Смерть и дева. Эхо незнакомцев - Глэдис Митчелл Страница 22

Он вел в бомбоубежище и шел параллельно проходу из гардероба-буфета. Это был переоборудованный старый коридор. Миссис Брэдли несла вахту всю ночь, но никто ее не потревожил. На следующее утро, переговорив с руководством отеля, она добилась того, что рабочие заложили оба прохода, которые вели из бомбоубежища в ее номер.

«Тот, кто придет теперь, сможет пробраться только через дымоход», — подумала миссис Брэдли. Мысль эта принесла ей огромное удовлетворение. Она посчитала крайне маловероятным, чтобы Тидсоны или Кармоди знали о таком пути.

— Да, обычно мы уведомляли наших гостей о проходе через один из номеров на каждом этаже, если они не хотели бежать в бомбоубежище через лужайку, — объяснила управляющая. — Разумеется, в наших краях и речи не было об авианалетах, но мы все же иногда получали предупреждения, а зимой, должна сказать, гости были очень благодарны, что им не приходится выходить из дома, чтобы попасть в укрытие. Однако мы крайне озабочены, чтобы теперь, когда война окончена, никого не беспокоили. Нам явно следовало заделать эти проходы раньше.

Миссис Брэдли согласилась, что в любой хорошо управляемой гостинице удобство гостей стоит на первом месте, и замечательно крепко спала в ту ночь, так как в камине была сооружена сложная западня, дабы предотвратить вторжение призрака. Перед тем как уснуть, миссис Брэдли снова размышляла о синяках Кармоди и Тидсонов. И пришла на этот счет к вполне определенному выводу.

Если на поверхности появляется любого рода мягкий участок или повреждение, проверьте, насколько глубоко он уходит, ибо бо́льшая часть может оказаться внутри.

Второй по величине морской порт Англии и крупнейший рынок хлопка в Европе поначалу показался Лоре Мензис грязным, перенаселенным, скучным и до невозможности запутанным. Тем не менее она отнеслась к делу как к приключению, что было характерно для ее мировоззрения, а гостиница и Китти в равной мере примирили ее с серостью атмосферы, которая, казалось, состояла из равных частей мелкого дождя и сажи.

— Ну, Ищейка, не понимаю, чего ради тебе вздумалось тащить меня сюда, — без обиняков заявила Китти.

— Как я говорила тебе, юная К., ради того, чтобы поднять уровень твоего образования и дать пищу для размышления, — ответила Лора, проводя ревизию сэндвичей, которыми запаслась перед тем, как расположиться на отдых, и выбирая самый большой. — Кормежка, во всяком случае, нормальная. Чем ты недовольна? Разве ты не хочешь помочь тете Лоре?

— Да, если б я знала, что ты затеяла. Но я не знаю. Что это за сказки про речную нимфу? Это немного напоминает мне Пикассо.

— О господи! Ты видела ту выставку Пикассо?

— Да, видела. И вот что я скажу тебе, Ищейка. Несколько работ вдохновили меня на новую прическу.

— Не та ли фотография, где он сам позирует в образе моряка Попая?

— Одна из «Женщин в сером». И та, в шляпе в виде рыбы.

— Если так, желаю успеха. Но речная нимфа, К., новая убийца миссис Крокодилицы. Она считает, что та уже кого-то убила и последствия не замедлят сказаться.

— Но это же в Уинчестере, ты говорила. Ливерпуль-то тут с какого боку?

— Имей терпение, голубушка, и я объясню. Похоже, что речную нимфу финансирует довольно странный тип, наподобие мистера Пима [33], которого зовут… Ой, ладно, это неважно.

— Как зовут? — спросила Китти, которая предпочитала, чтобы повествование было завершенным, а персонажи — названы.

— Ну тогда мистер Тидсон.

— Знала я одного Тидсона, — сказала Китти. — Или это был Маккаллахан? Во всяком случае, он женат на китаянке и унаследовал курильню опиума.

— Ой, умолкни!

— Прости. Давай продолжай. Но знаешь, Ищейка, словесные ассоциации у меня очень развитые. Вот почему я преуспеваю в своей работе.

— Ясное дело, развитые, если Тидсон напоминает тебе Маккаллахана. Итак, этот Тидсон прочитал в газете о наяде, проглотил историю, не жуя, и настоял на том, чтобы поехать в Уинчестер, где он мог бы увидеть это жуткое существо.

— Каким образом тут возникла миссис Крок?

— Ну родственница этого Тидсона забеспокоилась и попросила миссис Крок выяснить, с приветом он или нет и опасен ли он или только дурак.

— Понятно, продолжай. При чем тут Ливерпуль?.. И когда ты закончишь перебирать сэндвичи и вынимать из них начинку, я, пожалуй, съем один.

— А?.. Ой, прости! Вот, бери. Да, в смысле, этот Тидсон выращивал бананы, и, поскольку его суда иногда приходили в Ливерпуль, миссис Крок послала меня сюда пообщаться с кем-нибудь из его знакомых, кто болтался у причалов или еще где, чтобы узнать, был он способен на убийство этого мальчишки.

— О господи, Ищейка! Хватит валять дурака! Я не вижу никакого смысла в твоих словах.

— Сказать по правде, утеночек, я тоже. Но пропустим это. Заказать еще сэндвичей?

— Не для меня. Я ложусь спать.

— Вполне разумный план, — согласилась Лора, вставая. — «Завтра в новые леса и на свежие пастбища» [34]. Иными словами, я прокачусь по надземной железной дороге [35], что, как донесли мне мои шпионы, лучший, если не единственный способ увидеть порт с высоты птичьего полета. Во время нашей экскурсии я составлю план, как выяснить всю подноготную этого Тидсона.

На следующее утро девушки насладились поездкой и получили бесплатный пропуск на посещение корабля «Кунардер», стоявшего тогда в порту. Как раз на его борту Лору и подстерегала удача, которая, как скромно объяснила она в письме миссис Брэдли, всегда так и норовит ее преследовать.

Она стояла на нижней палубе на стороне, обращенной к берегу, и разговаривала в своей обычной уверенной, приветливой манере, когда к ней подошел молодой человек и приподнял шляпу.

— Прошу прощения, — сказал он, — но мне показалось, что вы упомянули имя Тидсон.

— Да, это так, — ответила Лора, разглядывая его в упор. — Человека, который одно время держал банановые плантации на Тенерифе.

— Да. Один из наших управляющих — он только что вышел на пенсию, заведовал Сан-Сабадо в Пуэрто-де-Оротава, не так ли?

— Не думаю. Мой Тидсон выращивал бананы самостоятельно.

— Крайне маловероятно, если позволите. Понимаете, банановые плантации принадлежат нам. Он управлял Сан-Сабадо для нас до этого года. Мне интересно, что случилось со стариком. Мы всегда считали его невезучим.