Считается убийством - Миранда Джеймс Страница 21

С ростбифом, картофельным пюре, стручковой фасолью и кукурузным хлебом я расправился в два счета. Азалия считала, что для поддержания сил мужчину необходимо плотно кормить три раза в день, а я был без ума от ее стряпни. И только в ее выходной старался есть поменьше, чтобы хоть как-то оставаться в форме.

Когда мы с Дизелем снова подъехали к особняку Делакортов, начал накрапывать дождь. На этот раз я остановился ближе к входу. Дизель не любил ходить по мокрой земле, я подхватил его на руки и постарался закрыть от дождя. Удержать и зонтик, и кота было сложно, поэтому я бегом кинулся под навес крыльца.

Не успел я взяться за ручку двери, как Трутдейл распахнул ее.

– Добрый день, сэр, – сказал он и выглянул наружу. – Надо полагать, дождь будет до вечера.

– Хорошо хоть грозы нет, – я вытер ноги о коврик, вошел, опустил кота на пол, и Трутдейл закрыл за нами дверь.

– Мистер Джеймс в библиотеке.

– Спасибо. Мы помним дорогу, – я улыбнулся. Не будет же он провожать меня каждый раз…

Трутдейл наклонил голову:

– Ну, разумеется, – он развернулся и ушел.

Дверь в библиотеку была закрыта. Я замешкался, не решаясь постучать. Дизель внимательно посмотрел на меня и мяукнул. Я постучал и открыл дверь.

– Мистер Делакорт, мы вернулись, – сказал я.

Дизель вошел первым. Я едва не споткнулся, потому что сразу за порогом он остановился и зарычал, словно от испуга. Я взглянул в сторону письменного стола и понял, что его напугало. Я и сам вскрикнул.

Джеймс Делакорт сидел за столом так же, как сегодня утром, но выглядел совсем иначе: его язык распух и вывалился изо рта, лицо покрывали багровые пятна.

Вид у него был абсолютно неживой.

Набравшись смелости, я подошел, чтобы убедиться, что мистер Делакорт действительно мертв. От самой его неподвижности делалось жутко; я вдруг вспомнил, как прошлой осенью обнаружил труп.

Прогнав воспоминания, я шагнул к столу. Дизель, по-прежнему рычал и как будто бормотал что-то, и не двигался с места.

Правая рука мистера Делакорта лежала на столе, а левая свисала вдоль кресла. Он сидел, откинувшись назад. Вздрагивая от ужаса, я попробовал нащупать пульс на его правом запястье. Кожа была холодной. Звук моего собственного тяжелого дыхания отдавался у меня в ушах, и я не замечал ничего, кроме этого шума и кожи мертвеца под пальцами. Пульса не было, но я продолжал его искать.

Через минуту я отступил к двери. Дизель выскочил в холл. Я еще раз оглянулся, словно хотел удостовериться, что мертвое тело мне не померещилось. Заметил время на часах: 13:03. На подгибающихся ногах я побрел в передние комнаты; нужно было найти телефон и сообщить о случившемся Трутдейлу. У лестницы я вспомнил, что у меня в кармане мобильный, вытащил его дрожащей рукой и набрал 911.

Я говорил с диспетчером, а внутри все переворачивалось. Она настаивала, чтобы я сделал мистеру Делакорту искусственное дыхание, а я повторял, что ему уже нельзя помочь.

Дизель сидел у моих ног и дрожал; я сел на корточки и обнял его свободной рукой, чтобы хоть как-то успокоить нас обоих. Он никогда еще не видел мертвых людей, и это явно стало для него ударом. Он почувствовал неладное, как только зашел в библиотеку – у кошек такое острое обоняние, что запах смерти его, беднягу, должно быть, не просто напугал, а дезориентировал. Он потерся о мой подбородок, негромко мурлыча. Через некоторое время я выпустил его и встал, продолжая слушать диспетчера и отвечать, когда она задавала вопросы.

Надо было найти Трутдейла и сказать, что его хозяин умер. Больше всего я боялся наткнуться на кого-нибудь из членов семьи, потому что даже не представлял, как они отреагируют. К безумным сценам я сейчас был совершенно не готов.

Прижимая мобильник к уху, я поспешил в обход лестницы на другой конец холла. Там была дверь, и я надеялся, что она ведет на кухню, где можно застать дворецкого. Дизель не отставал. За дверью продолжался коридор, но в дальнем его конце горел свет и слышались будничные звуки – негромкий разговор и звяканье посуды. Возле открытой двери я различил голоса. Я вошел в кухню и увидел, как Трутдейл передает небольшую пачку купюр широкоплечему мужчине в мятом комбинезоне.

– Через несколько дней получите остальное, – сказал дворецкий.

– И чтоб все было! – ответил тот и сунул деньги в карман. – Сроки-то поджимают.

Я попросил полицейского диспетчера подождать, окликнул дворецкого, и они оба посмотрели на меня. Потом Трутдейл снова повернулся к человеку в комбинезоне:

– Других поручений нет, возвращайтесь к работе.

Тот что-то буркнул в ответ и вышел через боковую дверь.

– Садовник, – объяснил Трутдейл и подошел ко мне. – Что вам угодно, мистер Гаррис?

Я не нашелся с ответом, но, видимо, на моем лице было написано, что случилась беда.

– Что случилось? – голос Трутдейла зазвенел от напряжения.

– Мистер Делакорт… – ответил я. Сообщать новость напрямую было очень трудно, но я не представлял, как ее смягчить. – Это ужасно, но боюсь, что он умер.

Дворецкий вытаращил глаза.

– Не может быть. Я видел его полчаса назад, он был в полном порядке.

– Это ужасно, – повторил я. – Я позвонил в полицию, – я показал телефон.

Трутдейл метнулся мимо меня, я за ним. Чутье подсказывало, что нельзя позволять ему трогать тело. Я пустился бегом, Дизель не отставал. Я нагнал дворецкого в дверях библиотеки, схватил его, но он попытался вырваться.

– Сейчас же пустите меня к мистеру Джеймсу! – воскликнул он, его лицо раскраснелось.

– Вы ничем ему не поможете.

Я не выпускал его руку, а он продолжал вырываться.

– Откуда вы знаете? Вы же не медик!

– Нет, но он не дышит, и пульса нет, – сказал я. – Это ужасно, но он действительно мертв.

Увидев тело хозяина, Трутдейл словно обмяк. Он остановился и глухо пробормотал:

– Что они натворили? Боже мой, что они натворили?

Неужели он подозревал родственников в убийстве Джеймса Делакорта?

Вынужден признать, что эта же мысль пришла в голову и мне. Сначала я подумал, что у мистера Делакорта отказало сердце, но меня не оставляли сомнения в том, что его смерть была естественной. Разве от инфаркта умирают с распухшим языком и пятнами на коже? А если смерть насильственная, то виновен в ней, скорее всего, кто-то из этого странного семейства.

Дворецкий медленно двинулся вперед, я за ним, следя, чтобы он не ничего не трогал. Он встал перед столом и дрожащими пальцами прикоснулся к руке мистера Делакорта. Отпрянул, отступил от стола, и на его лице отразилось такое глубокое горе, что я отвел взгляд.

– Пойдемте, – сказал я через некоторое время. – Сейчас приедет «скорая», надо открыть дверь.