Сонька Золотая Ручка. История любви и предательств королевы воров - Виктор Мережко Страница 22

— К вам? — переспросил Левит Лазаревич и задумался. — Хорошо, я прибуду к вам. Мне интересно посмотреть, как устроились братья Фиксман, когда их папочка загремел в Сибирь копать самые полезные в мире ископаемые!

Сонька сидела в дальнем уголочке ресторана и тихонько плакала. Она старалась, чтобы сидящие за ближними столиками посетители не обращали внимания на ее горе, но делала это так искусно, что всем бросалась в глаза чем-то крайне расстроенная красивая девушка. Особенно Сонька работала на соседний стол, за которым гуляли пятеро бравых гусар.

Вскоре к плачущей дамочке был отправлен официант с бутылкой дорогого шампанского от их стола.

— Простите, мадемуазель! Господа гусары прислали презент для улучшения вашего настроения. — Гарсон откупорил бутылку, наполнил фужер и удалился.

Сонька не сразу подняла бокал с вином, — она вытерла глаза кружевным платочком, встретилась взглядом со статным красивым гусаром, благодарно улыбнулась и пригубила шампанское.

Затем стала смотреть отсутствующим и печальным взглядом в окно, на ночную питерскую улицу с прохожими и проносящимися экипажами. Сидела так неподвижно до тех пор, пока к ее столу под общее одобрение не подошел тот самый статный гусар.

— Пардон, мадемуазель! Князь Орловский, — бархатным голосом представился он. — Не позволите ли присесть к вам на минуту?

Она безразлично пожала плечами, усмехнулась.

— Как вам угодно.

Гусар был уже довольно пьян, поэтому не сразу справился со стулом. Подсел к девушке поближе.

— Не могу ли я чем-нибудь помочь в вашей печали? — поинтересовался он.

— Вы уже помогли, — кивнула Сонька на бутылку шампанского.

— Господи, какая мелочь! — воскликнул тот. — Если вас обидел мужчина, я готов вызвать его на дуэль! Назовите имя и адрес негодяя, и я к его услугам!

— Нет, — покачала головой девушка, на ее глаза снова навернулись слезы, — все проще… — Она помолчала и призналась: — Меня ограбили.

— Кто? Когда?! — возмущенно воскликнул Орловский. — Где это могло случиться?

— На Невском проспекте…

— Вы запомнили его лицо?

— Увы! — Девушка не смогла удержаться от обильных слез. — Я купила мамочке… ей исполнилось пятьдесят лет… украшение… ко дню рождения… И какой-то человек выхватил у меня сумочку и… и убежал.

Гусар растерянно и сочувственно смотрел на плачущую прелесть, не зная, чем помочь. Поэтому спросил:

— Итак, чем могу помочь, сударыня?

Она сквозь слезы улыбнулась:

— Наверное, ничем… Состраданием.

Орловский встал во весь свой немалый рост.

— Сумма и адрес магазина! Я немедленно отправлю туда человека, и вскоре он с покупкой будет здесь! Какое украшение вы приобрели матушке?

— Вы, князь, смущаете меня. По-вашему, я похожа на попрошайку?

— Вы, сударыня, похожи на прелестное обиженное дитя. И я отныне буду вашим покровителем. — Он снова сел. — Кстати, у вас есть… жених?

— Нет, — покачала головой Сонька. — Теперь уже нет. Он погиб на Кавказе, в войне с горцами.

— Следовательно, судьба сама идет нам навстречу. Простите, ваше имя?

— Софья.

— Прелестно! Поступаем следующим образом, Софья, — он снова решительно поднялся. — Первым делом отправляемся в ювелирный магазин за подарком для вашей матушки.

— Господин Орловский, мне, право, неловко, — попыталась остановить его девушка.

— Прошу мне не перечить! — повелительно прикрикнул тот. — После ювелирного я мечтал бы видеть вас у себя, дабы оценить уют и комфорт нашего будущего жилища.

— У меня есть дом, князь.

— Подозреваю, вы меня не поняли. Я желаю ознакомить вас, сударыня, именно с моим домом, который со временем должен стать также вашим!

Он подошел к друзьям-гусарам, громко объявил:

— Господа! Вынужден покинуть вас по причине более чем уважительной. У мадемуазель Софи приключилось несчастье, и я не имею права не поучаствовать в ее судьбе. Посему прошу простить нас.

Князь откланялся, помог Соне выйти из-за столика, и они покинули зал под удивленные и восхищенные взоры присутствующих.

* * *

Карета неслась по Невскому, за окном мелькали витрины, огни, прохожие.

Князь Орловский нежно сжимал изящную руку в перчатке, неотрывно смотрел на Сонькино лицо и любовался.

— Нет, вы все-таки абсолютное чудо! Прелесть!

— Благодарю, — опустила глаза девушка.

— И знаете, у вас пикантное произношение. Вы французских кровей?

— По бабушке.

— Долго жили за границей?

— До десяти лет.

— Это чувствуется. Мы — проще! Прежде всего я имею в виду мужчин. Хотя, знаете, я бесконечно люблю свою несчастную, забытую Богом Россию.

— Почему — несчастную? — повернула головку Сонька.

— Потому что безобразие! Кругом и повсюду! Воруют, берут взятки, унижают простых и сирых!

— Вам никогда не хотелось покинуть Россию?

— Никогда. Я — русский офицер! Если Господу Богу будет угодно, чтобы я погиб, то только здесь, на русской земле. Или в бою за честь России. Примерно как ваш покойный жених, в бою с иноверцами! — Князь толкнул кучера, приказал: — Останови возле магазина господина Савельева.

— Нет-нет! — дернулась Сонька. — Ни в коем случае! Мне нельзя к Савельеву!

Орловский удивленно уставился на нее.

— Почему, сударыня?

— Это мой родной дядя… по батюшке. Я не хочу, чтобы он знал о моем приключении.

— О каком приключении? — почти возмутился гусар. — О нашем знакомстве?

Девушка рассмеялась, нежно коснулась его руки.

— Нет, князь. О приключении с утратой моей покупки.

— Гони дальше! — приказал Орловский кучеру и нежно поцеловал руку спутницы. — Я, кажется, окончательно теряю голову. Ошеломляет не только ваша красота, Софи, но и редкое чувство достоинства.

* * *

Дом князя Орловского выглядел по-настоящему величественно. Это был старинный родовой особняк с привратниками, лакеями и газовыми фонарями вдоль длинной ограды.

Карета вкатилась прямо во двор, сразу несколько человек из прислуги помогли Соньке и князю спуститься на землю, проводили с поклонами до парадного входа.

Они поднялись на второй этаж, и перед взором Соньки открылась восхитительная красота княжеского дома.

— Надеюсь, вам здесь будет уютно, — бросил Орловский и громко позвал: — Афанасий! Куда ты пропал, сволочь?!