Знал бы прикуп - Анатолий Барбакару Страница 21

Кроме того, что ничего лучшего придумать не сумел, как мог отказаться от возможности потрясти свою женщину? Хотел бы видеть того, кто на моем месте отказался. Может, и есть люди, не стремящиеся производить впечатление, но лично мне они пока не попадались. Или я их не замечал. По причине их унылой неприметности.

Представил Ольгино лицо, когда, посидев чуток у нее, спохвачусь:

— Тю… Чуть не забыл. — И. небрежно похлопав себя по карманам, извлеку деньги. Швырнув пачки на тумбочку, замечу: — Это же сколько путан можно было бы арендовать…

Ольга сначала испытает шок, потом, улыбнувшись ехидству, полезет обниматься.

Усмехнулся. Нечасто в жизни, особенно в последнее время, выпадала подобная, радующая душу, ситуация. Как было отказать себе в ней?

То, что все деньги окажутся в таком ненадежном месте, как больница, не беспокоило. Сколько приходилось ездить в плацкартах, жить в многоместных гостиничных номерах, таскаться по пляжам и паркам, имея на кармане десятки тысяч. Для денег опасно не то, что их много, а то, что о них знают.

Ольга, конечно, переполошится. Побоится взять. Но я настою. Зато насколько увереннее она себя почувствует, имея под рукой гарантию будущего.

Вдруг задался вопросом: верила ли она по-настоящему, что сумею достать деньги? Ответил: верила. Верил ли сам? С ответом на этот вопрос возникла заминка. Впрочем, мое дело было не в том, чтобы верить или не верить. В том, чтобы достать их. Вытащить Ольгу из болезни-трясины. Не допускал даже мысли о том, что это не удастся.

Когда подъезжал к клинике, был уже вечер. Метрах в трехстах от ворот свернул в проезд между домами. Выключив двигатель, задумался.

При всех мерах предосторожности была вероятность, что менты на Ольгу вышли. Кто-то из друзей мог проболтаться. Если с деньгами возьмут на пороге палаты, будет, мягко говоря, досадно.

Вышел из машины, оглядевшись, обнаружил настенный козырек телефона-автомата.

Трубку в отделении взяла сама Ольга. Я знал, что иногда она подменяла у телефона дежурную сестру, когда та хлопотала с тяжелыми больными.

— Привет, — сказал я.

— Приве-ет…

Я представил Ольгины губы, растянувшиеся в грустной улыбке. Как-то умудрялась она регулярно радоваться мне, даже пребывая в угнетенном состоянии. И при этом — не фальшивить.

— Как ты? — спросил я.

— Нормально. Сегодня в институт возили.

Я промолчал. Не стал развивать тему, которая могла быть ей неприятна.

— Тебя искали, — спохватилась Ольга.

Я криво усмехнулся. Про себя. Без интереса спросил:

— Кто?

— Из милиции. Спрашивали, когда ты придешь.

— Что ты сказала?

— Что сегодня уже был. И что тебя не будет несколько дней. Я правильно сделала?

— Конечно. Врать надо как можно меньше. Тогда, если придется, тебе поверят.

— Почему они тебя искали? — спросила она встревоженно.

— По работе. Ходят по пятам, выпрашивают материал.

— Я так и подумала.

Странно, что, зная о моем сомнительном прошлом, она не допускала мысли об аналогичном настоящем.

— Когда они приходили? — спросил я.

— Часа два назад. Я сразу же позвонила на студию. Чтобы предупредить. Твой шеф сказал, чтобы ты ему перезвонил, когда появишься.

— Отделение еще открыто? — спросил я.

— Пока да.

— Сейчас подойду.

— Правда?! — Я увидел ее озарившееся радостью лицо. Предупредил:

— Только на минутку. — И повесил трубку.

Был уверен, что засады по мою душу в клинике нет. И Ольга, и персонал сообщили ментам, что сегодня я уже навещал ее. И к тому же собирался уехать на несколько дней. Не те нынче времена, чтобы милиция могла позволить себе держать людей в сомнительных засадах. Да и нужен я скорее как свидетель. Вряд ли меня сразу заподозрили на полную катушку. Потому и ориентировку на номер моей машины в ГАИ не передали. Похоже, вдову Шрагину еще не допрашивали. Но как только она даст показания, за меня возьмутся как следует. И на засады, и на план «Перехват» людей сыщут.

Украдкой надеясь, что обольщаюсь на свой счет, я въехал в любезно открытые прикормленным вахтером ворота клиники.

Ольга ждала меня у входа в отделение. Сразу прильнула ко мне. Не заметно было, что поездка в «Медин» отвлекла ее от переживаний.

Но в том, что хоть на какое-то время от переживаний не останется и следа, я был уверен. Уверенно направился к Ольгиной палате. Моя женщина озадаченно следовала за мной.

Проходя мимо вернувшейся на пост дежурной сестрички, я кивнул ей. И успел заметить ответный растерянный взгляд.

У двери палаты пропустил Ольгу вперед, оглянулся на дежурную. Она все еще пялилась на меня.

…Все было не так, как я себе представлял. До обидного быстрее и суетливее.

Выложенные мной пачки загипнотизировали Ольгу. Она очень испугалась.

— Когда-нибудь спала на кровати стоимостью в пятьдесят тысяч долларов? — наскоро спросил я. Она серьезно качнула головой: нет.

— Можешь попробовать, — предложил я. — Но на день в матраце их лучше не оставлять.

Я поцеловал ее намного короче, чем обычно, и заспешил к двери.

Наслаждаться произведенным впечатлением не было времени. Я помнил последнее, замеченное мной, движение дежурной сестрички. Девчонка начала его до того. как я шагнул в палату. И всего лишь потянулась к телефону.

Может, я и ошибался, но, когда, возвращаясь, проходил мимо нее, только уверился в собственной правоте. Эта испортившая праздник души, исполнительная белоснежная дурочка провожала меня еще более растерянным взглядом.

Я быстро сбежал вниз, резво развернул машину. Мигнув фарами вахтеру, выехал за ворота. Начал набирать скорость, но вдруг спохватился. Притормозил, свернул в уже знакомый проезд между домами. Поставил машину так, что мог видеть проезжающий по дороге транспорт, и погасил фары.

Ждать пришлось недолго. Минуты через три напротив меня по дороге в сторону клиники промчался дежурный милицейский «бобик» с невключенной мигалкой.

Я спешно выбрался из машины, побежал к дороге, глянул вслед «бобику». Его уже не было видно. Свернуть за последние несколько секунд он мог только в ворота клиники.

Я понуро направился назад, к машине.

Можно было еще поуговаривать себя, поутешать надеждой на то, что милиция проследовала в онкоцентр в порядке рабочего объезда своего района. Отключенная мигалка оставляла право на утешение.

Но морочить себе голову не стал. Потому что не сомневался: вдова Шрагина дала показания.

Здесь же, между домами, обнаружил стоянку. Оставив машину, поехал к себе на такси. На конспиративную квартиру.