. К тому же — глупая и безосновательная», — ответил на это Меркулов.

После того как первая вспышка гнева миновала, впечатлительный генпрокурор немного успокоился и приказал «проверить информацию самым тщательным образом». «Пускай Турецкий найдет журналиста и вытрясет из него всю правду!»

Александр Борисович занялся «поисками» в тот же день.

Редактор газеты «События и факты» — Иоанн Давыдов — оказался молодым еще человеком с маленькими, пытливыми и глубоко посаженными глазами, скуластым, бледным и чуть одутловатым лицом и длинными русыми волосами, спадающими на плечи плавной волной. Во внешности его было что-то женское, но глаза смотрели по-мужски твердо.

— Денис Бычихин? — Редактор ядовито усмехнулся. — Нет, это не псевдоним. Хотя, признаюсь, фамилия и впрямь смешная. Бычихин у нас новичок. Работает всего третий месяц. Парень он способный, хоть и ленивый, но… как бы это выразиться… со слишком бурной фантазией.

— Насколько я понимаю, в вашей работе это большой недостаток? — сказал Турецкий.

Давыдов кивнул:

— Да, но со временем все становится на свои места. — Он посмотрел на часы. — Вы знаете, я сейчас очень спешу, у нас совещание. Бычихин тоже должен на нем присутствовать, но он вряд ли там появится.

— Почему?

— Потому что бездельник и раздолбай, — просто ответил Давыдов. — Я почти уверен, что вы найдете его неподалеку от курилки. Стоит и с кем-нибудь треплется. Я могу дать вам номер его мобильника, и вы сами его найдете. А если не будет реагировать на ваши звонки, поспрашивайте у встречных… Этого типа тут все знают.

Найти Бычихина оказалось не просто. Мобильник его не отвечал, а «встречные» указывали Турецкому разные направления. Казалось, что Бычихин был вездесущ и неуловим, как Фигаро. Однако Турецкий был упрям, и вскоре неуловимый журналист отыскался. Он стоял в коридоре редакции и что-то объяснял стоящей перед ним широколицей блондинке.

Фамилия «Бычихин» сильно смахивала на бездарный псевдоним. Однако, вопреки ожиданиям Турецкого, Денис Бычихин оказался вполне реальной и осязаемой личностью. Это был высокий молодой человек тощего телосложения с черными волосами, торчащими во все стороны, длинным носом и небольшими карими глазами, в которых застыло странное выражение — смесь щенячьего любопытства, насмешливости и затаенной грусти. Когда Турецкий представился, Бычихин, вместо того чтобы испугаться и напрячься, схватил руку «важняка» и стал трясти ее, приговаривая:

— Очень рад нашему знакомству, Александр Борисович! Очень рад!

Однако Турецкий остался хмур. Он напустил на себя всю строгость, на какую только был способен, и сказал:

— Я пришел поговорить с вами о статье. О той вашей статье.

— О статье? Ах да! Статья! Я знал, что вы придете! Вы не могли не прийти!

И Бычихин растянул в улыбке большой рот с красными, словно подкрашенными, губами.

«Странный парень», — подумал о нем Турецкий.

— Давайте поговорим в курилке, — предложил журналист. — Там сейчас пусто, все на совещании. К тому же чертовски хочется курить! — добавил он и, продолжая улыбаться, как-то странно подмигнул Турецкому.

«Шизофреник, не иначе», — решил Александр Борисович.

Они прошли в курилку. Бычихин сунул в рот сигарету, зажег ее и с удовольствием затянулся, втянув тощие, небритые щеки.

Затем сказал:

— Нутром чую, что у вас ко мне куча вопросов. Можете задавать.

— Спасибо, что разрешили, — усмехнулся Турецкий. — Первый вопрос такой: есть ли в вашей статье хоть доля правды?