Блондинка вне закона - Ронда Поллеро Страница 22

Я ответила тем, что подалась навстречу ему. Моя обнаженная грудь коснулась его ладони, которая, как чаша, приняла ее.

— Теперь моя очередь, — настояла я.

— Подожди немного, — прошептал он, не обращая внимания на мою попытку освободить руки, и прильнул губами к моей шее.

Меня тотчас обдало жаром, и жар этот усиливался с каждой секундой. Поцелуи Патрика скользили все ниже и ниже. Чувствуя, как все внутри у меня буквально закипает, я запустила пальцы в его волосы. Когда же губы Патрика нашли самое сокровенное местечко, у меня разом перехватило дыхание. В следующее мгновение мое тело от удовольствия как будто разлетелось на миллионы осколков.

Патрик приподнялся и поцеловал меня в щеку. Потянувшись к прикроватному столику, он достал из ящика презерватив и, надев, скользнул в меня. Я приподняла бедра и обхватила его за талию. Мгновение — и наши тела задвигались в нарочито медленном, упоительном ритме любви.

Я нежно покусывала шею Патрика до того самого момента, пока он не кончил.

Я не любительница постельных разговоров post coitus. Слащавое воркование типа «о, киска, это было сказочно» не по мне. Равно как и деловитое «спасибо, все было классно» — как будто я проститутка, которая ждет, чтобы ей оставили на тумбочке сотню баксов.

Я играла с мягкой порослью на груди Патрика, вслушиваясь в ровный ритм его сердцебиения. По идее, мне следовало быть довольной, однако меня преследовало легкое чувство вины. Неужели это измена — думать о другом мужчине перед сексом? Или во время секса? Нет, у нас с Патриком все было как и всегда, но вот до того…

Слегка растерянная, я приподнялась, опираясь на локоть.

— Послушай, ты не станешь возражать, если я попрошу тебя выступить в роли беспристрастной стороны и внимательно выслушать меня?

В его глазах я заметила озабоченность.

— Не понял. Что случилось?

Раскаяние. Я придушила его в пользу моей работы. А ведь раньше я даже не подозревала, что работа — такой удобный козел отпущения, особенно когда дело доходит до эмоций.

— Выслушаешь мою историю о присяжных?

Патрик кивком выразил согласие и тоже устроился поудобнее. Я кратко рассказала ему о погибших присяжных.

Патрик с минуту молчал, после чего спросил:

— То есть ты сказала вдове, что сделала анализы крови, даже не зная, какие анализы бывают кроме тех, которые выдает судебно-медицинская экспертиза?

— Именно. Трена сообщила мне, что в таких случаях кровь обычно проверяют на наличие алкоголя или наркотиков. Вдруг Маркус Эванс принимал какие-то редкие препараты, от которых уснул за рулем и потерял управление автомобилем?

Патрик задумчиво прикусил нижнюю губу.

— И когда ты только успела превратиться в полицейскую ищейку? — пошутил он.

— Просто делаю свое дело, — ответила я, отодвигаясь от него подальше: вдруг не сдержусь и врежу ему подушкой, украшенной изображениями его любимых самолетов.

— Послушай, киса, только не надо зацикливаться. Твое дело — подшивать бумажки и начислять наследникам причитающиеся им суммы. Тебе не кажется, что разгадывать преступления должны люди другой профессии?

Вот вам и вся посткоитальная нега. Меня словно обдало холодным душем. Я принялась собирать разбросанную по полу одежду.

— Мне надо домой.

— Финли, дорогая, прости меня. — Патрик вылез из постели и осторожно взял меня за руку. — Я не хотел обидеть тебя. Останься. Давай вместе проведем ночь. Обещаю, ты не пожалеешь.

Мое насытившееся мужскими ласками тело не желало поддаваться на уговоры.

— У меня завтра рано утром деловая встреча, — ответила я и небрежно чмокнула его в щеку.

Патрик удивленно посмотрел на меня и иронически улыбнулся.

— Встреча в старом заброшенном доме, в дверь которого нужно постучать три раза и назвать пароль?

Я высвободила руку и, не обращая внимания на шуточки и извинения, оделась. Честно говоря, упрекать его было не в чем. Мне действительно несвойственно столь самозабвенно отдаваться работе. С Патриком мы расстались совершенно по-доброму. Вообще-то оно даже к лучшему, что он повел себя как засранец. Он улетает на неделю, если не больше, я же к его возвращению перестану дуться. Кроме того, у меня теперь почти месячный запас трюфелей, поэтому нет оснований расстраиваться.

По дороге домой я успела мысленно спланировать будущую неделю, исключив из моих планов Патрика. Иначе я бы охотно примерила новую ночную рубашку. Однако на этот раз натянула на себя привычную пижаму и открыла конверт, который мне передал Лайам.

Внутри оказались финансовые отчеты Маркуса Эванса, примерно двадцать страниц. Вместе взятые, капиталы Эвансов тянули на несколько миллионов долларов.

По крайней мере, так явствовало из этих документов.

— Спасибо, Лайам. Если здесь кроется ключ к разгадке, то я его в упор не вижу. У тебя что, не нашлось фломастера, чтобы выделить нужную информацию?

Вытащив из конверта кассету, я вставила ее в видеомагнитофон и нажала кнопку воспроизведения.

Запись оказалась черно-белой и довольно низкого качества. Правда, не такого уж скверного, как мои старые пленки с сериалом «Друзья», выбросить которые у меня так и не поднимается рука. Звука не было, однако в нижней части кадров читались время и дата. Лишь спустя несколько минут до меня дошло, что именно я смотрю. Похоже, это съемки скрытой камерой. Причем, предположила я, камера установлена в банкомате. Как только запись закончилась, я перемотала пленку и вторично включила воспроизведение.

И тут все встало на свои места. Запись сделана в день смерти Маркуса Эванса. Если дата на кадрах верна, то камера работала с 7.16 до 8.16 утра того самого дня, когда его не стало.

— Что я должна была здесь увидеть? — недовольно задала я себе вопрос.

Ни одно из лиц подходивших к банкомату людей не было мне даже отдаленно знакомо.

Я просмотрела пленку в третий и четвертый раз, но так ничего и не поняла. В конце концов у меня заболели глаза, и я почувствовала, что устала. Может, меня взбодрит чашка кофе?

Я вытащила из холодильника купленную в «Старбаксе» упаковку, и тут меня осенило. Я бросилась бегом в гостиную и, перемотав пленку, в очередной раз просмотрела ее с самого начала. Банкомат находился на автостоянке, и объектив видеокамеры охватывал значительную ее часть. Прямо напротив — вход в кафе «Старбакс». При помощи пульта дистанционного управления я медленно, кадр за кадром, добралась до отметки «7.46» и остановила изображение. На экране застыла картинка, на которой я смогла разглядеть человека, сидящего за столиком с чашкой кофе в руке. Это был Маркус Эванс.

Меня так и подмывало позвонить Патрику и сказать, что свои насмешки над полицейскими ищейками он может засунуть себе в одно место. Однако я продолжала ночной мини-фестиваль замедленного кино. Время от времени обзор загораживал очередной желающий воспользоваться банкоматом. А потом я увидела то, что мне нужно. Кто-то высокий и стройный, в футболке, джинсах и бейсболке, налетел прямо на столик, за которым сидел Маркус Эванс. Кофе выплеснулся из чашки. Похоже, они обменялись парой фраз, однако увидеть, что было дальше, я в течение двух-трех минут не могла, потому что какой-то идиот упорно пытался получить в банкомате наличность, загораживая обзор. Когда же он отошел, Маркус снова был один — попивая кофе, читал газету.