Дело о «красном орле» - Андрей Константинов Страница 21

А потом, когда я похвалила ее рукоделие, решила подарить мне это кружево. Точно такое же. Только я, когда убегала из своей квартиры, никаких вещей, кроме носильных, решила не брать. Так и оставила на общей кухне на столе…

— А потом появилась новая хозяйка большой квартиры, нашла кружево и пришила его на свою красную блузку, — пробормотала я.

— Что ты сказала? не расслышал Скрипка.

— Да нет, ничего, — отмахнулась я. Теперь мне стало понятно, почему рукава у моей блузки вдруг стали короткими. Я носила блузку Марианны, а она — мою.

Теперь я хотя бы поняла, почему меня обвиняли в воровстве. Я снова подумала о Марианне. Мне почему-то было приятно, что у нас совпадали даже вкусы: мы обе любили красные блузки и кружевные воротнички.

* * *

По дороге в Питер я думала о том, что про Голяка никому ничего не скажу. А уж он будет молчать — это я чувствовала наверняка.

Но как быть с Ниной Викторовной? С этой милой, интеллигентной учительницей? Как объяснить ей, что ее племянник — последний гад на этой земле? И почему объяснить ей это должна именно я?

…Во Пскове мы сделали остановку. Возле дешевой кафешки была парфюмерно-косметическая лавка. Я раздумывала ровно секунду, а потом попросила импортный тюбик краски для волос под названием «Медь».

— Зачем тебе? Ты и так — рыжая! — из-за плеча спросил удивленный Скрипка.

— Хочу одной подруге подарок сделать.

Мы с ней очень похожи. Как сестры. Мы даже одеваемся одинаково. Только она — не рыжая. Пока.

Я как наяву представила себе рыжую шевелюру Марианны. Рядом — свою. Фоном почему-то была ее спальня. Тут же вспомнились строчки одного поэта:

А волосы, как рыжий снег, летели

На белую подушку за спиной…

— Ну вот, еще на одну рыжую сумасшедшую ведьму в Питере больше станет, — заключил Лешка.

Права Нина Викторовна, все-таки Скрипочка действительно славный.

Рассказывает Родион Каширин

"Каширин Родион Андреевич, 35 лет, корреспондент отдела расследований. Закончил Ленинградское арктическое училище, работал радиотехником в поселке Диксон, там же — оперуполномоченным уголовного розыска. До прихода в «Золотую пулю» работал в частном охранном предприятии. Коммуникабелен, владеет навыками оперативно-розыскной работы, хорошо освоил азы журналистской деятельности. В то же время часто возникают проблемы с рабочей дисциплиной, имел нарекания от начальника отдела в связи с нарушением «штабной культуры».

Из служебной характеристики

1

Утро получилось серым и безрадостным, капли дождя с точностью метронома стучали по карнизам, и мир был соткан из печали и уныния. В такую погоду в голове блуждают мысли об отсутствии смысла в самой жизни. В это безрадостное утро и начались события, которые привели к тому, что мы избили Обнорского, попали в картотеку милиции как бомжи, а Спозаранник чуть не женился на жительнице горного кавказского аула, затерянного где-то очень высоко в горах. Но обо всем по порядку.

Наш маленький коллектив отдела расследований сидел в кабинете» и ожидал Глеба Спозаранника, который отбывал повинность, связанную с присутствием на «понедельничной» летучке у Обнорского. У нашего минишефа с самого утра уже было совершенно испорчено настроение. Его преследовала группа маньяков.

За день до описываемых мною событий ему на лобовое стекло машины прилепили каким-то суперклеем бумажку с таким же суперсодержанием: «Слушай ты, неверный гяур, жалкий верблюжий какашка, кончай свои писюльки, смотри допишешься! Женись на ней, а то зарэжэм!» Что это означало — Глеб не мог понять. С расстояния в десять метров видны были огромные буквы, написанные красным фломастером. Его жена, которая утром первой уходила из дома, увидела письмецо и встревожилась. Она вернулась домой и предложила вызвать милицию. Пришел участковый, осмотрел машину, спросил, где работает ее хозяин, хмыкнул, сделал какие-то выводы и порекомендовал обратиться не в милицию, а в автосервис. Спозараннику пришлось воспользоваться его советом, так как послание не желало отходить от стекла. Клей был отличного качества, злоумышленники постарались на совесть. В автосервисе около лобового стекла собрался настоящий консилиум из специалистов-маляров. Часа через два они вынесли вердикт: отклеить нельзя, сходит вместе со стеклом, поэтому надо менять всю «лобовуху». Спозаранник был очень расстроен, ведь эту «Ниву» он всего лишь месяц как купил у Обнорского.

В десять часов Глеб вернулся с «летучки» и окончательно испортил нам настроение.

Спозаранник рассказал, что Обнорский, оказывается, необычайно кровожадный человек, можно сказать, маньяк, возбуждающийся только при известиях об очередных заказных убийствах. На «летучке» Андрей, как обычно, обрушился на весь коллектив Агентства, прямо заявив, что если в городе ничего не случается, никого не расстреливают из пулеметов, не сжигают в машинах, не взрывают в офисах, не насилуют в лифтах, то виноваты мы. Дескать, хороший журналист всегда обнаружит парочку свежих трупов или группу изнасилованных в лифте.

Наша беда заключалась в том, что вот уже целую неделю в городе ничего не происходило. Можно было бы сказать, что установилась мертвая тишина, если бы она, наоборот, не была такой живой. Ни одного убийства, да что там убийства — разбоев приличных и то не было. Преступный мир обленился и лишил нас информационных поводов.

Спозаранник сидел мрачный, как грозовая туча, на его челе лежала печать обреченности. Он, как начальник, более всех остальных был повинен в отсутствии преступлений.

После пятиминутного затишья мы стали свидетелями невероятных событий, в реальность которых вряд ли поверили бы, если бы не происходили они прямо у нас на глазах.

Глеб встал, прошелся по кабинету, затем уселся прямо на стол, томно потянулся, развязал галстук, положил его в карман пиджака и спросил:

— Скажите, а какая водка считается наиболее качественной? Чтобы утром голова не болела.

Все, кто работал на компьютерах, прекратили стучать по клавишам, Зураб поперхнулся кофе, а я так просто впал в транс.

Услышать такое от Глеба, это все равно, что увидеть купающегося инопланетянина у себя дома в ванне.

— «Смирновская» — хорошая водка, — после долгого молчания пролепетал Шаховский. Его обычно уверенный, хорошо поставленный голос звучал весьма уныло.

— Так может, мы… того, а? — спросил Глеб, разглядывая календарь с голой девушкой, висящий на стене. (Помню, он долго требовал, чтобы Зураб, хозяин плаката, его снял, утверждая, что на обнаженное женское тело можно смотреть только в том случае, если это тело собственной жены.)

Мы были удивлены: высоконравственный Спозаранник, набирая скорость, летел к вратам ада. Грехопадение совершалось на наших глазах. Жил человек себе жил, не пил, не курил, женщинами (другими) не интересовался — и на тебе! Но в конце концов, у каждого из нас бывают минуты, когда хочется немного изменить себе, хоть на один вечер побыть совсем другим человеком. И именно в тот день у нас было что предложить мини-шефу для разнообразия.