Культя - Нил Гриффитс Страница 22

Словно, словно… кролик дрожит в своем загончике, вот ястреб сейчас упадет с неба, а не то лиса выскочит из кустов о бля я не знаю не знаю знаю мне нужен рис.

Рис быстрого приготовления — в корзину, спагетти — в корзину. Консервы: фасоль в томате помидоры в собственном соку зеленый горошек — и пюре, и целенький. Травяная каша в огороде, земля размякла после недавнего ливня.

У хлебных стеллажей обгоняю луковую девушку, улыбаюсь ей, и она улыбается в ответ. Замечаю у нее в корзинке большую пиццу — торчит, как парус. Ветчина и ананасы. Бе-е. Лично я никогда не любил кисло-сладкие смеси, никак не пойму этот вкус. Ананасы с ветчиной? Какой урод это придумал? Я чего хочу сказать, никому ведь не придет в голову есть рыбные палочки с вишнями, а? Верно ведь?

Останавливаюсь у газетно-журнального стеллажа и беру «Кембрийские новости». Блестящие обложки отражают свет, здесь выставлено все, что не относится к еде и к любви, но преподносит себя под видом того и другого сразу. В этой плоской и блестящей штуке — фальшивые советы по улучшению того-сего, несерьезные, жалкие попытки достичь недостижимого. Все это крошится, сами атомы предательски непрочны. На нескольких обложках — Бекхэм, задрало уже; чё у него теперь такое, чё новое, о чем все должны обязательно узнать, может, он себе, бля, новую татуировку сделал? О-о-о, ето надо обязательно прочитать. Обязательно узнать, чё он сказал про свою свадьбу с этой пожирательницей славы, покрытой искусственным загаром, сушеной саранчой в человеческом образе. Пурпурные троны [23], нахер. Целуются крупным планом — десять на десять футов, нахер. Отвлечься отвлечься обязательно отвлечься, ЧТО УГОДНО, только бы не думать об ужасе пустоты, о трещине в сердцевине моего «я». Бекхэм Уильямс Холливелл [24], приди, отвлеки меня, спаси меня, втяни мя в бездушную пошлость этого мира, что сотворили мы для самих себя. Мне в этом мире безопасно. В этом мире боль можно изгнать ухмылкой и фотовспышкой.

А, пошло оно все нахер.

Но взаправду ли содержание если оно вообще есть так ничтожно а видимость которую мы все равно так жаждем ухватить — лишь убогий наряд и если да ето значит что

Нахер.

Не лезьте ко мне с вопросами. Я занят, отовариваюсь. Взять местную газету и вот она у мя в руке, но я ее не чувствую в руке, кожей не чувствую бумаги. Бывает со мной такое: периферийный некрит называется, ето когда у алкоголиков нервные окончания в руках и ногах отмирают, осязание теряется напрочь. Видали алкаша, у которого все пальцы в ожогах и волдырях? Ето он не заметил, как у него бычок догорел и сжег подушечки пальцев. Видали ногти, обкусанные до крови во время белой горячки? Видали видали видали

Газету — в корзинку, глянцевый журнал туда же. Не посмотрев, как называется, и плевать, главное, чтоб Дженнифер Лопес [25]была на обложке. Поет она херово, играет херово, но моб твою ять! Она в бикини. Жопа у нее просто класс.

Когда я последний раз?… Хрен знает как давно.

Опять наклоняюсь, беру. Корзинка тяжеловата. Девушка с короткой стрижкой, вроде я ее где-то видел, использует меня как ширму — сует за пазуху мороженую отбивную, так что я не двигаюсь, вот она сделала свое дело, ухмыляется и хлопает мя по спине, я улыбаюсь в ответ и трогаюсь с места, мимо прилавка с молочными продуктами, мимо стеллажа с уцененкой, в тот ряд, где выпивка, где гул стоит.

Шаг 6: И вот, мы были абсолютно готовы к тому, чтобы Бог отнял у нас все душевные изъяны. Да, мы были совершенно неспособны сделать это сами, потому что страшились даже тени ответственности, потому что мы были просто алкаши, просто пьяницы. И можно подумать, что Богу не все равно, можно подумать, Он пожалел, что создал нас такими изломанными, или что изломал нас именно так; можно подумать, у Него на этот раз с какой-то стати проснется жалость к нам, сочувствие, хотя до сих пор Он, глядя на нас своими пустыми желтыми глазами, и бровью не повел. Наша молитва: отыми от нас эти душевные изъяны. Выжги в нас те слабости, о которых мы знаем, и держи нас крепко, потому что они сильнее нас, они пожирают нас, слабых птенцов, так прикинемся, что в нас нечего жрать — сдери с нас кожу, отбери руки и ноги, строй нас на наших костях. Аминь.

Они проезжают деревню, кажется, пустую. Заколоченный магазин, окна забиты досками, паб закрыт, похоже — навсегда, серые каменные коттеджи — ни дымка из труб, заросшие сады, грязно-серые сетки за стеклами окон, как пленка на мертвых глазах. Из-за стены кладбища перехлестываются ползучие плети растений, словно за стеной лежит гигантский алкаш, рассыпав отросшие патлы по замшелым камням, что служат ему изголовьем. Словно сам великан Идрис [26], немытый, небритый, разлегся среди торчащих стоймя сланцевых плит с эпитафиями. Одна-одинешенька тощая кошка у ворот кладбища, маленький, облезлый серо-полосатый страж, единожды медленно моргает зелеными глазами, когда старая машина тащится мимо.

— Гля, Алли, ёптыть. Сорняков тут дофигища, а?

— Точно.

— Все вымерли. Какой-то призрачный город, бля.

— Деревня призраков.

— Угу.

Они проезжают мимо школы, на стене школьного двора кто-то что-то написал белыми печатными буквами, словно не просто хотел донести до людей свое послание, но еще заботился, чтобы оно аккуратно выглядело.

NID Y CYMRU

AR WERTH

RHYDDID!

DAL DY DIR

NA I'R MEWNLIFIAD [27]

Даррен показывает пальцем.

— Чё это значит?

— А я почем знаю?

— Ну ты ж базаришь по-ихнему, по-кретински, нет?

— Я тока несколько слов знаю, и все. Не значит, что говорю. Просто выучил несколько слов у бабки.